составило труда. Как выяснилось, за рулем «Оки» сидела шестидесятилетняя дама, экс-преподаватель вуза, ныне пенсионер и инвалид умственного труда. Компенсировать нанесенный Мише ущерб интеллигентная старушка, в принципе, не возражала, однако сделать это была решительно не в состоянии. Миша, сам бывший студент, привыкший почитать уважаемых стариков, проявил гуманизм и отремонтировал машину за свой счет: это стоило ему пятьсот баксов.
«Тойота» снова стала игрушечкой, но опять не надолго: не прошло и пяти дней после возвращения злосчастной японки из автосервиса, как на той же самой стоянке кто-то помял ей левый бок. Кто это сотворил, установить не удалось, и Миша, сделав ремонт, поменял место парковки.
На выбранной им платной автостоянке к машинам клиентов относились максимально бережно. Парковали автомобили исключительно опытные служащие, сверху над всей площадкой для защиты от солнца и осадков был натянут огромный тент, сама площадка чернела свежим асфальтом, и даже прилегающую к территории паркинга сторону улицы начали выравнивать. Но призванный это сделать дорожный каток в один прекрасный момент сам по себе покатился куда не надо и… «поцеловал» в передний бампер одиноко стоявшую Мишину «Тойоту». А задняя часть отлетевшей от удара машины крепко влипла в кирпичную ограду.
— А чего же ты сюда пришел? — поинтересовалась я у убитого горем тойотовладельца. — Тебе в суд надо, вытрясать из владельцев стоянки компенсацию.
Миша кивнул и снова издал долгий вздох.
— С них взятки гладки, живо перевели стрелки на водителя катка, а он простой пролетарий, работяга-доходяга, собственности — ноль, живет в общежитии! Ты только не подумай, что я идиот, — сказал он. — Я сюда пришел потому, что мне цыганка нагадала: будет, мол, у тебя покупка дорогая, со всех сторон плохая! Со всех сторон, понимаешь? А машину мне так и помяли: и спереди, и сзади, и справа, и слева!
— И что? — не поняла я.
— И то! Пусть менты найдут эту тетку и поспрошают, откуда она про мою машину наперед знала? А может, это вовсе не случайность, а вражеские козни? Может, донять меня кто-то хочет? Конкуренты, к примеру, разорить на ремонтах пытаются?
— Бред, — не согласилась я.
— Может, и бред, — пожал плечами Миша. — Но проверить не помешает!
Отвернувшись от странного собеседника, я огляделась. По коридору поштучно и группами сновали люди в штатском — преобладали молодые парни в джинсах и футболках с китайского рынка. Признаков мировой скорби на их оживленных лицах не наблюдалось. Сообразив, что это, наверное, и есть нужные мне менты, я увязалась за парой оживленно переговаривающихся мужиков, но на ходу обернулась и крикнула Мише:
— Ты еще погоди, проверь, не случайность ли это!
— Как? — поинтересовался Миша.
— Очень просто! — проорала я. — Тебе же обещали, что покупка будет плохой со всех сторон? Так вот, у машины еще есть дно и крыша! Если на твою «Тойоту» кирпич упадет и из канализации кто-то выпрыгнет, в днище врубится, значит, ты прав! Это не случайно!
Явно не предвидевший такой возможности Миша так и остался хлопать глазами, а я на плечах пары дюжих парней ворвалась в какой-то кабинет и с ходу заголосила:
— Спасите-помогите, у меня машину украли!
— Поможем, — хладнокровно сказал парень в серой майке.
— Спасем, — подтвердил мужик в черной футболке.
— Садитесь, — сказал Серый, подталкивая меня к подозрительно кособокому стулу.
— Пишите, — велел Черный, подпихивая мне под локоть лист бумаги и пластмассовую шариковую ручку.
— А можно, я сначала устно? — попросила я. — Знаете, никак с мыслями не соберусь…
Парни синхронно вскинули на меня глаза. На их лицах я прочла серьезное сомнение в наличии у меня мыслительных способностей как таковых. Я мельком глянула в облупившееся зеркало на единственной перекошенной дверце когда-то двухдверного шифоньера, увидела взъерошенную дамочку с безумными глазами и художественно размазанным макияжем и поняла их сомнение.
— Пейте, — Серый ловко сунул мне в руку граненый стакан с мутноватой жидкостью.
— Ешьте, — Черный вручил мне таблетку.
— Ага, — я запила противной водопроводной водичкой неизвестное снадобье, промокнула губы врученным мне ранее белым листом, скомкала его, не глядя, бросила в урну, промахнулась, нервно переломила пополам пластмассовую ручку, швырнула обломки в ту же мусорку, увидела вытаращенные на меня круглые глаза ментов, извиняясь развела руками и смахнула со стола стакан с водой. Мужики опустили очи долу и проворно подобрали ноги прочь от растекающейся лужи.
— Ой, простите, — виновато сказала я. — У вас есть какя-нибудь тряпка? Я сейчас все уберу!
Пошарив глазами, я сдернула с рогатой вешалки какую-то облезлую тряпочку и проворно вытерла ею лужу на полу.
— А то, не ровен час, кто-нибудь войдет, а тут мусор! — с этими словами я аккуратно опустила тряпку и не попавший ранее по назначению бумажный комок в урну.
— Мусор, — странным голосом повторил Серый, почему-то посмотрев при этом на своего коллегу.
— Ох, извините, — я смекнула, что допустила бестактность. — Для милиционеров слово «мусор», наверное, неприличное?
— Хороший был шарфик, — не слушая меня, с тоской произнес Черный, неотрывно глядя на урну. — Почти новый, я его и трех лет не поносил. И чего я его, дурак, по весне домой не отнес?
— Шарфик? Ваш шарфик?! — обескураженно ахнула я, сама себе напомнив Сову из мультика про Винни-Пуха: та с такой же интонацией восклицала: «Хвост? Твой хвост?!»
Смущенно хихикнув, я с размаху опустилась на кособокий стул и стала последней соломинкой, переломившей спину верблюда: стул, на котором сиживали, наверное, сотни граждан, тихо пискнул и развалился. Я оказалась на полу.
— Слава богу, успела лужу вытереть! — после паузы сказала я первое, что пришло в голову.
Переглянувшись в очередной раз, мужики молча подхватили меня под микитки и выволокли прочь из кабинете.
— Куда? За что? Что я такого сделала? — вися на плечах двух дюжих парней, я делала слабые попытки вырваться.
Почему-то мне взбрело в голову, что меня перебазируют в какое-нибудь специальное помещение с зарешеченными окнами. Глядишь, еще впаяют суток пятнадцать за дебош и хулиганство. Ой, а сколько же мне дадут за порчу личного шарфика гражданина начальника?!
Народ в коридоре проворно сторонился, уступая нам дорогу.
— Повели болезную! — тонким голосом жалобно воскликнула какая-то сердобольная старушка.
— Цыц! — мимоходом беззлобно гаркнул на нее Серый.
Черный свободной рукой распахнул дверь кабинета, меня внесли внутрь и довольно бережно опустили на какое-то твердое сиденье. Глянув вниз, я с изумлением обнаружила, что сижу на деревянной парковой скамье с витыми чугунными ногами.
— Вещдок, — упреждая вопрос, скупо пояснил Серый. — Очень прочная. Даже вас выдержит.
«Даже вас»! Да во мне немногим больше полусотни кило! Бараний вес! Хотя, наверное, парень имел в виду мои выдающиеся способности по части разрушения…
— А теперь начнем все сначала, — не позволив мне открыть рот, с нажимом сказал Черный. — Кто вы и зачем сюда пришли?
Я представилась и вкратце сформулировала суть проблемы.
— Какой у вас автомобиль? — деловито спросил Серый, что-то черкая на бумажке.
— Белый, — с готовностью откликнулась я.
Мужик снова окинул меня критическим взглядом.
— «Шестой», — поправилась я.
Та же реакция.
