и только после этого рискнул выйти в порт. Единственное подходящее судно принадлежало немецкому предпринимателю и на днях выходило в Швецию. За 60 тысяч рублей немец согласился тайно вывезти агента из России. Рейли полагал, что корабль прямиком последует на Стокгольм, поэтому остановка в Ревеле, где располагалась немецкая военно-морская база, вызвала у него легкий испуг. Несмотря на урок, полученный в России, он продолжал оставаться самим собой, поэтому не упустил возможности поработать на разведку и накануне отплытия. Перед отправкой судна в Швецию он дерзнул напроситься на обед в офицерское собрание моряков, отправлявшихся на родину в Германию.
Пока Рейли добирался до Англии, история его шпионской деятельности в России усиленно раздувалась московскими газетами. «Надежным» источником информации действительно оказался французский журналист Ренэ Маршан. Кстати, по окончании Первой мировой войны он вернулся в Париж, где примкнул к коммунистической партии.
В российской прессе Маршана называли «честнейшим представителем общества, до крайности возмущенного предательством союзников». К усилиям Рейли освободить Россию от большевистского ига тоже был приклеен достойный ярлык. Они назывались «бандитскими методами, направленными на втягивание России в политический кризис и кровавый конфликт с Германией».
Так закончились мечты Рейли спасти Россию. Глупость французской разведки, допустившей человека со стороны в свои внутренние дела, помешала изменить ход мировой истории. Еще долгое время коммунисты пугали потомков зловещим «заговором Локкарта». Он нашел отражение даже в советском искусстве. Писатель Погодин написал пьесу «Вихри враждебные», с успехом шедшую на советских сценах, а в 1957 году по ней был поставлен художественный фильм.
Глава 8
Однажды начавшийся бой за свободу…
Байрон
В ответ на арест Локкарта в Москве англичане арестовали главу советской миссии в Лондоне Литвинова и заключили его в Брикстон. Большевикам пришлось пойти на заключение соглашения об обмене. В то время, когда Рейли добирался до Лондона окольными путями, Локкарт, Хилл и Бойс отправились туда 2 октября, сев на специальный поезд, шедший до финской границы и охранявшийся латышскими стрелками. Там их пути разделились: Хилл получил указание снова вернуться в Россию на несколько недель для организации ряда диверсионных актов; Локкарт, Бойс и несколько офицеров, следовавших с ними, 18 октября уже были в Абердине.
Рейли, выдержавший незапланированное путешествие из Ревеля в Швецию, отстал от них недели на две: он приехал в Лондон только в начале ноября. Камминг начал немедленно хлопотать о представлении агента к правительственной награде, однако, исходя из соображений секретности, о его награждении орденом Военный крест в официальной прессе не сообщалось вплоть до 1920 года. Правда, в то время, пока шеф разведки занимался наградными делами агента, из МИД послышались голоса, сомневавшиеся в добросовестности Рейли и необходимости проверки на лояльность самого Роберта Брюса Локкарта.
После долгих месяцев подпольной жизни в Москве и Петрограде, где несбыточной мечтой считалось даже помыться горячей водой, Рейли с наслаждением принял ванну и направился в отель «Савойя». Там его ожидали Локкарт и Бойс, которые за сытным обедом и бокалом шампанского желали услышать историю его бегства из России, которую он днем раньше поведал Каммингу. Прошло еще несколько дней, и в Лондон возвратился Хилл. Каковы же были его удивление, радость и восторг, когда он нос с носом столкнулся с Рейли, выходившим из кабинета шефа живым и невредимым. «Звезды» британской разведки постепенно собирались под крыло Камминга, причем Бойс и майор Стивен Эли получили повышение по службе, заняв важные посты в лондонском штабе СИС.
Несмотря на то что Рейли вновь настаивал на своем немедленном возвращении в Россию, решение об этом откладывалось до середины декабря. Его и Хилла переводили из ведомства военной разведки в соответствующий секретный отдел, занимавшийся сбором информации о надежности войск генерала Деникина, дислоцировавшихся на юге России.
11 ноября 1918 года между Антантой и Германией был заключен мирный договор, и даже отвращение к коммунизму не помешало Рейли радоваться этому событию вместе со всеми. А уже 12 ноября, одетый в безупречную форму Королевского авиакорпуса Канады, Рейли объявил друзьям, что устраивает вечеринку в «Савойе». К компании присоединились Роберт Брюс Локкарт и Рекс Липер со своими женами. В то время Рекс работал в иностранном отделе СИС и специализировался на России. Кстати, именно Липер выступил инициатором обмена Литвинова на Локкарта. Женщины, пораженные обаянием Рейли, одетого в ослепительный костюм и шелковую сорочку бордового цвета, с восхищением рассматривали его черепаховые расчески, не подозревая, где и при каких обстоятельствах они ему достались.
Понимая, что его ожидает очередная нелегкая работа, Рейли продолжал «расслабляться» по полной программе. На следующий день вместе с Локкартом он отправился в лондонский «Колизей», где выступала эмигрировавшая в Англию труппа русского балета, а после этого снова принялся кутить в «Савойе». К ним присоединился и Хилл, предварительно «стрельнув» у Рейли один из его роскошных костюмов. Тогда-то он и получил назад свои знаменитые расчески-талисманы. Вдобавок Сидней присовокупил к ним пару точно таких же расчесок из серебра, на которых было выгравировано «ИК-8 от СТ-1», заявив, что просит принять эти сувениры в знак компенсации за «роллс-ройс» «железного Феликса». Вечеринки с «московскими» друзьями продолжались весь следующий месяц. Поскольку в этот период рядом с Рейли не оказалось постоянной спутницы, он тряхнул стариной и, как много лет назад, очаровал немало лондонских проституток.
Верный ему Роберт Брюс Локкарт стал человеком, принявшим на себя все упреки за провал операции в России и сохранившим за Рейли незапятнанную репутацию. Более того, руководствуясь соображениями секретности, Локкарт вообще нигде не упоминал его имени, хотя только за октябрь – ноябрь 1918 года вопрос о «правильности» работы Локкарта в Москве обсуждался палатой общин не менее восьми раз. Особенно усердствовали Рамсей Макдональд и либерал от графства Северный Сомерсет Джозеф Кинг.
Оба почтенных мужа требовали от правительства крайних мер, вплоть до ареста Локкарта и составления детального отчета о его деятельности у большевиков. Однако и у Локкарта нашлись свои заступники. Государственный секретарь по иностранным делам Артур Бэлфоу и его помощник лорд Роберт Сисл удачно отразили все нападки и замяли умышленно раздувавшийся скандал.
Тем не менее Джозеф Кинг оказался весьма настойчив. 14 ноября он предпринял очередную атаку, выступив с критикой государственной политики Британии в отношении России и обвинив СИС в расточительном использовании денежных фондов. Понять суть претензий сомерсетского либерала поможет небольшая выдержка из одной его речи: «Я снова обращаю внимание на возмутительный случай с мистером Локкартом, который вернулся на родину 19 октября и доложил, что важные события, которых мы так ожидали, не произошли. Вот что говорит господин Литвинов в письме Троцкому о товарище Локкарте: «У этого джентльмена популярные демократические взгляды, он заслуживает самого доброго отношения»…
Пробыв в России совсем немного времени, мистер Локкарт потребовал у секретной службы денежные средства, которые затем были переданы некоему агенту с блестящими рекомендациями. Эти денежные переводы имели место не один раз. Кроме того, он предложил огромную сумму латышскому офицеру, солдаты которого должны были арестовать господ Троцкого и Ленина. Факты, на которые я указываю, хорошо известны государственному секретарю по иностранным делам, я уже неоднократно заострял на них внимание. И каждый раз я получаю ответ от сэра Бэлфоу, что он знал об этом и раньше».
Кинг обвинял правительство в умышленном замалчивании этих фактов, поскольку их огласка могла бы отрицательно повлиять на общественное мнение в преддверии выборов. «Мы можем быть абсолютно уверены, – говорил он, – что, пока не пройдут выборы в парламент, отчет Роберта Брюса Локкарта будет держаться в тайне». Не остался в стороне и Рейли, хотя упоминался он в речи Кинга лишь косвенно: «В последние месяцы мы могли наблюдать резкое возрастание денежных средств, перечисляемых секретной службой в Россию. Судя по имеющимся документам, не будет ошибкой заявить, что побит своеобразный рекорд: одному из агентов лишь за неделю было перечислено 120 тысяч фунтов. Что это за операции, которые осмеливается скрывать от нас правительство?»
Истеричные апелляции господина Кинга правительство оставило без внимания, не дав ему даже уклончивого ответа. Действительно, дать удовлетворительное объяснение, не раскрыв имени Рейли, было невозможно. Кроме того, детальный отчет о работе агента непременно вызвал бы следующий вопрос к
