В глубине прорезов тесных, Разрывая глубже их, Змейкой, змейкой серебрятся, Водопадами звенят, С черной галькою струятся, С елью глупой говорят, Слух ей рокотом ласкают, Злобно корни подмывают. Тот клубок зловещих трещин И утесистых хребтов Лапой Черта был окрещен У тирольских мужиков. Очень, очень было жутко, Очень дико было там: Там и днем пройти не шутка, А не то что по ночам. Эту местность все не любят, Даже леса там не рубят. Там звучат все звуки ново: Будто кто-то ловит их, Пересмеивает слово В звуках странных и других. Горы снова их подхватят, Звякнет где-то будто сталь, По верхам леса раскатят Звук растущим шумом вдаль, Воды булькнут, забормочут И лавина прогрохочет. Чуть ступил – к земле приникнул – Слышно, тихо подо мхом Кто-то пискнул и хихикнул Ядовитым голоском, За спиною кто-то шуркнул, Веткой хлопнул по руке, Где-то кто-то под нос буркнул, Стон раздался вдалеке, Стон девический, молящий, И коза мелькнет из чащи. По ночам же лес подманит Да как схватит темнотой, Завлечет и задурманит Серебристою водой… И молчит… а в самой гуще Вдруг всё разом зашумит, Задрожит лесная пуща, Кто-то в ухо зарычит, Гаркнет черный с бородою Вот над самой головою. На полянках пляшут феи, Молодые ведьмы в круг; Месяц светит; корчась, змеи Обвивают мрамор рук; Средь листвы мильоны блесток, Гномы шмыгают в кустах, А придешь на перекресток Двух ущелий – там монах, Весь закутан, очень длинный, Бродит тропкою пустынной. Есть там камень, черный, мшистый, Со значками по бокам… В кости раз играл нечистый, Эту кость и бросил там. Счастья нет кому иль страху, В полночь к камню пусть придет К молчаливому монаху И знакомство с ним сведет. Нужно взять с собою кошку И от Библии застежку. Из пещер гиганты-сони Рыжекудрые встают, Их мечи, щиты и брони Весят ровно двести пуд. Нагремят они довольно За ночь свалкой удалой, Копья их, как колокольни, Голос их, как рев морской. Их кулак не меньше хаты, А руками горы сжаты. Раз охотник Люгер ночью, Пробираясь в тех местах, Одного видал воочью Великана на горах. Как на этого детину
