Он нажал на гашетку, и сияющий ярче солнц огненный туннель открылся в теле безымянной горы. Она исчезла в нем, и он расширял этот туннель до тех пор, пока не сравнял всю верхушку горы.
Затем он поднялся вверх, в облака, атакуя грозу, пока у пушек не кончился весь заряд.
Тогда он сделал в воздухе круг над оплавленной столовой горой, на юго-восточной границе Мертвой Земли.
Круг над первым погребальным костром этого мира.
Потом он улетел, чтобы проспать до поры беззвучным сном льда и камня, чтобы получить в свое владение новый Элионол. В таком сне не бывает сновидений.
Пятнадцать столетий. Почти половина Ожидания. Двадцать строк, не больше… Представьте…
…Девятнадцать полноводных рек впадают в черные моря, покрытые фиолетовой рябью.
…Мелколесье цвета йода исчезло. Всю сушу заняли мощные деревья с толстой корой — оранжевые, желтые, черные, очень высокие.
… Величественные горные цепи там, где раньше были только холмы — бурые, желтые, белые, светло-лиловые.
…Цветы, чьи корни пробивают почву на двадцать метров вглубь от их горчичных лепестков, распускающихся посреди голубого инея и камней.
…Слепые кротовидные зарылись глубже; ночные пожиратели падали обзавелись мощными челюстями и впечатляющими рядами резцов; гигантские гусеницы стали меньше, но выглядят крупнее из- за усилившегося волосяного покрова.
…Изгибы долин еще напоминают контуры женского тела, округлые и плавные, или музыкальный инструмент.
…Выветренных камней стало больше, но они всегда покрыты инеем.
…Звуки по утрам как всегда резкие, ломкие, металлические.
Они были уверены, что находятся на полпути в рай.
Представьте это.
Вахтенный журнал Мертвой Земли поведал ему обо всем, что он хотел узнать. Но на всякий случай он перечитал все отчеты из архива.
Приготовив себе коктейль, он смотрел в окно на третьем этаже.
— …Умрут, — пробормотал он, допил содержимое бокала, снарядился и ушел с поста.
Прошло три дня, прежде чем Джарри обнаружил их стоянку.
Он посадил флаер в отдалении и пошел пешком. Здесь, на крайнем юге Мертвой Земли, воздух всегда теплее, и ему было трудно им дышать.
Они носили звериные шкуры — эти шкуры для удобства и лучшей защиты от холода были разрезаны на полосы и закреплялись на их теле. Он насчитал на стоянке шестнадцать навесов и три костра. Он заколебался при виде костров, но все же подошел ближе.
Когда они увидели его, негромкий шум стих, раздался короткий вскрик и наступила тишина.
Он вошел в лагерь.
Создания неподвижно стояли вокруг него. Была слышна возня под большим навесом в конце прохода.
Он пошел по лагерю.
К вершине составленного из жердей треножника был подвешен кусок вяленого мяса. Перед каждым жилищем стояло несколько длинных копий. Он взял и изучил одно из них. К концу копья было прикреплено острие из расщепленного камня в форме листа.
Неподалеку стоял чурбан с рисунком, в котором угадывался силуэт кота…
Он услышал звук шагов и обернулся.
К нему медленно подходил один из рыжетипов. Он выглядел старше остальных. Плечи опущены; когда он открывал рот, было заметно, что у него нет многих зубов; волосы седые и редкие. Он держал что- то в руках, но внимание Джарри привлекли сами руки.
На каждой руке был отстоящий большой палец.
Джарри быстро огляделся, изучая руки остальных рыжетипов. У всех были отстоящие большие пальцы. Он всмотрелся в их близкие лица.
Теперь у них были вертикальные лбы.
Он вновь посмотрел на старого рыжетипа.
Тот положил что-то к его ногам и отошел в сторону.
Джарри посмотрел вниз.
На широком листе лежали ломоть вяленого мяса и кусок фрукта.
Он взял мясо, закрыл глаза, откусил немного, прожевал и проглотил. Остальное завернул в лист и положил в боковой карман своего ранца.
Он поднял руку, и рыжетипы отступили.
Опустив руку, он раскатал одеяло, которое носил с собой, и расстелил его на земле. Усевшись, указал рукой на рыжетипа, затем на место на противоположном конце одеяла.
Поколебавшись немного, существо подошло и присело.
— Мы начинаем учиться говорить друг с другом, — медленно произнес он. Положил руку себе на грудь и сказал: — Джарри.
Джарри стоял перед разбуженным руководством «Декабря».
— Они разумны, — сказал он им. — Все материалы в моем отчете.
— Ну и что? — спросил Ян Тэрл.
— Не думаю, что они смогут адаптироваться. Они продвинулись вперед очень далеко, очень быстро. Но я не думаю, что они смогут продвинуться много дальше. Не уверен, что им по силам весь этот путь.
— Вы биолог, эколог, химик?
— Нет.
— Тогда на чем основано ваше заключение?
— Я наблюдал их в непосредственной близости шесть недель.
— Значит, это ваше субъективное мнение…?
— Вы знаете, что в таких делах нет экспертов. Ничего подобного раньше не происходило.
— Допустим, что они разумны, — допустим даже, что ваши соображения о степени их адаптируемости верны, — что, по-вашему, мы должны сделать?
— Резко замедлить преобразования. Дать им больше шансов. Если они не смогут справиться с остатком пути, то остановиться на достигнутом. Этот мир уже пригоден для жизни. МЫ можем адаптироваться к нему.
— Резко замедлить? Насколько?
— Возможно, добавить еще семь или восемь тысячелетий.
— Это исключено!
— Полностью!
— Слишком долго!
— Почему?
— Потому что раз в двести пятьдесят лет каждый несет трехмесячную вахту. Это год личного времени за каждое тысячелетие. Вы просите у нас слишком большую часть жизни.
— Но ведь возможно, что на карту поставлена судьба целой расы!
— Вы не можете утверждать это со всей определенностью.
— Нет, не могу. Но разве вы не согласны, что ради этого стоит рискнуть?
— Вы хотите вынести свои предложения на голосование руководства?
— Нет, — уже ясно, что я проиграю. Я хочу вынести их на всеобщее голосование.
— Это невозможно. Все спят.
— Разбудите их.
— Это не так просто.
— А вам не кажется, что судьба целой расы стоит таких усилий? Тем более что именно мы развили их разум. Это мы заставили их эволюционировать, наслав на них проклятье разума.
— Достаточно! Они и так уже были у самого порога. Они могли стать разумными и БЕЗ нашего
