– Не похоже, – вынужденно признала я и от огорчения тоже хлебнула текилы.
Галка отодвинула в сторону чашку и аккуратно приложилась лбом о стол:
– Я дура! Не надо мне было слушаться Маринку!
– Какую еще Маринку?
– Парикмахершу мою! – Галка подняла голову. – Несколько месяцев назад Валерка вдруг заговорил о том, какая красивая у меня была прическа в молодости. И с таким, знаешь, восторгом говорил… Я и подумала: сделаю любимому мужу приятное. Пошла в парикмахерскую, показала мастерице свою фотографию допотопных студенческих лет и попросила перекрасить меня и подстричь по образцу. А она, парикмахерша моя, уперлась и ни в какую! Вам, говорит, Галина Дмитриевна, давно не двадцать, и цвет лица у вас уже не тот, чтобы оранжевые лохмы носить, да и волосы резать жалко, потом заново отпустить проблематично будет. Я и сдалась, осталась при своих полудлинных каштановых. А Валерка, видать, не зря те рыжие лохмы с трепетом вспоминал. Не иначе, он уже тогда закрутил с этой своей рыжей-бесстыжей!
– Ну, может, и закрутил, – сдалась я. – Так ведь это наверняка ненадолго! Валерке за сорок, девчонке вдвое меньше, что у них может быть общего?
– Дети! – веско сказала Галка и отбила свои слова новым ударом головой об стол. – У них вполне могут быть общие дети! А ты понимаешь, как Валерка хочет детей? Ты же знаешь нашу историю!
Страдалица многозначительно замолчала, и лицо у нее сделалось безжизненное, как маска. Я испугалась, что она снова отключится у меня дома, и опять возникнет проблема с ночлегом.
– Галя, хватить пить и плакать! – по возможности твердо (язык уже заплетался) сказала я. – Вставай, я отведу тебя домой!
Чудесным образом нам удалось переместиться с моей кухни в соседкину спальню, и там Галка рухнула, как подстреленная. Я понадеялась, что Валера вернется домой поздно, будить спящую супругу не станет и таким образом не нарвется на пьяный дебош.
Сама я заснула под какой-то дурацкий телесериал о жизни большой разветвленной латиноамериканской семьи. Его сюжет породил в моей стремительно тяжелеющей голове некие мысли, но проследить за их ходом я не смогла: алкогольные пары заполнили мозговые извилины, как желтый туман, и свели видимость к нулю. Тем не менее даже во сне я помнила о том, что Галка оформила мне больничный на три дня и торопиться утром на работу не нужно. Поэтому я спала до десяти часов, а могла бы и до полудня, если бы не помешали Галкины крики: «Соня, вставай!»
– Я Таня, – ворчливо сообщила я соседке, впустив ее в квартиру.
– Я знаю! – отмахнулась она. – Живо собирайся!
– Куда на этот раз? – зевнула я.
– Голубков брать, тепленькими! – хищно оскалилась Галина. – Валерку с его рыжей прелестницей! Они сейчас в «Мегаполисе».
– Откуда ты знаешь?
– Отсюда! – Соседка потрясла мобильником. – Я ему позвонила, а в трубке рекламная песенка слышна: «Упс! Упс! Ля-ля-ля-ля!» Ее все время крутят в «Упс-кафе» на втором этаже.
– А почему ты решила, что Валера в этом кафе с девушкой?
– Потому что ей я тоже позвонила, только разговаривать не стала, притворилась, что ошиблась номером! И, пока она алекала, как дурочка, я послушала ту же песенку про «упс»! Давай живее, пока они там!
Я не люблю спешки, но в случае необходимости могу быть живее всех живых, так что из дома мы выскочили всего через три минуты, а в «Мегаполис» влетели через четверть часа – Галка подгоняла таксиста так, что на трассе «Формулы-1» он был бы в лидерах.
Выехав на второй этаж на гребне скоростного эскалатора, мы сразу же увидели за столиком «Упс-кафе» рыжую подружку Валеры! Сам неверный муж Пеньков сидел к нам спиной, и это было его большой стратегической ошибкой. Галка, оценив диспозицию, зарычала, в три прыжка подскочила к столику и с размаху огрела супруга по спине сумкой с металлическими накладками. Валера взвыл, его подружка взвизгнула, официантка стала звать охрану, но все эти звуки перекрыла Галкина ругань. Вместе с подоспевшим охранником мы провели подвижную игру «А ну-ка, разними!» и оттащили озверевшую ревнивицу от объекта приложения ее кулаков и сумки. Тогда Галка разрыдалась, а я объяснила охраннику и официантке:
– Извините, пожалуйста, это не просто дебош, а большая семейная драма: видите, жена застала мужа с любовницей!
– Я не любовница! – неожиданно возмутилась рыжая.
– Да? А кто же ты?! – мгновенно окрысилась Галка.
– Галя, сядь! – громовым голосом потребовал Валера. – Я сейчас все тебе объясню! Извини, что не сделал этого раньше – опасался за твое здоровье.
– За свое опасайся! – пробурчала Галка.
– Наташа мне никакая не любовница. Она моя дочь! – выпалил Валера.
Брови мои прилипли к линии роста волос, вынудив рот широко открыться. Галка застыла, как городничий в немой сцене «Ревизора».
– Вернее, она наша с тобой общая дочка! – сообщил жене Валера, правильно расценив всеобщее молчание как поощрение к продолжению.
Галка молчала, и он повернулся ко мне:
– Тань, ты знаешь нашу историю? Галина тебе рассказывала?
– Раз двадцать, – пробормотала я и процитировала максимально близко к первоисточнику: – Вы так хотели стать родителями, что не стали слушать медиков, которые обещали Галке крайне проблемную беременность с непредсказуемым результатом. Вы ждали девочку, хотели назвать ее Наташей, но доктора оказались правы в своих худших прогнозах. В родах Галина едва не погибла, а девочка родилась мертвой.
– Она выжила! – торжествующе возразил Валера. И тут же сник. – Но нам об этом не сказали. Галина долго была в плохом состоянии, я от горя и беспокойства едва не помешался… А сотрудники роддома оказались непорядочными людьми! Представь, они отдали нашу крошку богатой бездетной паре!
– Мексиканский сериал, – пробормотала я.
Валера помотал головой:
– Жизнь бывает круче любых сериалов! Приемные родители Наташеньки вскоре погибли в автокатастрофе, наша девочка попала в детский дом и выросла там вовсе без родителей, в чужом городе! А двадцать лет спустя – ты представь, какое чудо! – она приехала из своего Тихошевска в краевой центр, чтобы найти работу. Увидела в витрине моего магазина объявление «Требуется продавец-консультант, обаятельная молодая девушка приятной наружности», зашла предложить свои услуги, и менеджер привел ее ко мне!
– А дальше? – я уже попала под обаяние мексиканской драмы.
– Я очень удивился, когда увидел рыжую девушку, похожую на мою жену в юности. Но когда я узнал, что ее зовут Наташей! И когда увидел год рождения в паспорте! ТОТ САМЫЙ ГОД! – Валера задохнулся и жадно припал к стакану с минералкой.
– Только год?
Оцепеневшая Галка все молчала, и я вклинилась в паузу с логичным вопросом:
– А как же день рождения?
– Дата немного отличается, приемные родители зарегистрировали ребенка почти на месяц позже.
– Вот! – рыжая Наташа ожила и проворно достала из сумочки паспорт.
Галина по-прежнему удачно имитировала соляной столп, поэтому положенный на стол документ взяла я. Машинально пролистала, почитала записи:
– Наталья Николаевна Силина?
– Отчество и фамилия по приемному отцу, – объяснил Валера. – Зато имя у девочки то самое, которое выбрали мы с Галиной! Наверное, сотрудники роддома сказали им, что настоящая мать хотела назвать дочку Наташей.
Валера утер кулаком невидимую слезинку.
