— Бетти тоже берет уроки, да, Руперт? — с ухмылкой заметил Джо.
— Да, — довольно резко ответил Руперт.
— Да уж, наш мистер Саттон что-то такое делает с нашими дамами, — заметил Джо. — Не знаю, что именно, но…
— Джо, заткнись, а? — раздраженно бросил Руперт, уходя вперед.
Джо скорчил гримасу и подвигал бровями, обращаясь к нам с Хамфри, но ничего не сказал, а мы тем временем уже дошли до корта и разбились на пары.
Я играл с Хамфри, и мы побили противников в пяти сетах: 6:2, 5:7, 6:4, 3:6, 7:5. Матч был что надо, пусть даже стороннему наблюдателю и могло из-за нашей медлительности показаться, что мы играем словно под водой. Наконец-то я научился хорошо отбивать слева и послал пару мячей низко над сеткой, застигнув Руперта врасплох. Нет большего удовлетворения, чем быстро, без видимого усилия отбить мяч слева. Правда, выиграли-то мы матч благодаря моему плохо рассчитанному удару рамкой ракетки по мячу влет, что больше на нас похоже. Тем не менее удовольствия мы получили много. Джо хотел поменяться партнерами и отыграться в трех сетах, но мое колено угрожающе свело, а Руперт сказал, что заканчивается действие его обезболивающего (он всегда принимает пару таблеток перед игрой), так что мы оставили сражаться этих двоих и, приняв душ, пошли выпить. Взяв пива, мы сели в симпатичном укромном уголке клубного бара. Несмотря на периодические вспышки боли в колене, я, разгоряченный после нагрузки, чувствовал себя хорошо, почти как прежде, и с наслаждением потягивал холодное горькое, но Руперт хмурился над своей кружкой, словно на дне ее затаилось что-то недоброе.
— И что Джо никак не уймется насчет Бретта Саттона, — сказал он. — Это бестактно. Более того, неприятно. Неприятно смотреть, как человек растравляет свою рану.
Я спросил, что он имеет в виду. Понизив голос, Руперт сказал:
— Разве ты не знаешь про Джин?
— Какую Джин? — тупо переспросил я.
— Ах да, тебя же там не было, — ответил Руперт. — Джин, жена Джо. Она трахнулась с молодым Ритчи на вечеринке перед Новым годом.
Молодой Ритчи — это Алистер, сын Сэма Ритчи, клубного тренера по гольфу. Пока его отец дает уроки, он присматривает за магазинчиком и сам, бывает, инструктирует начинающих. Ему не больше двадцати пяти.
— Ты шутишь? — спросил я.
— Клянусь, — ответил Руперт. — Джин напилась и стала жаловаться, что Джо не танцует, потом заставила танцевать молодого Ритчи, хихикая и вешаясь ему на шею, а через какое-то время они оба исчезли. Джо пошел ее поискать и нашел их вместе в медпункте, в недвусмысленном положении. Видимо, эта комната не в первый раз использовалась не по назначению. Они заперлись, но у Джо как у члена комитета был ключ.
Я поинтересовался у Руперта, откуда он все это знает.
— Джин рассказала Бетти, а Бетти рассказала мне.
Я недоверчиво покачал головой. Мне было непонятно, зачем Джо беспрерывно отпускает шуточки насчет Бретта Саттона, будто бы клубного жиголо, если ему только что наставил рога молодой Ритчи.
— Отвлекающая тактика, наверное, — сказал Руперт. — Он пытается отвлечь внимание от Ритчи и Джин.
— Что нашло на молодого Ритчи? — спросил я. — Джин ему в матери годится.
— Может, это была жалость, — предположил Руперт. — Джин сказала ему, что у нее не было этого с тех пор, как Джо перенес операцию на спине.
— Чего не было?
— Этого, — сказал Руперт. — Секса. Ты сегодня что- то туго соображаешь, Пузан.
— Извини, просто ты меня удивил, — признался я, вспоминая наш разговор недельной давности на крытом корте: беспокойная мысль, что якобы безобидное подшучивание со стороны Джо имело болезненный подтекст, дошла до моего сознания. Теперь я вспомнил, что Руперт, в отличие от Хамфри, не поддерживал эти шутки.
— А Хамфри об этом знает? — спросил я.
— Не знаю. Не думаю. У него же нет жены, которая пересказывает сплетни, верно? Удивительно, что Салли об этом не слышала.
Возможно, и слышала, подумал я, да мне не сказала.
Но когда я позднее спросил, не слышала ли она чего-то скандального про Джин Веллингтон, Салли ответила — нет.
— Но я бы и не услышала, — сказала она. — Такими сплетнями нужно обмениваться. Грязи не получишь, если сам не выльешь.
Я думал, она поинтересуется подробностями, но она ни о чем не спросила. В этом смысле у Салли необыкновенный самоконтроль. Или, может быть, она просто нелюбопытна в отношении личной жизни других. Сейчас она с головой ушла в свою работу — кроме преподавания и научных изысканий, она взялась еще и за администрирование. Изменение статуса Политеха — преобразование его в университет — потребовало большой реорганизации. Университет имеет право составить собственную программу присвоения магистерских и докторских степеней, и Салли ведет новый межфакультетский курс по прикладной лингвистике для аспирантов педагогического и других гуманитарных факультетов, а также в университете и за его пределами заседает в бесчисленных комитетах с названиями вроде Факультетский комитет обеспечения качества и Совет по английскому языку для колледжей и университетов. Еще Салли организует переобучение учителей местной начальной школы без отрыва от производства, претворяя в жизнь новый Национальный учебный план. Я считаю, что декан факультета эксплуатирует Салли, он свалил на нее все самые сложные задания, потому что знает — она выполнит их лучше любого другого сотрудника, но когда я заикнулся об этом, она пожала плечами и ответила — это лишь доказывает, что он хороший руководитель. Она приносит домой груды скучных программ и отчетов, над которыми работает вечерами и по выходным. Мы сидим в тишине по обе стороны камина, она просматривает свои бумаги, а я смотрю телевизор в наушниках.
Сегодня вечером жуткая боль в колене во время просмотра новостей.
— Черт! — крикнул я. Салли подняла от бумаг вопросительный взгляд. Я тут же снял наушники и пояснил: — Колено.
Салли кивнула и вернулась к чтению, а я к телевизору. Главной новостью оставалось расследование дела об убийстве Джеймса Балджера, которое уже несколько дней в центре внимания всех средств массовой информации. На прошлой неделе двое мальчишек увели двухлетнего малыша из мясного магазина в Бутле, пока его мать чем-то отвлеклась. Позднее его нашли мертвым, с жуткими ранами, недалеко от железнодорожного полотна. Похищение было зафиксировано скрытой видеокамерой, и по всем газетам и ТВ-новостям прошел нестерпимо мучительный размытый кадр, где два больших мальчика уводят малыша, который доверчиво держится за руку одного из них, как на какой-нибудь рекламной картинке. Оказалось, несколько взрослых видели этих троих и заметили, что маленький мальчик плачет и кажется напуганным, но никто не вмешался. Сегодня объявили, что двум десятилетним негодяям было предъявлено обвинение в убийстве.
— Напрашивается вопрос, — сказал ТВ-репортер, стоявший на фоне торгового центра Бутла, — в каком же обществе мы живем, если в нем случаются подобные вещи?
В очень больном, напрашивается ответ.
