— Волосы — это очень серьезно. Скорее поправь их, а то служители посвящения сочтут тебя дерзким. В другое время я бы не придал этому значения. Но если кто-то жаждет посвящения — это не лучшее время шутить, ты понял меня.
Поль кивнул, думая как проще сделать это.
— Я позабочусь об этом сегодня вечером.
— Очень хорошо. Увидимся завтра утром, но не слишком рано.
— Наслаждайтесь.
Ибал улыбнулся.
— Непременно.
Поль посмотрел в след уходящей паре, затем вновь взял бокал.
— Только не смотри туда сразу, — прошептал ему Маусглов, не размыкая губ, — но тот толстый мужчина, который шел впереди ее…
— Я что-то видел, — сказал Поль, поднимая бокал и одновременно ища глазами того человека. — Ну что этот мужчина?
— Я знаю его, — сказал Маусглов, — или знал его — чисто профессионально. Его имя Райл Мерсон.
Поль покачал головой.
— Это имя ни о чем мне не говорит.
— Говорили, что он — колдун. Двадцать лет назад он подбил меня украсть те семь статуэток твоего отца.
Поль почувствовал странное желание обернуться и повнимательнее разглядеть того огромного мужчину в золотых и серых одеждах. Но он сдержал себя.
— А он не намекал тебе, зачем они ему?
— Нет.
— Я думаю, что они в надежном безопасном месте — там, где и моя гитара, — сказал Поль.
Когда он обернулся, Райл Мерсон беседовал с высоким человеком в черной блестящей тунике, красных шароварах и высоких черных ботах. На голове у него был красный головной платок. Высокий незнакомец стоял спиной к ним, но немного позже он обернулся, их глаза на секунду встретились. В следующий момент оба мужчины медленно направились к выходу.
— А другой?
Маусглов покачал головой.
— Сначала мне показалось что-то знакомое в нем, но — я не знаю его имени и не помню, где встречался с ними раньше, если, конечно, вообще встречался.
— Интересно, это просто совпадение?
— Райл — колдун, а это сборище колдунов.
— А зачем он так долго торчал здесь?
— Возможно он просто ждал приятеля, — сказал Маусглов, — хотя мне тоже интересно, почему он не узнал меня.
— Прошло много времени, — ответил Поль.
— Да.
— Он мог запросто подойти и заговорить с тобой, если бы узнал.
— И то верно.
Маусглов осушил бокал.
— Закругляйся и пойдем отсюда, — произнес он.
— Хорошо.
Уже поздно, когда вечер перевалил за полночь, они вернулись в свои апартаменты. Исключительно по просьбе Маусглова он проделал серию заклинаний, расставив защитные оболочки и ловушки над их ложем, и, наконец, заснул с ножом под подушкой.
Глава 4
Довольно философских измышлений! Все! Я так решил! Все это бесплодные разглагольствования, я до сих пор ни в чем не уверен. Философ — это мертвый поэт и умирающий богослов — я нашел эту фразу в мозгу Поля. Не знаю, где выкопал ее Поль, но она довольно точно отражает мои чувства и настроения. Я устал от бесконечных раздумий. Настало время что-то предпринять.
Город у подножия Балкина показался мне лишенным собственного духа, но изрядно возбужденным искусственным путем. Рондовал тоже не был обойден магией — от весьма практических, утилитарных вещей и ложных чар до забытых оболочек, ждущих своего часа, и множества новых заклинаний и оборотней, которыми напичкал замок уже Поль. Но этот город был настоящим царством магии — оболочка на оболочке, тьма заклятий и чар, часть их связывала оболочки в единое целое, часть, наоборот, вызывала конфликты между ними, новые оболочки возникали сами по себе на месте старых, лишь только те начинали терять свою силу. Все заклятия и оболочки Рондовала я хорошо знал и с юмором относился к их нраву. Здесь сила магии была ключом, силы плясали вокруг меня в бешеном хороводе — некоторые были совсем не понятными, некоторые даже угрожающими — я не подозревал в себе такого, но в тот момент я был готов столкнуться с этой страшной подозрительной силищей. Это странное желание хотя и не способствовало развитию моего сознания, но, по крайней мере, усилило и укрепило мою бдительность. Кроме того я почувствовал мощный прилив энергии, благодаря тому, что постоянно находился среди магических воздействий высоких концентраций.
Первым признаком моего роста стала возможность задать вопрос, непосредственно касающийся моего статуса. Я обратился с ним к странному существу в столбе красного дыма, едва лишь вошел в город. Я наблюдал за ним, пока не прекратились его метаморфозы, а затем очень обрадовался, увидев, что он принял форму, подобную моей. Я помчался за удаляющимся собратом и адресовал ему свой вопрос.
— Кто ты? — спросил я.
— Мальчик на побегушках, — ответил он, — я был достаточно глуп, позволив узнать кое-кому свое имя.
— Я не понял.
— Я такой же демон, как и ты. Только я убиваю время. Посмейся надо мной. Но, может быть, когда- нибудь моя участь постигнет и тебя.
— Я опять ничего не понимаю.
— У меня нет времени тебе объяснять. Я должен натаскать с вершины горы массу льда, чтобы заполнить все эти ящики в кладовых. Мой проклятый хозяин — один из учредителей всего этого.
— Я помогу тебе, — сказал я, — если ты скажешь, что надо делать и ответишь на мои вопросы, пока мы таскаем лед.
— Тогда вперед, к пику.
Я последовал за ним. Достигнув средних слоев атмосферы, я вновь полюбопытствовал:
— Ты говоришь, я тоже демон?
— Я так думаю. Но я не могу объяснить многих вещей, почему у меня такое впечатление.
— Ну хоть что-нибудь, хоть одно.
— Ладно, самое элементарное — но ты задаешь очень глупые вопросы. Ты вызван, чтобы быть демоном.
Мы прибыли на вершину, и я научился добывать лед. Его метод основывался на простой вариации пределов поглощения, эту технику я обычно использую при работе с живыми организмами.
Когда мы неслись обратно к кладовым — как две огромные сверкающие алмазные башни — я снова спросил.
— Откуда мы взялись? Моя память не сохранила давнишний событий.
— Мы — порождение всемирной энергии, циркулирующей в различных формах. Самый простой способ, это когда могущественный колдун при помощи сверхсил призывает одного из нас для выполнения
