Противоречия: Собрание стихотворений

Старейшим став в роду, он делался подобен
Всем в мире вожакам – хитер и крепколобен,
Уловкам прадедов он внуков обучал
И лучшие за то бананы забирал.
В конце концов на мху каких-нибудь колдобин,
Мохнат, безволен, тощ, он тихо умирал.
Ах, этот праотец! Он никогда не лгал!

3 февраля 1915 СПб

«Все десять человек лабазников-присяжных…»

Все десять человек лабазников-присяжных,
Каменнолицые судья и прокурор,
И зрители суда – шеренга лысых, важных,
Почтенных горожан на первом месте хор,
А дальше множество тех милых насекомых,
Что в Лету выбросит с ладьи своей Харон –
В логически-простых, классических хоромах,
Где синий день, бродя по мрамору колонн,
Ужасен, как лицо забытой жертвы стужи,
Ждут слов преступника средь полной тишины.
Его пошлют на казнь торжественные мужи.
Его дела низки, безумны и страшны.
И кто-то маленький, спокойный и печальный
И всем собравшимся столь явственно чужой,
Как камень в тишину, вдруг уронил из дальней
И странной глубины, как Знание, пустой,
Неведомо к кому, слова: «О, да, не верьте…
Я преступлением служил, как лучший гном,
Идее Вечности, Ничтожества и Смерти…»
Его не поняли. Он был казнен потом.

10 февраля 1915 СПб

«Лазурный, чистый день, девически-прозрачный…»

Лазурный, чистый день, девически-прозрачный
Взглянул, как умная, наивная газель,
В девичью комнату, на смятую постель,
Где олимпиец спал, насмешливый и мрачный.

Но девушка не спит… Ах, что она узнала!
Как нов, как страшен мир! Как люди лгали ей!
И плакала она и, плача, целовала
Волну его кудрей… волну его кудрей…

19 февраля 1915 года СПб

VENALIS

Есть ландыши в лесу, есть пыльный придорожник,
Есть праведный монах, который вечно нем,
Есть тоже праведный, смеющийся безбожник,
Есть глупый доктор прав, есть храм и есть гарем,
Но девка улицы и сумрачный художник
Влекутся ко всему и отдаются всем.

Художник руки жал ростовщику за розы,
Художник продавал язык, и глаз, и слух,
Не он ли принимал бесстыднейшие позы
На сцене пред толпой и раздевал свой дух?
В его поэзии так много скрытой прозы
И клятвы верности легчайший в мире пух.

Как девка улицы, он кажется беспечным,
Но он, закутанный и жалкий, как она,
Блуждает по ночам, по набережным, вечным,
Гранитным, ветреным, пустынным, бесконечным,
Набросок призрака, эскиз чьего-то сна,
И рвется между туч тревожная луна.

Его душа всегда в оттенках тьмы искала
Кому продать себя, каким нюансам грез,
И, как маркиз де-Сад, изысканно терзала,
Его раздетый дух пьянила и ласкала,
И жадно слушала глухие всхлипы слез
Тропическая ночь, душистая от роз…