приобретал первостепенное значение. Об этом я также намеревался говорить на предстоящей конференции на острове Мэр-Айленд.
Разработка повестки дня конференции была закончена, и 8 декабря командир 2-го соединения подводных лодок капитан 2 ранга Момсен и начальник службы снабжения капитан 3 ранга Херд по моему приказанию вылетели в Мэр-Айленд. Я, флаг-адъютант капитан 3 ранга Вудрафф и капитан 3 ранга Уордер, офицер с большим и разносторонним опытом, последовали за ними на следующий день. Я с удовлетворением убедился, что все заинтересованные управления и организации Вашингтона прислали на конференцию наиболее квалифицированных и осведомленных представителей. На конференцию, кроме того, прибыли капитан 2 ранга Макки от военно-морских верфей Портсмута и Булард, представлявший правление «Электрик Боут Компани».
После короткого пленарного заседания участники конференции, разбившись на комитеты, работали еще два дня, а затем представители каждого из этих комитетов встретились со мной, и мы обсудили все интересующие нас вопросы. Со всеми участниками конференции мне удалось достичь полного взаимопонимания, что, впрочем, вполне естественно, так как стремление выиграть войну в одинаковой степени воодушевляло всех. Тут же, во время этих совещаний, мы с помощью карандаша и листа бумаги сконструировали и ночной перископ с вмонтированной в него радиолокационной антенной типа «ST». Капитан 2 ранга Морган обещал разработать оптическую систему перископа, а капитан 3 ранга Беннет (оба из кораблестроительного управления) сделал такие же заверения в отношении электронного оборудования. Они уверяли, что через девять месяцев новый перископ будет у нас.
Свое обещание они выполнили раньше срока. Уже через семь месяцев первый перископ этого типа был установлен на подводной лодке «Си Фокс». Головка нового перископа была уменьшена до вполне приемлемых с точки зрения маскировки размеров, а его труба оказалась длиннее, чем мы ожидали, судя по первоначальным сообщениям. Порадовали нас и представители артиллерийского управления. Они сообщили, что 127-мм орудие практически уже готово для установки на всех океанских подводных лодках. Это было настоящей победой.
Оставался неразрешенным лишь вопрос о средствах защиты подводных лодок от преследования противолодочных кораблей противника. Мне было сообщено, что в научно-исследовательской военно- морской лаборатории в Сан-Диего успешно работают над созданием одного из таких устройств и что во время моей инспекционной поездки туда я смогу более подробно познакомиться с достигнутыми результатами. Однако для того, чтобы подводные лодки могли использовать эти средства защиты, необходимо было установить специальные трубы, а они устанавливались только на новых подводных лодках и на лодках, проходящих капитальный ремонт.
О том, как остро нуждались мы в подобного рода средствах защиты, еще раз напомнило известие о гибели «Кэпелин». Подводная лодка «Кэпелин» не вернулась из боевого патрулирования в юго-западной части Тихого океана. Правда, о постигшей ее участи нам ничего не удалось выяснить даже после окончания войны, и не исключена возможность, что она подорвалась на минах, которых было немало в этом районе Тихого океана.
После конференции мне пришлось заняться вопросами, связанными с ремонтом подводных лодок. До сих пор капитальный ремонт лодки проходили на острове Мэр-Айленд, в Хантерс-Пойнт и Бетлехем-Стил. Работавшие там опытные инженеры и подводники прекрасно справлялись со своими обязанностями. Однако не трудно было видеть, что с ростом наших сил ремонтные базы в районе Сан-Франциско скоро будут не в состоянии справиться с объемом работ. Следовало подумать о передаче части заказов на капитальный ремонт базе подводных лодок в Пирл-Харборе и даже об отправке особенно сильно пострадавших лодок в Портсмут (штат Нью-Гэмпшир), так как мы не могли рассчитывать на то, что военно-морские верфи в Пирл- Харборе, постоянно забитые пострадавшими от воздушных и торпедных атак судами, смогут полностью удовлетворять наши нужды.
Покончив со всеми этими делами, я в сопровождении нескольких офицеров штаба направился в Сан- Диего, чтобы ознакомиться с положением на ремонтной базе и посетить лабораторию д-ра Харнуэлла, где, как я убедился, действительно успешно разрабатывались защитные средства для подводных лодок (большинство из них все еще засекречено). Мы отчаянно нуждались в них там, где шла война, но их производство подвигалось туго. Главная трудность заключалась в нехватке электронного оборудования, а вопрос о предоставлении его нам мог быть разрешен только морским министерством. Я нажимал на все кнопки, выпрашивал и умолял, но, несмотря на все усилия, наши потребности были удовлетворены лишь к весне 1945 года. Это и понятно, если учесть, что в течение всей войны в стране ощущалась исключительно острая нехватка электронного оборудования.
Тем не менее в Сан-Диего мне удалось заполучить очень ценный для нас новый прибор. Я говорю о бесшумном эхолоте, который продемонстрировал мне д-р Харнуэлл и который мог без всякого риска использоваться для определения глубин даже в гаванях противника. Применявшийся до сих пор на наших подводных лодках эхолот довольно легко обнаруживался во время работы с помощью шумопеленгатора. Следовательно, у вражеских берегов, то есть там, где показания эхолота особенно необходимы, подводные лодки не могли им пользоваться без риска выдать противнику свое местонахождение. «Сьюси» (так назвали бесшумный эхолот) вскоре был установлен на многих наших подводных лодках.
В Сан-Диего я узнал также, что частотно-модуляционный сонар, или гидролокатор, с которым я познакомился еще в апреле, готов для практического использования и что его первый образец будет установлен на подводной лодке «Спейдфиш». Ценность нового прибора была очевидна, и я с нетерпением ожидал, когда он прибудет в Пирл-Харбор, чтобы немедленно приступить к испытаниям.
Возвратившись в Пирл-Харбор, я увидел, что в мое отсутствие произошло много событий, как хороших для нас, так и трагических.
Из боевого похода вернулась «волчья стая» капитана 2 ранга Уордера. Он доложил, что его стая потопила и повредила соответственно 57000 и 19000 тонн торгового тоннажа. Однако, по сведениям объединенного комитета по учету потерь, было потоплено лишь семь судов общим тоннажем в 33620 тонн, а повреждено соответственно больше. «Волчья стая» Уордера испытывала нехватку средств связи, и он справедливо считал, что подводные лодки особенно нуждаются в радиотелефонах и станциях опознавания.
Вскоре к нам прибыла новая подводная лодка «Энглер», имевшая станцию опознавания. Вскоре эти устройства для самолетов и кораблей стали поступать в больших количествах, но не всегда использовались нами с успехом. Дело в том, что станции опознавания включались поворотом ручного переключателя, а это часто забывали делать как моряки, так и летчики. Целый ряд ночных боевых тревог в Пирл-Харборе был вызван только тем, что то один, то другой из возвращавшихся на свой аэродром самолетов забывал включить станцию опознавания. Позднее распространился слух, что японцы захватили такие станции и используют их против нас. Вызванное этим сообщением недоверие к сигналам станций опознавания привело в 1945 году к потоплению подводной лодкой «Гардфиш» ремонтного буксира «Экстре ктер».
В Пирл-Харбор пришло известие о жестокой схватке, происшедшей между подводной лодкой «Сейлфиш», которой командовал капитан-лейтенант Уорд, и авианосной группой противника. «Сейлфиш» вела боевое патрулирование примерно в 300 милях к юго-востоку от входа в Токийский залив. 3 декабря в сумерках она всплыла. Над океаном свирепствовал шторм. Волны и ветер сильно замедляли ход подводной лодки. Видимость практически упала до нуля. Медленно тянулась холодная и промозглая ночь. Неожиданно около полуночи радиометрист доложил о радиолокационном контакте с каким-то объектом. В то время как группа управления торпедной стрельбой занимала свои места, радиолокатор зафиксировал еще три контакта. Теперь на экране радиолокатора то и дело появлялись два больших и два маленьких импульса.
Подводная лодка полным ходом пошла на сближение. Идя против ветра, она делала не более 12 узлов, а скорость целей составляла, по-видимому, 18 узлов. Уорд понимал, что сблизиться с противником будет нелегко, так как две крупные цели находились все еще на очень большом расстоянии. В то же время бурное море значительно снижало точность торпедной стрельбы, и было необходимо, следовательно, подойти к цели как можно ближе. Ровно в полночь, через 12 минут после установления контакта, ближайший и самый небольшой из кораблей, по-видимому, эскадренный миноносец, включил прожектор и направил его в сторону лодки. Он, надо думать, также имел радиолокатор и знал о присутствии «Сейлфиш».
