стоявшего рядом в ожидании указаний: – Это дворецкий, Уитсон. Он покажет вам комнаты и поможет разместиться.
Отчужденный тон виконта вызвал у Эйми волну гнева. Задрав подбородок, она с вызовом спросила:
– А где же будете вы, милорд?
– Мне очень не хотелось бы покидать вас сразу по прибытии, но, боюсь, я вынужден это сделать, – ответил Ройс. – Слишком много дел требуют моего личного участия после длительного отсутствия. Но в случае любой необходимости Уитсон в вашем распоряжении. А мы увидимся позже – за ужином. – Поспешно откланявшись, он добавил: – С вашего позволения. – С этими словами лорд Стоунхерст развернулся и зашагал в сторону конюшен, оставив Эйми кипеть от злости.
Да уж, конечно, срочные дела! Он попросту не желал дольше находиться в ее компании. И уж если бы Эйми была честна сама с собой, ей бы следовало признать, что ход мысли виконта более чем логичен. Он хотел держаться от нее, от Эйми, подальше. Ну что ж, может, это и к лучшему.
Оставив в прошлом минутный приступ гнева, Эйми повернулась к Теодосии. Старушка, вскинув брови, задумчиво наблюдала за ней. Но прежде чем пожилая дама промолвила хоть слово, Уитсон позвал их в дом:
– Ваша светлость, миледи, следуйте, пожалуйста, за мной.
Пробравшись сквозь суетливо снующих туда-сюда лакеев, разгружавших багаж, дворецкий вошел в дом.
К своему великому разочарованию, оказавшись внутри, Эйми обнаружила то же уныние красок в интерьере, что до этого наблюдала снаружи. Пол был выложен каменными плитами, стены завешаны гобеленами, а крохотные сводчатые окна едва пропускали дневной свет. И хотя соседние комнаты, отведенные Эйми и герцогине, оказались просторными и со вкусом обставленными, спертый воздух и местами лежавшая пыль свидетельствовали о том, что помещения долгое время стояли взаперти.
Было очевидно, что лорд Стоунхерст крайне редко принимал гостей.
Как только чемоданы были доставлены, а Уитсон откланялся, оставив в помощь одну из служанок, утомленная долгой дорогой Теодосия отправилась в свою комнату ненадолго прилечь. Эйми же с четверть часа проворочалась в безуспешных попытках заснуть, но так и не заснула. Не то чтобы она была менее уставшей, чем ее спутница. Все дело было в одолевавших ее мыслях. Каждый раз, закрывая глаза, она не могла избавиться от навязчивого вопроса: не приснится ли ей вновь кошмар, не в этот ли раз ей откроется тайна, с которой она пока что не в силах справиться?
В конце концов Эйми поднялась с кровати и, ополоснув лицо прохладной водой, на цыпочках вышла из своей комнаты. Она решила осмотреть замок виконта.
Не имея четкого представления, куда отправиться, Эйми какое-то время бродила по тускло освещенному лабиринту коридоров и наконец снова вышла во внутренний двор. Конюшня была сосредоточением кипучей жизни: два местных конюха и только что прибывшие всадники Толливера в спешке распрягали лошадей, чтобы успеть поставить их на постой до того, как разразится надвигающаяся гроза.
Не обнаружив Стоунхерста в поле зрения, Эйми задумалась о том, что это за срочные дела заставили его покинуть гостей при первой же возможности. Не в силах подавить любопытство, Эйми пересекла вымощенный камнем двор и прошла в конюшню.
Здесь царил не меньший хаос, чем снаружи, и Эйми на секунду остановилась, чтобы осмотреться и отыскать хозяина. Вдруг до ее слуха донеслось еле слышное сопение. Звук был где-то совсем близко, и это напугало Эйми.
Она резко повернулась и чуть не уткнулась лицом в гнедого мерина, чья морда торчала из стойла.
Эйми почти ничего не знала о лошадях, но всегда относилась к ним с особым теплом. Потянувшись, Эйми осторожно погладила морду животного и тихо рассмеялась, когда конь заржал от удовольствия, тыча носом в ее ладошку.
– Вы понравились ему.
Эйми обернулась и увидела направившегося к ней коренастого рыжего, но уже седеющего конюха с выпяченной грудью. Мужчина добродушно улыбался.
– Балтазар не каждого так принимает.
Эйми улыбнулась в ответ на замечание конюха.
– Он такой милый.
– Тсс. – Конюх приложил палец к губам, в шутку изображая ужас, охвативший его. – Балтазар не должен слышать ваших слов, миледи. В свое время он был самым смелым и лучшим из скакунов! И применительно к нему слово «милый» может задеть его самолюбие.
– Понимаю. – Всеми силами пытаясь сохранить серьезное выражение лица, с подобающей важностью покачала головой Эйми. – Прошу прощения. Безусловно, у меня и в мыслях не было задеть его мужскую гордость.
– Всё в порядке. Уверен, он простит вас, если пообещаете угостить его кусочком сахара в следующий раз.
– О! Спасибо за совет. Я постараюсь, мистер…
– Зовите меня просто О’Кифи. А вы, должно быть, леди Эйми? – Конюх прислонился спиной к стойлу и, скрестив на груди руки, вопросительно посмотрел на нее из-под густых бровей. – Я могу вам чем-то помочь? Боюсь, сейчас не самое подходящее время, чтобы выводить лошадь на прогулку. Надвигается буря, и, похоже, одна из сильнейших. Как правило, в конце сентября других и не бывает.
Эйми покачала головой:
– О нет, я и не думала кататься верхом. На самом деле я искала лорда Стоунхерста. Видела, как он входил сюда не так давно, но, похоже, его уже здесь нет.
– Он был, но совсем недавно ушел. – О’Кифи принялся чесать Балтазара за ухом. Конь вновь отозвался довольным сопением, а затем подошел чуть ближе и наклонил голову. – За последние годы дружище
