расспрашивала… Когда Мальчик с Пальчик уже совершенно одурел от этих нежностей и не мог вразумительно ответить ни на один вопрос, она предложила повести его в свою игрушечную комнату и показать свои игрушечные игрушки.
— Только раньше снимите сапоги. Просто не понимаю, как можно ходить с такой тяжестью на ногах, сеньор!…
— Так ведь я без них ничего не стою, — откровенно отвечал Мальчик с Пальчик. — Я маленький, слабенький, а когда я в этих сапогах, мне никто не страшен.
— А слон?
— И слон не страшен.
— А гиппопотам?
— И гиппопотам, и носорог, и жираф, и змея, и…
— И крокодил-жакаре тоже? — еще на всякий случай спросила Эмилия, считавшая, что крокодил- жакаре — это уже самое важное чудовище.
— И крокодил-жакаре, и вообще никто-никто. Я в этих сапогах делаю семь миль за один шаг! Ну какой же крокодил-жакаре меня догонит, сами подумайте?
— Роскошь! — воскликнула Эмилия. — Только я бы на вашем месте, сеньор, оставила на недельку эти сапоги у нас. Мы бы целый день играли в «здесь и там»… Интересно…
В игрушечной комнате было много игрушек. Мальчику с Пальчик очень понравилась коллекция цветной фасоли, которую подарила Эмилии тетушка Настасия, и кисточка для клея, чтоб подметать пол. Но особенно долго он стоял перед старой трубкой без мундштучка, которую дал Эмилии их сосед, дядя Теодорико… Стоял так долго, что Эмилия cказала:
— Ну, раз так нравится, то берите, я другую достану. Но простите за нескромный вопрос: зачем вам эта трубка, сеньор?
— Играть в прятки! — отвечал крошка человечек, прыгнул в трубку и оказался так хорошо спрятанным, что никто бы в жизни не подумал, что он там сидит.
Но Эмилия не особенно любила делать подарки. По правде говоря, ей гораздо больше нравилось их получать. Только раз в жизни она и сделала пода— рок и больше уж никогда ничего никому не дарила. И то, вспоминая впоследствии о трубке с обломанным мундштучком, она тайно вздыхала.
Эмилия как раз показывала Мальчику с Пальчик свои сокровища, когда послышался такой стук в дверь, что весь дом зашатался. Эмилия побежала узнать, в чем дело. Она нашла Белоснежку в большом расстройстве. Принцесса вся дрожала и испуганно говорила, обращаясь к Рабико:
— Не открывайте! Это тот ненормальный, который шестерых жен убил!…
Глава 5.
Синяя борода.
Белоснежка даже обиделась на хозяйку:
— Как это вы приглашаете в приличный дом это чудовище? Знала бы -не пришла…
Носишка растерянно призналась, что уж очень ей хотелось взглянуть, правда ли такая синяя эта борода, но что она никак не думала обидеть гостей, что она, напротив… Чтобы принцессы, пожалуйста, не пугались, Рабико не откроет. И бросилась к двери, чтоб посмотреть в щелочку на эту бороду.
— Синяя, честное слово! — воскликнула она. — Синяя, как небо!… Вот чудовище-то! У него на поясе шесть голов, как у дикаря из племени охотников за черепами…
Тут принцессы не выдержали и тоже решили посмотреть в щелочку. Золушка заметила:
— Непонятно! Я всегда думала, что брат седьмой жены Синей Бороды убил его…
— Убил, но временно, — объяснила Эмилия. — У нас тоже недавно такой случай был: тетушка Настасия выбрала курицу для обеда, но курица временно убежала… так что мы в тот день так и не обедали…
Синяя Борода был оскорблен, что ему не отворяют. Он стучал в дверь и грозился, что женится на всех принцессах, которые так вот нахально запираются. Эмилия терпела, терпела, а потом приложила свой крохотный рот к замочной скважине и разразилась:
— А ну попробуй, женись! Вот как я сейчас прикажу ветру тебя потрепать, так запоешь ты у меня не ту песенку! Покрась-ка лучше бороду в черный цвет, нахал!
Синяя Борода повернулся и пошел прочь в ярости, ругаясь, как рыночная торговка.
Вскоре пришел Аладдин. Ему-то все обрадовались. Всем ужасно хотелось посмотреть на волшебную лампу. Эмилия сразу стала просить лампу, ну хоть подержать… Носишка отозвала ее в сторону.
— Совсем стыд потеряла! — сказала она, строго. — Разве можно быть такой попрошайкой!
— Так ведь, Носишка, я ж не прошу насовсем, — оправдывалась Эмилия, — я же в долг, я потом ему отдам понимаешь…
Аладдин был красивый парень и очень понравился обеим принцессам. Они сразу же к нему подсели и стали занимать разговорами. Потом пришел Кот в Сапогах. Носишка и Эмилия рассказали ему про кота Феликса-самозванца, который уверял, что он его пра-пра-пра-прапра-внук в пятидесятом колене.
— Наглая ложь! — сказал Кот в Сапогах. — Я никогда не был женат. У меня даже детей не было, о каких же пятидесятых коленях тут можно говорить! Ваш знакомый просто хвастун. Не советую вам с ним водиться.
— Да мы его выгнали, выгнали! — радостным дуэтом запели Эмилия и Носишка.
Вдруг Золушка ахнула и хлопнула себя по лбу:
— Черт возьми, я забыла мою волшебную палочку на тумбочке возле кровати. Еще придет какая-нибудь ведьма и стащит… Вот беда-то!
Кот в Сапогах и Мальчик с Пальчик немедленно вызвались ехать во дворец за пропажей. Золушка вздохнула с облегчением и поблагодарила за любезность. Не прошло и несколько минут, как они вернулись обратно, неся палочку один за один конец, другой — за другой. Бедная принцесса так обрадовалась, что обоих поцеловала в голову. Эмилия, конечно, захотела подержать волшебную палочку, ну, хоть ненадолго! Она так пристала к Золушке, что Носишка с ней чуть-чуть не поссорилась совершенно всерьез.
— Если ты сейчас же не перестанешь, — сердито шепнула она на ухо своей кукле, — то у тебя будут неприятности, ясно?
Эмилия надула губы и, кажется, собралась плакать.
Глава 6.
Красная шапочка.
Потом пришел Гадкий Утенок, сын того, который в сказке превратился в лебедя. Как только он вошел, Эмилия отвела его в сторону и быстро-быстро зашептала ему в самое ухо:
— Знаете что, вы из комнаты не выходите, ладно? Не ходите в кухню, ладно? Там живет такая черная фея, которая с утятами знаете что делает? Не знаете? Она их жарит, бедненьких, представьте себе!…
Утенок так испугался, что сделался бледнее восковой свечки-не такой розовенький, какие зажигают на праздник, а обыкновенной, белой, — и должен был прислониться к стене, чтобы не упасть.
А гости все подходили и подходили. Столько пришло разных волшебных героев из разных волшебных сказок, что ни на дворе, ни в саду негде было апельсину упасть.
Носишка глядела, глядела, все глаза проглядела. Сколько тут было принцев, и принцесс, и фей, и гномов, и ведьм, и злых духов!… Все, кто был в комнате, так и прилипли к окнам, упиваясь этим невиданным зрелищем, не в силах ни слова вымолвить от изумления и восторга. Только Эмилия решила все-таки поговорить.
— Я вот думаю о нашей корове, — сказала она с философским раздумьем в голосе, — и мне кажется, что на бедняжку это все может плохо повлиять. Бедняжка привыкла каждый вечер спать во дворе. И представьте: выйдет она во двор, повернется в одну сторону — там принц, повернется в другую — там гном, взмахнет хвостом — и заденет какую-нибудь принцессу… Бедняжке просто развернуться негде. Если даже она не умрет со страху, то может молоко потерять; что мы тогда завтра завтракать будем?!…
Когда все устали смотреть в окно, было решено начать танцы. Эмилия вышла во двор и пригласила в комнату всех, кто влезет. Когда все влезли, Носишка пошла танцевать с Аладдином, Белоснежка закружилась в паре с Котом в Сапогах… Только Золушка не танцевала — боялась испортить новые башмачки.
Тут граф де Кукурузо, который все еще был на своем наблюдательном посту на окне, закричал:
— Я вижу вдалеке облако пыли.
