Лидия покачала головой:
— И снова не могу сказать ничего определенного, у меня нет данных.
— Вот именно, — продолжал Дик. — Мне кажется, совсем неплохо это выяснить. Когда сознание Денниса будет приведено в порядок и он станет взрослым человеком, наш сын может оказаться самым сильным телепатом, родившимся среди людей.
— Я думаю, так оно и есть, — кивнула Вики. — Именно это, по всей вероятности, и явилось причиной возникновения его проблем.
— А если я возьму его с собой в Европу в следующем месяце? К этому времени он уже достаточно долго пробудет в контакте с личностью Лейшмана. Мы увезем Денниса подальше отсюда и посмотрим, зависит ли он по-прежнему от этого типа, или стал в состоянии функционировать самостоятельно.
— Не советую вам этого делать, — сказала Лидия. — Предположим, он вернется в свое прежнее состояние?
— Тогда мы привезем его назад и позволим еще немного побыть Лейшманом.
— У нас нет уверенности, что он снова выберет именно Лейшмана. Он может опять уйти в себя и остаться в состоянии кататонии.
— Это будет означать, что вы ошиблись, и чем раньше мы об этом узнаем, тем лучше.
— Насколько я понимаю, вы уже приняли решение.
— Да. Даже в самом худшем варианте Деннис вернется в свое первоначальное состояние — а вы утверждали, что оно не безнадежно. В таком случае все просто останется по-прежнему, не так ли?
Лидия опустила голову.
— Если честно, мне нечего вам на это сказать.
Дик допил виски.
— Ну что ж, значит, так и сделаем.
— Хорошо. Но либо я буду вас сопровождать — при условии, конечно, что увезу Денниса домой немедленно, если возникнут какие-нибудь проблемы, — либо вам придется поискать другого терапевта.
— Лидия, вы этого не сделаете! — воскликнула Вики.
— Я не могу иначе.
— Ну что ж, — проговорил Дик. — Я согласен. Мне просто необходимо получить ответ на интересующий меня вопрос.
— Лидия, — начала Вики, — такое путешествие может повредить Деннису?
— Думаю, да.
— В таком случае я запрещаю. Дик, я не позволю тебе лишить моего мальчика надежды на выздоровление только потому, что тебе взбрело в голову выяснить, на каком расстоянии действуют его телепатические способности. Если ты и дальше будешь настаивать на своем, я от тебя уйду. И добьюсь судебного решения, не позволяющего тебе перевозить Денниса с места на место.
Дик покраснел.
— Вики, я…
— Ты меня слышал. Ну?
— Мне кажется, ты ведешь себя крайне глупо.
— А мне наплевать на то, что тебе кажется. Каким будет твое решение?
— Ты не оставляешь мне выбора. Я не возьму Денниса. Мне эта мысль показалась достаточно разумной. Я по-прежнему продолжаю так думать. Лидия, а как насчет весны? Я собираюсь еще в одну командировку весной. Может быть, тогда условия сложатся более благоприятно?
— Вероятно. Да, вполне может быть. У Денниса будет гораздо больше времени, чтобы приспособиться к деятельности своего мозга.
— Ну хорошо, в таком случае поговорим об этом ближе к весне. Извини, Вики, я не думал…
— Я знаю, но теперь-то ты понимаешь.
— Теперь понимаю.
Дик отнес стакан в кухню и ополоснул его.
— Я переоденусь и пойду немного прогуляюсь, — крикнул он.
Вики поднялась и поспешила в сад.
Лидия же подошла к окну и, глядя на горы и облака, начала теребить свой медальон.
Осенью, когда слушалось дело Лейшмана, Дик находился на Востоке. Поэтому он узнавал о смене настроений сына — от возбуждения до черной депрессии по мере того, как разворачивался процесс, — от доктора Уинчелла, который делал Дику еженедельные доклады о результатах осмотра своего пациента. Средствам массовой информации было ничего неизвестно о связи Денниса с этим делом — только два консультанта-врача знали о его состоянии.
Дик посмотрел на лицо Уинчелла на экране.
— Он по-прежнему продолжает сам мыться и одевается тоже самостоятельно? — спросил Дик.