Зато каменного червя, который вгрызался в основание подводной горы, я признал сразу, хотя подобной громады мне ещё не доводилось видеть.
Трудно поверить, но каменные черви находятся в прямом родстве с кристаллоидами. Ещё одно порождение мёртвой магии недр, разновидность земляных големов. Когда-то, собираясь проникнуть в Прорву, я тысячами создавал каменных червей и посылал их на разведку глубин. Разумеется, я старался, елико возможно, уменьшить размеры своих соглядатаев и добился в этом немалых успехов. Этот червяк, напротив, поражал воображение своими размерами. И, разумеется, он был искусственно создан. Всякое отклонение от нормы непременно несёт отпечаток человеческой руки или магии. Или – нечеловеческой.
На этот раз угадать создателя каменного урода оказалось проще простого. Уж руку Галиана с некоторых пор я узнаю с первого взгляда. Поражало другое: размеры червя. Впервые я видел творение Галиана, какое мне было бы не под силу повторить. Вот уж действительно, у любого недоучки есть чему поучиться.
Обычно творения высших магов закрыты для чужого взгляда. Чтобы понять, как устроено наколдованное создание, нужно приложить немало сил, но мне с вершины мира было видно всё. Я вгляделся в тонкие структуры, желая узнать, чего ради Галиан творил этакое угробище, какое задание поручил ему. Вгляделся и ахнул. Недоумок решил ни больше ни меньше, как срыть Риверскую отмель, обрушить скалы в систему пещер и в окружающие банку глубины. Видимо, он рассчитывал, что их можно будет ронять по одной, избежав, таким образом, серьёзного землетрясения. Как же, избежишь… или он думает, что, пока одна скала будет падать, остальные останутся висеть на прежних местах из любви к магу Галиану? Жди дольше!.. Что-то я не видал прежде влюблённых скал. Они рухнут все разом, а ведь под первым ярусом пещер находится второй и третий… и так далее, едва ли не до самого слоя магмы. Разумеется, Галиан ничего об этом не знает, и предусмотреть подобную западню он не мог, ведь на суше подобное сооружение не простояло бы и минуты, обвалившись под собственным весом. Но даже в воде вторжения галиановского червяка оно не выдержит. Галиан добьётся своего, Риверская банка исчезнет полностью, и когда-нибудь в этих водах можно будет проплыть, не рискуя напороться на мель. Только плавать будет некому и незачем. Вместо банки, куда отправляются за уловом рыбаки окрестных стран, образуется подводный вулкан, выбрасывающий на поверхность ядовитый смрад и горы пемзы. Земля забьётся в конвульсиях, Истельн, прежде не знавший землетрясений, изведает их сполна. Цунами смоют не только Мальц и рыбачьи посёлки, но и портовые города сопредельных стран. Мореплавание в окрестных водах на многие столетия станет невозможным, так что некому будет разбиваться о подводные скалы, которые наверняка вновь возникнут на этом месте благодаря работе вулкана.
Ай, Галиан! Ай, молодец! Кардинально решил проблему! Заставь дурака богу молиться, так он себе лоб разобьёт. И кабы только себе…
Страшное дело: видеть, знать – и не мочь. Я слишком хорошо помнил щелбан, который получил в ответ на своё вмешательство, по сути дела, совершенно безобидное. Я ведь не убил кобольда, мастерившего ловушку на человека, не нанёс ему никакого вреда, не причинил боли. Щелчок по носу, и в ответ – удар, едва не отправивший меня к праотцам. А тут надо вмешиваться быстро, решительно и жёстко. Червь уже приступил к своей разрушительной работе, и каждый день приближает если не конец света, то катастрофу, вполне с ним сравнимую.
Но Галиан-то каков? Мог бы разведать всё получше, прежде чем запускать своё чудище. Вот ведь скотина! С каким наслаждением я раздавлю его, если останусь жив.
Я не знал, будет ли у меня хотя бы секунда на исправление недоделанного, поэтому раскрылся сразу и полностью, стараясь успеть как можно больше. Кажется, червь был хорошо защищён, я не заметил этой защиты. Всю его тонкую структуру стёр единым махом, как не было. Успел ещё направить обезмыслевшего червя вертикально вверх, где, очутившись на поверхности, он должен немедленно окаменеть. А затем… затем я удивился. Ось Мира плавно слизнула всю галиановскую ахинею, а к моей активности осталась совершенно равнодушна. Мощный поток должен был бы растворить меня, но почему-то не растворил. Сам себе я казался студенистой медузой, которая мало отличается от воды, но плавает в ней, сохраняясь вопреки очевидности.
Торопливо и неловко я вынырнул в подлёдную камеру на Медовом, которая показалась родной и уютной.
Что же это получается? Всё, что писалось и говорилось об Оси Мира, оказывается неправдой? Не убивает Ось и позволяет очень и очень многое. Разве что бить других не велит, а в остальном, вот она – власть над миром. Прямо обидно, что мне эта власть не нужна. Я уже в Истельне власти досыта накушался.
Так ни до чего не додумавшись, я вернулся в Ось, причём удалось мне это легко и быстро. Галиановский червь был уже недвижим, причём башка его торчала из воды, вздымаясь над поверхностью саженей на десять. Я не без удовольствия рассматривал наше совместное с Галианом (с Галианом!) творение. О лучшем маяке не стоило и мечтать. Если наверху зажечь огонь, все корабли будут предупреждены, что именно здесь начинаются опасные мели и, значит, купцам следует держать мористей, а рыбакам – удвоить осторожность.
Дело оставалось за малым – разжечь огонь.
Разинутая пасть червя превратилась в удобную чашу, шагов пять в поперечнике. Туда бы масла налить, хотя бы бурдюк – будет гореть всю ночь.
Масло в бурдюках для производства олифы, пропитки тканей, для лампад, светильников и иных надобностей можно найти на любом южном базаре. Там же – масло в амфорах, что идёт в пищу. Взять его нетрудно, но не будет ли воровство хуже, чем щелчок по носу? Поступишь нехорошо, Ось так даст по макушке, что только масло потечёт.
Я нашёл на Огненном берегу, где пылают негасимые огни, источник чёрной нефти и, мысленно зачерпнув бочку густой жидкости, перенёс её на вершину так удачно окаменевшего червя. Туда же кинул частицу пламени из горящего источника. Вершина рукотворного пика заполыхала, словно факел в руке циклопа. И хотя пламя казалось тёмным и исходило клубами непроглядного дыма, видно его было издалека, и днём, и в ночной темени.
Неделю волшебный маяк будет виден всем, а там, надеюсь, люди сообразят, что огонь следует поддерживать.
А я, закончив свой труд, внимательно огляделся и заметил, что поток магии уже не такой гладкий. В нём образовалось несколько струй, которые сплетались, словно канаты в баллисте. Если эта штука щёлкнет, ничего не останется ни от меня, ни от результатов моей храброй деятельности.
Я поспешно покинул Ось, хотя и понимал, что если вселенская сила захочет, то достанет повсюду. Теперь становились понятны слова Растона, что здесь многое можно, но не нужно. Не стоит колдовать рядом с Осью, но и в самой Оси любые движения, как собственные, так и магические, должны учитывать направление силы и быть соразмерны желаемому результату. Не так просто – переустраивать мир и не возмутить Ось, вокруг которой он вращается. Мне просто повезло по первому разу.
Двое суток я не осмеливался показаться в Оси. Совершал прогулки по окрестностям, что было не слишком приятно, если вспомнить, что заячья шкурка погибла, сидел у очага, в подробностях изучал хозяйство Растона, доставшееся мне в наследство.
Многое так и оставалось неясным, например вопрос с топливом. Огромные завалы древесины обнаружились неподалёку от моего убежища. Стволы топляка, промороженные до хрупкости, валялись там внахлёст. Их было столько, что дров могло хватить на полторы сотни лет. Но как Растон умудрился доставить всю эту тяжесть в центр Медового острова? Некоторое время я безуспешно ломал голову над этим вопросом, а потом махнул рукой, решив, что за полтора столетия что-нибудь да придумаю.
Кристаллоид Хрусть ломал эти деревья молодецкими ударами, а обломки и мелкую щепу по наклонному ходу спускал вниз, а там уже Тюпа таскал брёвнышки к очагу. Подкладывать дрова в огонь ему не разрешалось. Если дров оказывалось мало или, напротив, разошедшийся Хрусть забивал дровяную камеру обломками, Тюпа тонко и неразборчиво кричал на товарища, и великан послушно замирал или ускорял свои движения.
Положение с едой было и проще, и сложней одновременно. Задавая хитрые вопросы Тюпе, я сумел установить, что провизию Растон приносил из ледяного штрека, ведущего к Оси Мира. А поскольку дорога там была одна, значит, еда добывалась при помощи Оси. Особых разносолов у старика не водилось, следовательно, не такое уж безопасное это было дело. Тем не менее кушать нужно и человеку, и магу.
