смогут нанести ему хоть какой-либо ущерб! Вы поняли, Порше?
— Понял. Это… Гениально, мой фюрер! Предлагаю назвать этот танк «Тигром».
— Порше, вы всегда правильно понимаете мои мысли. Я надеюсь, что и сейчас вы не подведете своего фюрера. Итак, господа, эти модели необходимо запустить в производство как промежуточные и ускорить разработку нового, более мощного и современного среднего танка тип пять…
Садясь в свой бронированный «Хорьх», Гитлер проворчал еле слышно себе под нос:
— Идиоты. Только Порше и Гудериан что-то соображают. Да и тот генерал…
Сегодня на полигоне было почти по-довоенному людно, напоминая старожилам о тех смотрах техники, на которые приезжало все высшее руководство Советского Союза. Правда, в отличие от мирного времени, все шло по-деловому, без лишней показухи и театральности. Прибывшие гости сразу прошли к выстроенной для показа технике, стоящей на расчищенном от снега плацу. Размещенный перед испытательной дорогой танковый отряд поражал разнообразием типов танков и самоходок.
В первых рядах стояли несколько внешне почти не отличающихся танков с выстроенными перед ними экипажами.
— …установлена также командирская башенка и новые приборы наблюдения, новые трансмиссии и частично изменена ходовая часть, — докладывал начальник испытательного отдела полковник Кульчицкий. Лично испытывавший большинство из поступивших на вооружение РККА танков, он, как никто другой, мог после нескольких минут вождения определить слабые места любой машины. Про него рассказывали, что, когда чехи привезли нам свой танк для продажи, он на спор сумел провести его по полигону так, чтобы с него слетела гусеница. Чехи, считавшие это практически невозможным, были поражены и, проиграв спор, даже купили ему ящик шампанского.
— Испытания начаты недавно, но можно сказать, что наши ожидания оправдались. Хотя нагрузка на органы управления пока еще высока, но по сравнению с предыдущим образцом снизилась примерно в три раза. Резко возросла надежность, появилась возможность переключать передачи в бою. Сравнение производилось с обычными серийными моделями.
— Харошо, товарищ Кульчицкий, мы вас поняли. Давайте перейдем к новим образцам.
— Слушаюсь, товарищ Сталин. Перед нами образец тяжелого танка KB-13. На нем установлена новая литая башня большего размера, с увеличенным погоном и новая пушка конструкции товарища Петрова калибра восемьдесят пять миллиметров. Расположенный рядом танк KB-15 отличается только вооружением из танковой пушки калибра сто двадцать два миллиметра. За ними стоит самоходная установка KB-14 со стопятидесятидвухмиллиметровой пушкой в неподвижной рубке увеличенного размера…
ЭПИЛОГ
Генерал Власов пребывал в глубоком раздумье. Мало того что он болел и командовать ему было трудно, еще и задачу его двадцатой армии поставили сложную. Взять этот проклятый немецкий укрепрайон, да так, чтобы успех в глубину развить. А предыдущий командарм с его атаками в лоб потери понес такие, что полученное подкрепление их никак не восполняет. Да и подвижных войск в армии с гулькин нос, всего три бригады: танковая, мотострелковая и кавалерийская. Доложить-то наверх о недостатке сил он доложил, только вот поставленную задачу никто не отменял и не отменит. Что же делать? Придется создавать подвижный отряд, включив в него все три бригады, усилив танкосамоходным полком и автотранспортной ротой. Но кому поручить командование? Честно говоря, ни одного из командиров бригад ставить не хотелось, заместитель был нужен здесь, болезнь могла скрутить в любой момент. Ведь неудача в наступлении таких масштабов, как Вяземско-Козельская операция, сразу будет известна товарищу Сталину, и тогда конец карьере.
Размышления генерала прервал адъютант, заглянувший в кабинет. Расположение штаба в здании бывшего санатория, практически не пострадавшего от немецких бомбардировок, позволило разместиться с комфортом. А комфорт, кроме всего прочего, весьма помогает интеллектуальной работе. Так считал Власов, и даже недавнее событие с разбомбленным штабом Западного фронта не повлияло на его точку зрения.
— Что случилось, Юрий Исхакович? — спросил Власов адъютанта и скривился, почувствовав очередной приступ боли. Не растерявшийся адъютант быстро подал таблетку и стакан воды, заранее подготовленные и лежащие на тумбочке недалеко от стола. Через несколько секунд боль как будто утихла. Хотя умом генерал и понимал, что таблетка не могла так быстро подействовать, но ощущения были именно такими.
— Товарищ генерал, к вам полковник Мельниченко, командир первой гвардейской тяжелой танковой бригады, и его зам, подполковник Иванов, — произнес адъютант, внимательно следя за состоянием командующего.
— Подкрепление? Это хорошо. Попроси подождать десять минут, приду немного в себя, потом зови, — ответил, неровно дыша, Власов.
— Есть, товарищ командующий. Может, врача вызвать?
— Не надо. Вызовешь, когда скажу. Иди.
Адъютант вышел, а сидящий за столом генерал задумался. Точно, это та бригада, что вместе с дивизией Бирюзова и бригадой Катукова задержала наступление Гудериана в августе. Помнится, про ее командира еще товарищ Сталин сказал:
— У Катукова прорезался командирский талант, а Мельниченко его подтвердил.
Точно, точно. О, вот и готовый командир подвижной группы. Так, до начала наступления осталось двое суток. Вот и посмотрим, на что способен «командирский талант». Размышления генерала прерывает открывшаяся дверь. В нее входят двое. Оба примерно одинакового роста, чуть выше среднего, крепкие, на вид уверенные в себе. Один, южнорусского типа, кажется генералу смутно знакомым, похоже, они уже где- то встречались. Не в штабе ли Юго-Западного фронта, мелькает у генерала мысль.
— Товарищ командующий! Гвардии полковник Мельниченко, командир Первой гвардейской тяжелой танковой бригады, — представляется он.
— Товарищ командующий! Гвардии инженер-подполковник Иванов, заместитель командира Первой гвардейской тяжелой танковой бригады, — представляется его спутник, типичный русак со сразу заметной выправкой кадрового командира…
