кленовый лист.
— Цвет шнуров о-ёрой, как ты видишь, Артем, алый. Алый — это цвет дома Тайра. — Ацухимэ прикрыла глаза и произнесла нараспев: — «В темно-синем кафтане, окаймленном алой парчой по вороту и рукавам, опоясанный мечом с серебряной насечкой, сел он на коня. Конь у него был вороной масти, рослый, могучий, сбруя увешана кисточками из алых шелковых нитей, лакированное седло украшено выложенным перламутром листом клена и цветком омелы. Двурогий шлем, украшенный алыми лентами, Томомори снял и повесил через плечо на шнурах, а под мышкой держал лук, туго оплетенный лакированным пальмовым волокном».[11]
— А вот тот самый двурогий кабуто Тайра Томомори. — Хидейоши извлек из сундука рогатый шлем. — Подробное описание его тоже приведено в хрониках. Три полосы-синодарэ из позолоченной меди. Кольцо- тэкэн в виде хризантемы. На коже фукигаэси тоже нарисованы хризантемы, также на фукигаэси ты видишь десять фукурин в виде позолоченных карабоси.[12]
— Хорошо, вы меня убедили, это тот самый о-ёрой, — сказал Артем, небезосновательно опасаясь, что разбор доспехов на составные части может затянуться надолго, поскольку об оружии, доспехах и прочих воинских атрибутах самураи могли говорить до бесконечности. — Как вы говорите, звали прежнего владельца? Тайра Томомори? Последний из рода Тайра, говорите? Это имеет отношение к войне Тайра — Минамото?
— Конечно, Артем, это имеет отношение к войне Гэмпэй,[13] — сказала Ацухимэ. — Со смертью Томомори эта война закончилась.
— Ты меня разочаровал, Ямомото, — без всякой иронии произнес Хидейоши, укоризненно покачав головой. — О войне Гэмпэй мы говорили с тобой в плену еще четыре месяца назад. Ты тогда мало о ней знал, и это понятно. Но прошло целых четыре месяца, а ты не пополнил свои знания.
— Да мне тут с днем сегодняшним никак не разобраться, куда там забираться в далекое прошлое, — сказал Артем.
— Прошлое весьма недалекое, — сказал Хидейоши. — Еще живы некоторые участники той войны.
— Хорошо, — Артем приложил руку к сердцу. — Мне стыдно, готов признать, что я во всем не прав и четыре месяца прошли впустую. Не об этом речь. Вы мне скажите поскорее, что ж такого необычного в этих доспехах? Их выковала лично богиня Аматерасу? Они покрыты кожей дракона? Есть предание, согласно которому нашедший доспехи рано или поздно станет императором?
— Ты зря шутишь над этим, Артем, все очень серьезно, — с ноткой укоризны произнесла Ацухимэ. — Ты просто ничего не знаешь о последнем сражении войны Гэмпэй, сражении при Дан-но-ура.[14] Я расскажу тебе.
Ацухимэ присела на край сундука.
— Пятилетняя война подходила к концу. Киото уже давно заняла армия Минамото, предводительствуемая Минамото ёсинака и Минамото Юкииэ. Они привели в Киото и посадили на трон императора-монаха Го-Сиракава. Тайра вынуждены были, забрав с собой малолетнего императора, отступить на свои исконные родовые земли, к Внутреннему морю. Первая попытка добить Тайра на их территории окончилась полной неудачей: армия ёсинака была разгромлена при Мидзусима, а армия Юкииэ — при Мураяма. Может быть, следующий поход против усталых воинов Тайра и принес бы удачу армиям Минамото, но Тайра неожиданно получили передышку. Из-за всех этих неудач и из-за того, что каждый из военачальников дома Минамото считал себя главным творцом побед и не хотел ни с кем делить славу и власть, начались распри внутри дома Минамото. Минамото ёритомо и Минамото ёсицунэ, находившиеся со своими армиями в Камакура, обвинили ёсинака и Юкииэ, находившихся в Киото, в тайном сговоре с Тайра и двинули свои армии на Киото. Армия Камакура и армия Киото сошлись на переправе через реку Удзи. Самураи ёсицунэ наголову разгромили самураев ёсинака в сражении у реки Удзи…
Ацухимэ прикрыла глаза, и Артем догадался, что она вновь собирается процитировать хронику. Так и вышло.
— «Год назад он прибыл из Синано с пятидесятитысячным войском, а теперь бежал вдоль русла реки всего с шестью приближенными и затерялся в мрачных сумерках нижнего мира». — Когда Ацухимэ приводила отрывки из хроник, у нее в голосе явственно прорезывались напевные интонации былинного сказителя. Артем знал, как девушка Ацухимэ любит всевозможные истории о деяниях самурайских. Любит гораздо больше, чем истории дел сердечных, даже больше стихов о любви. И не просто любит, а и с удовольствием их пересказывает.
— Со смертью ёсицунэ, — продолжала она, — внутри дома Минамото установилось временное затишье, и теперь они могли довершить начатое — поставить точку в долгой войне. Армия Минамото отправилась в последний поход против Тайра, чтобы окончательно покончить с ненавистным домом…
— А где же доспехи? — спросил Артем. Не то чтобы ему наскучил народный самурайский эпос… скорее, наскучило переминаться возле сундука в полутьме крохотной каморки.
— Я не понимаю тебя, Ямомото, — голосом недовольного наставника произнес Хидейоши. — Ты же хотел больше узнать о войне Гэмпэй.
— Свечи в фонарях скоро сгорят, в темноте выбираться будет несподручно, — сказал Артем. — Впрочем, ладно. Так что же там Минамото?
— Свечи в фонарях сгорят еще не скоро, Артем, — с игривой усмешкой сказала Ацухимэ. — Во всяком случае, не раньше, чем падет дом Тайра, до падения которого осталось уже совсем немного. Осталось всего три эпизода. Первый — сражение при крепости Ити-но-тани. Там погибнет множество сторонников Тайра, это станет страшным ударом для Тайра. Но все же удар не будет смертельным — большая часть армии Тайра успеет погрузиться на корабли и выйти в море. А главное — они сумеют вывезти из крепости малолетнего императора и ларцы с императорскими регалиями. Флот Тайра укроется в Ясима, базе Тайра на Сикоку. Второй эпизод — нападение отрядов Минамото на Ясима. Это случится через полгода после битвы при Ити-но-тани. Выбитые из Ясима Тайра снова погрузятся на корабли и отплывут на этот раз на Хикосима, в свой последний оплот. Флот Минамото станет преследовать их. И когда этот флот подойдет к Хикосима, флот Тайра под своими алыми флагами выйдет в море, чтобы дать бой своим злейшим врагам, потому что отступать уже некуда, потому что все время бежать от битвы — позор и потому что, как думали Тайра, на море они сильнее Минамото. А думали они так не без оснований — многие поколения Тайра были мореплавателями, именно Тайра усмиряли пиратов на побережье Внутреннего моря и на берегах Кюсю.[15] Командовал алым флотом Тайра Томомори…
— Ага! И господин Томомори был вот в этих самых доспехах, — Артем показал на сундук.
— Неизвестно, когда он облачился в доспехи, — сказал Хидейоши. — Или он уже взошел в них на борт, или надел их перед тем, как… Впрочем, дослушай сестру, и все поймешь.
— Теперь представь себе, Артем, такую картину, — вновь заговорила Ацухимэ. — Песчаная отмель острова Хонсю, носящая имя Дан-но-ура. С одной стороны выстроились в одну линию украшенные алыми флагами четыре сотни кораблей Тайра, с другой — разбившиеся на три эскадры восемь сотен кораблей под белыми флагами Минамото. Раннее утро. Тишина перед битвой. Уже приготовлены луки. Тетивы еще не оттянуты, но вот-вот руки выхватят из колчанов первые стрелы. Над морем разносятся звуки одинокой флейты…
Выражение лица рассказчицы при этом сделалось столь мечтательным, что Артем ничуть не сомневался — Ацухимэ ни секунды бы не колебалась, предложи кто-нибудь перенести ее волшебным образом в тот день, не отказалась бы от возможности увидеть своими глазами знаменитую битву.
— Начавшийся прилив, как и рассчитывали Тайра, потащил их корабли на корабли Минамото. Когда суда оказались на расстоянии полета стрелы, началась перестрелка. Приливное течение было несильным, поэтому перестрелка длилась очень долго, несколько часов. Дом Тайра всегда славился меткими стрелками — во многом благодаря своим лучникам они и побеждали пиратов. И на этот раз стрелки не подвели — пронзенные их стрелами, один за другим падали самураи Минамото. Ободренные удачей лучников самураи Тайра с нетерпением ждали, когда два флота сойдутся в море, их боевой дух был велик, они верили, что смогут одолеть врагов, оказавшись на палубах их кораблей. Кто знает, как бы сложилась дальнейшая битва, но тут вдруг строй кораблей покинули суда Тагути Сигиэёси, одного из соратников Тайра. Гребцы изо всех сила налегли на весла, держа курс на флот Минамото. Никто ничего не мог понять до тех пор, пока по приказу Тагути Сигиэёси на этих кораблях не стали поспешно спускать алые флаги Тайра. Тогда стало ясно,
