Голубая сигара осталась безмолвной. Впервые Влад перепугался по-настоящему, что Чайка не сумеет вернуться, когда подойдет срок… В конце концов, хронометра у нее нет, и она может оставаться с своей нирване до тех пор, пока подобие смерти не обратится в смерть настоящую. Влад видел лишь один способ проверить свои опасения: воспользоваться биоманипулятором в надежде, что шок от прикосновения ненавистной кремнийорганики заставит Чайку выйти из прострации. Способ вдвойне жестокий, поскольку сам Влад мог сколько угодно касаться квазиживой кремниевой плоти. Ему был недоступен этот ужас и неведома такая мука, но именно поэтому он не мог допустить, чтобы язык кадавра коснулся Чайки. Разве что в самом крайнем случае, когда ничего другого не останется…
Крайний случай не наступил. Десятые сутки были еще далеки до исхода, когда безо всякого предупреждения голубое свечение погасло и в рубке объявилась Чайка. По счастью, именно в эту минуту Влад смотрел в угол, так что метаморфоза произошла прямо на его глазах.
Вид у Чайки был неважнецкий, лицо осунулось и приобрело мертвенно-фиолетовый цвет, круги под глазами пугали грозовой чернотой, но сами глаза сияли радостью. Чайка судорожно открывала рот, стараясь вдохнуть спертый воздух рубки, отчего казалось, что она пытается сказать что-то вслух, хотя колдунье вовсе не обязательно издавать звуки, чтобы говорить.
– Получилось! Ведь получилось! – услышал Влад.
Влад кинулся к Чайке, на ходу сорвал кислородную маску:
– Дыши! На вот!..
Чайка безропотно позволила прижать маску к лицу, не вдохнула, а словно бы куснула воздуха. Лицу медленно возвращался нормальный цвет.
– Как ты? – тревожно спрашивал Влад.
– Нормально. Первые три дня трудно было, а потом уже все равно.
Влад видел, что ничего нормального нет, Чайку водит, словно в сильном жару, когда с минуты на минуту может начаться бред. И ежели случится такое, то они вовсе никуда не улетят, а останутся дрейфовать в пустом пространстве, бесконечно далеко от любой из галактик.
Интересно, можно ли вылететь за пределы метагалактики, и если можно, то что встретит путешественника там?
Постепенно Чайка отдышалась, шалым глазам вернулось осмысленное выражение, она начала стаскивать маску и требовать, чтобы Влад тоже подышал немного. Влад дохнул пару раз, затем принялся возвращать маску Чайке. Часа три прошли в нежных препирательствах, кто именно должен дышать свежим воздухом, затем пришло время действовать. План действий был обговорен заранее, так что Влад заставил Чайку напялить на голое тело китель – невелика защита, но все-таки антирадиационная пропитка имеется и у кителя, – затем Чайка последний раз хлебнула кислорода, и люк между помещениями был захлопнут.
– Летим?
– Летим!
Скорость они набрали во мгновение ока и пронзили пелену в ту самую минуту, когда Малая Луна воцарилась на небосводе Новой Земли. Ночь плеснула навстречу фантомами недоступных звезд и стеной холодного душистого воздуха. Даже не просто холодного, а ледяного, пронизывающего, хотя что там пронизывать, когда на тебе не надето ничего, кроме собственной кожи.
Влад непроизвольно вздрогнул, стараясь сжаться в комок. На таком ветру замерзнешь до смерти в пять минут.
– Что-то не так? – донесся голос Чайки.
– Прохладно слегка, – отозвался Влад.
Внизу тянулась бескрайняя снежная равнина, лишь вдали приподнимались на жалкую десятикилометровую высоту такие же заснеженные и мертвые горы. Крошечная луна, размером не более полградуса, заливала пейзаж призрачным светом.
– Да, – согласилась Чайка. – Здесь мы одевок не отыщем. Все замерзло.
– А до дому отсюда далеко?
– До дому отовсюду близко. Часа через полтора будет точка, откуда можно выпрыгнуть в знакомые места. Наверное, так и придется делать. Там океан не пустой, есть острова. Найдем остров, где можно дышать, и пересидим две недели.
– За полтора часа я дуба дам! – взмолился Влад.
Он почувствовал, как Чайка проникает в него магическим взором, стараясь понять, что, собственно, не в порядке. Затем Чайка вскрикнула, словно это ее обожгло тридцатиградусным морозом.
– Скорость! Влад, миленький, продержись полминуты!
– Нормально… – просипел Влад, направляя иглу катера, куда указывала Чайка.
– Пошел!
Корабль проколол пелену, ветер мгновенно стих, из кондиционера ощутимо пахнуло теплом. Но Влад понимал, что теперь в их распоряжении лишь те кубометры воздуха, что они успели зачерпнуть, пока неслись над тундрой, в которую их так неудачно закинуло. Понимала это и Чайка.
– Сейчас опять к Земле нырнем! – крикнула она. – Надеюсь, там будет теплее, хотя заранее ничего знать нельзя.
– Ты не оправдывайся, а дорогу показывай!
На этот раз они попали в края, где царило лето, хотя ночной ветер показался окоченевшему телу пронзительным и неприятным. Впрочем, через минуту Влад притерпелся и послушно выполнил все маневры, которые требовала Чайка. Он ничего не говорил, не комментировал ее действия, лишь поминутно поглядывал на часы. Время убегало стремительно, от недолгой ночи Малой Луны минуло больше часа.
– Болото! – крикнула Чайка. – Рискнем?
– Чем рискуем-то?
– Может, здесь одевок нет. Они ведь не во всяком болоте водятся.
– А времени у нас сколько в запасе?
– Полчаса, думаю, можно потратить. Если опять в зиму не влетим, все будет нормально.
Корабль опустился на краю трясины. Влад и Чайка выскочили наружу. Влад слишком хорошо помнил, как во время прошлой охоты на одевок их перехватила Вайша, и теперь он чувствовал себя крайне неуютно. К тому же одно дело сидеть голышом в рубке, совсем иное – разгуливать в костюме Адама под открытым небом. А Чайка вела себя совершенно естественно. Сказывались годы детства: первой одевкой молоденькие ведьмочки разживаются лет в десять-двенадцать.
Однако и Чайка нервничала, понимая, что время поджимает, и если не успеешь приманить одевку, то вторую неделю в маске уже не просидишь. А нервничать и торопиться, когда подманиваешь одевку, не следует, болотная жительница никуда не торопится и не понимает торопливых. Полчаса были на исходе, а из трясины так никто и не показался, хотя Чайка сказала, что одевки тут есть, она их чувствует.
«Ну хоть не мне, – молил Влад, – Чайке! Она же там, в горячей зоне… Ей нельзя без одевки, ведь облучится, а радиофагов у меня кот наплакал…»
– Время, – с огорчением сказала Чайка, караулившая добычу на другом конце островка. – Пора уматывать. Ничего, как-нибудь доберемся в океане туда, где можно дышать, там две недели пересидим и снова попробуем. Торопиться нам теперь некуда.
– Хорошо, – согласился Влад.
И в это мгновение он увидел одевку. Пестрый лоскуток размером едва в две ладони выполз на сухое. Зверек явно не знал, куда двигаться, он пришел на отчаянный призыв, но так и не понял, кого он должен спасать: ведь тот, кто звал, больше беспокоился не о себе, а о другом. Куда прикажете ползти в такой ситуации?
– Влад! – позвала Чайка. Она уже бросила охоту и торопилась поднять Влада в люк.
Время и впрямь поджимало, и Влад поступил, как не следует поступать с одевками: грубо схватил ее и, недолго думая, зашвырнул в открытый люк. Чайка, находившаяся по ту сторону корабля, не успела ничего заметить. Зато одевка, мигом раскаявшаяся в своем добросердечии, успела основательно вцепиться нахалу в руку. Ладонь словно огнем ожгло, так что вздумай Влад насильно удерживать одевку в руках, его решимости не хватило бы и на минуту.
А следом Чайка столь же бесцеремонно отправила в люк Влада. Все торопились, всем было некогда.
