вытянутой вперед руке. Она была сшита из ворсистого твида в яркую красно-коричневую клетку. — Эту шапку я купил сегодня в Хитроу, — сказал он. — Первое, что я всегда делаю, прилетев в Англию, — это покупаю себе шапку.
— Отличная шапка, — сказал Перс.
— Нравится? Напомни мне, чтобы я подарил тебе ее, когда буду уезжать. Мой путь лежит в более теплые края. — Большое вам спасибо.
— Пожалуйста-пожалуйста. Где мне зарегистрироваться? — Вон там лежит список комнат. Как вас зовут? — Моррис Цапп.
— Мне кажется, я слышал это имя.
— Очень может быть. А тебя как зовут?
— Перс МакГарригл, из Лимерика. Так это вы читаете доклад на вечернем заседании? Название которого будет объявлено дополнительно?
— Верно, Персик. Вот почему я так сюда рвался. Ну-ка, посмотри в конец списка. Фамилий на «Ц» не так уж много.
Перс посмотрел:
— Там написано, что вы поселены в другом месте. — Ах да, Филипп Лоу говорил, что я буду жить у него. Ну, и как конференция?
— Трудно сказать. Я на конференции впервые, так что мне не с чем сравнивать.
— Да что ты! — Моррис Цапп взглянул на него с любопытством. — Первый выход в свет! А кстати, где все?
— Слушают доклад.
— Который ты прогуливаешь? Что ж, первое правило конференции ты уже усвоил. Никогда не ходи слушать доклад. Если, конечно, сам его не читаешь. Но моего доклада это не касается, — прибавил он задумчиво. — Я не стану тебя уговаривать, чтобы ты пропустил мой доклад. Я вчера просмотрел его в самолете, как раз когда кино стали показывать, и остался им очень доволен. Фильм тоже был о'кей. И сколько народу придет меня слушать?
— На конференции собралось в общей сложности пятьдесят семь человек.
Профессор Цапп чуть не подавился сигарой.
— К тому же не все приходят слушать доклады, — сказал Перс. — Как вы сами видите.
— А ты знаешь, сколько народу собирается на подобную конференцию в Америке?
— У нас на всю страну столько преподавателей не наберется, — сказал Перс извиняющимся тоном.
— Ну, уж точно наберется больше пятидесяти семи, — простонал Моррис Цапп. — И где же они? Я тебе скажу где. Большинство сидит по домам, оклеивают обоями гостиные или выпалывают в саду сорняки, а те немногие, у кого в голове есть хоть одна интересная идея, отправляются на конференцию в места потеплей и не такие гнусные, как это. — Он обвел презрительном взглядом вестибюль общежития с его потрескавшейся пыльной плиткой на полу и мрачными бетонными стенами. — Ну, а хоть выпить здесь есть где?
— В корпусе Мартино скоро откроется бар, — ответил Перс. — Отведи-ка меня туда.
— А вы действительно прилетели из Америки ради этой конференции, профессор Цапп? — спросил Перс, когда они зашагали прочь от общежития по слякотной дороге.
— Не только. Мне так или иначе надо было в Европу — в этом семестре у меня творческий отпуск. Филипп Лоу узнал, что я еду, и попросил меня принять участие в его конференции. Вот я и согласился, чтобы уважить старого друга.
Бар корпуса Мартино был пуст. У стойки, отгороженной высокой, до потолка, блестящей решеткой, стоял бармен и следил за их приближением.
— Это чтобы нас не впускать или не выпускать? — язвительно осведомился Моррис Цапп, постучав по металлу. — Ты что будешь, Персик? «Гиннес»? Кружечку «Гиннеса», пожалуйста, и большую порцию виски со льдом.
— Закрыто, — сказал бармен. — Приходите в половине первого.
— И себе налей чего-нибудь.
— Да, сэр, спасибо, сэр, — сказал бармен, с готовностью поднимая решетку. — Я бы не отказался от кружечки пива.
Пока бармен нацеживал из бочки «Гиннес», бар заполнили участники конференции с Филиппом Лоу во главе. Он подскочил к Моррису Цаппу и схватил его за руку.
— Моррис! Как я рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим!
— Десять лет, Филипп, десять лет, страшно подумать! А ты неплохо выглядишь. Классная бородка! У тебя всегда были волосы такого цвета?
Филипп Лоу покраснел:
— Если не ошибаюсь, я стал седеть в 1969 году. А как ты до нас добрался?
— С вас фунт пятьдесят, сэр, — сказал бармен.
— На такси, — ответил Моррис Цапп. — Да, кстати: ты должен мне пятьдесят фунтов. Тебе нехорошо, Филипп? Ты что-то в лице переменился.
— Это нашему бюджету будет нехорошо, — сказал Руперт Сатклиф, злорадно улыбаясь. — Привет, Цапп! Вы, наверное, меня не помните.
— Руперт! Да разве мог я позабыть вашу счастливую улыбку! А вот идет Боб Басби! Помню-помню! — воскликнул Моррис Цапп, увидев еще одного бородача, который гарцующей походкой вошел в бар, держа под мышкой папку для бумаг и бренча в карманах ключами и монетами. Филипп Лоу отвел его в сторону, и они тревожно о чем-то зашептались.
— На вечернем заседании вы будете у нас докладчиком, — сказал Руперт Сатклиф.
— Почту за честь, Руперт.
— Вы уже определили название своего доклада?
— Ага. Его название — «Текстуальность как стриптиз».
— Хм, — сказал Руперт Сатклиф.
— А вы знакомы с этим молодым человеком, который окружил меня заботой и лаской? — спросил Цапп. — Это Перс МакГарригл из Лимерика.
Филипп Лоу едва заметно кивнул Персу и снова обратился к американцу:
— Моррис, мы сейчас дадим тебе нагрудный значок, чтобы Все узнали, кто ты такой.
— Не волнуйся. Если кто-то меня не знает, то скоро узнает. — Когда я сказал «Возьмите такси», я имел в виду такси из аэропорта до вокзала, а не из Лондона до Раммиджа, — с упреком сказал Моррису Боб Басби.
— Ну что теперь об этом говорить, — перебил его Филипп Лоу. — Что сделано, то сделано. Моррис, где твой багаж? Я думаю, у нас дома тебе будет получше, чем в общежитии.
— Это уж точно, — согласился Моррис, — общежитие я уже видел.
— Хилари тебя заждалась, — сказал Лоу, уводя с собой американца.
— Хм. Интересная будет встреча, — пробормотал Руперт Сатклиф, провожая удаляющуюся пару внимательным взглядом поверх очков.
— Что? — рассеянно спросил Перс, высматривая в толпе Анжелику.
— Дело в том, что десять лет назад эти двое участвовали в обмене между нашими университетами. Цапп на шесть месяцев приехал в Раммидж, а Лоу полетел в штат Эйфория. Потом пошел слух, что у Цаппа был роман с Хилари Лоу, а у Лоус миссис Цапп.
— Да что вы говорите! — Перса эта история заинтриговала, хотя его внимание отвлекла Анжелика, появившаяся в баре с Робином Демпси. Он что-то оживленно ей втолковывал, а она внимала ему с натянутой улыбкой, как в оперетте слушают партнера по дуэту.
— Правда-правда. Такой вот академический обмен. Ну вот, одновременно Гордон Мастере,
