Гандхарвами и Морским Народом, с демонами Катапутны и Матерями Страшного Жара, с Дакшини и Претами, со Скандасами и Пизакасами, и победила, вырвала мир из хаоса и построила первый человеческий город. Он видел, как этот город прошел все стадии, через которые может пройти город, пока не оказался населенным теми, что сами могли превратиться в богов, приняв на себя Аспект, усиливающий их тела, укрепляющий волю и дотягивающий силу их желаний до Атрибутов, что падают, как магическая сила, на тех, против кого повернуты. Он думал об этом городе и об этих богах, и он знал их красоту и справедливость, их уродство и несправедливость. Он думал о их пышности и красках, контрастирующих с остальным миром, и плакал от ярости, ибо знал, что никогда не почувствует ни настоящей правоты, ни настоящей ошибочности в противостоянии этому. Вот почему он ждал так долго и ничего не предпринимал. А теперь, будет ли у него победа или поражение, удача или провал, будет ли в результате всех его действий смерть или продолжение мечты о городе — все равно тяжесть вины останется с ним.
Они ждали в темноте.
Они ждали долго и молча. Время тянулось, как старик, взбирающийся на холм.
Они стояли на выступе, окружавшем черный водоем, и ждали.
— Услышим ли мы?
— Возможно. А может, нет.
— Что мы будем делать?
— Что ты имеешь в виду?
— Если они вообще не придут? Долго ли мы будем ждать здесь?
— Они придут с пением.
— Надеюсь.
Но не было ни пения, ни движения. Вокруг них было безмолвие времени, не имеющего предметов, которые можно изнашивать.
— Сколько времени мы ждем?
— Не знаю. Долго.
— Чувствую, что дело плохо.
— Может, ты и прав. Не подняться ли нам на несколько уровней и проверить? Или мне сразу же отнести тебя на свободу?
— Давай подождем еще.
— Ладно.
И снова тишина.
— Что это?
— Что?
— Звук.
— Я ничего не слышу, а мы пользуемся одними ушами.
— Не телесными ушами… Вот опять!
— Я ничего не слышу, Тарака.
— Звук продолжается. Похоже на визг, но он не прерывается.
— Далеко?
— Да, порядочно. Послушай моим способом.
— Да! Я уверен, что это скипетр Кали. Значит, сражение продолжается.
— Так долго? Значит, боги сильнее, чем я предполагал.
— Нет. Это ракшасы сильнее, чем я предполагал.
— Выиграем мы или проиграем, Сиддхартха, боги некоторое время будут заняты. Может, их корабль не охраняется, может, мы сможем пройти мимо них не замеченными и... Ты хотел бы этого?
— Украсть громовую колесницу. Это мысль... Она ведь не только транспорт, но и мощное оружие. Каковы наши шансы?
— Я уверен, что ракшасы могут задержать их на необходимое время, но подниматься из Адского Колодца долго. По тропе не пойдем: я очень устал, но все же смогу удержать нас в воздухе.
— Давай поднимемся на несколько уровней и посмотрим.
Они покинули выступ у черной дыры колодца, и, когда взлетели, время снова начало свой бег.
Пока они набирали высоту, навстречу им вылетел шар света. Он опустился на пол пещеры и вырос в дерево зеленого света.
— Как идет сражение? — спросил Тарака.
— Мы удерживаем их на месте, — ответил огонь, — но не можем подойти близко.
— Почему?
— Что-то отталкивает нас. Я не знаю, что это, как это назвать, но мы не в состоянии подойти к ним близко.
— Тогда как же вы сражаетесь?
— Вокруг них бушует каменный шторм, мы пустили в ход огонь, воду и смерчи.
— Как они отвечают на это?
— Трезубец Шивы прорезает тропу сквозь все. Но как бы много он ни разрушал, мы поднимаем против него еще больше. Так что он стоит, как статуя, уничтожая штормы, которым мы не даем затихнуть. Время от времени он отвлекается, чтобы убивать, тогда нападение сдерживает Бог Огня.
Скипетр богини замедляет действия атакующих. А замешкавшийся встречает трезубец, руку, или глаза Смерти.
— И вам не удалось им навредить?
— Нет.
— Где они стоят?
— Они медленно спускаются по стене Колодца. Они еще недалеко от вершины.
— Значит, это было ошибкой — прекратить наше ожидание ради битвы. Цена высока, а выигрыша никакого. Сам, так ты хочешь попытаться завладеть колесницей?
— Стоило бы рискнуть... Да, давай попробуем.
— Пошли.
Тарака обернулся к качающемуся перед ним ракшасу:
— Иди, а мы будем медленно подниматься. Мы поднимемся по противоположной стороне колодца. Когда начнем подъем, удвойте натиск. Займите их полностью, пока мы будем проходить мимо них. Удерживайте их подольше, чтобы мы успели захватить колесницу в долине. Когда это будет сделано, я вернусь к вам в своей истинной форме, и мы положим конец сражению.
— Повинуюсь, — ответил демон, упал на пол, стал зеленой огненной змеей и пополз к выходу.
Они ринулись наверх и часть пути пробежали, чтобы сберечь силы Тараки на последний необходимый для преодоления гравитации бросок.
Они находились глубоко под Ратнагарис, и обратное путешествие казалось бесконечным.
Но наконец они оказались на дне колодца, света там было достаточно даже для обычных глаз. Сам отчетливо видел все вокруг. Шум стоял оглушительный. Если бы Сам и Тарака общались при помощи речи, то никакой возможности обменяться хоть парой слов у них бы не было.
На стене колодца, как фантастическая орхидея на эбеновом сучке, цвело пламя. Когда Агни махал жезлом, оно корчилось, меняя форму. В воздухе, как яркие светляки, носились ракшасы. Грохот раздавался с каждым новым порывом ветра, с каждым камнепадом. И все это покрывалось завыванием черепа-колеса, которым Кали обмахивалась, как веером, и звук этот был еще ужасней, когда переходил в визг и поднимался за порог слышимости. Скалы расщеплялись, плавились и растворялись в воздухе, их раскаленные добела куски разлетались, как искры с наковальни, и падали вниз. Они отскакивали от стен, катились вниз, сверкали красными огнями в темных тенях Адского Колодца. На стенах колодца, там, где их касалось пламя и хаос, оставались борозды, воронки и зарубки.
— Ну, вперед! — воскликнул Тарака.
Они поднялись в воздух и начали пробираться вдоль стены колодца. Ракшасы усилили атаку, но и противники-боги активизировали действия. Сам
