преданный собственной матерью. И все это время, хотя сам Розенблюм этого и не замечал, его характер становился все более закаленным.
В 1895 году три британских офицера прибыли в Бразилию с целью исследования глухих районов джунглей в бассейне Амазонки. Розенблюм, к тому времени в совершенстве овладевший португальским языком и отзывавшийся на имя Педро, нанялся в эту экспедицию поваром. Задуманное предприятие сразу началось крайне неудачно. В верховьях Амазонки из группы сбежали несколько носильщиков, до смерти перепуганные враждебно настроенными против пришельцев туземцами. Абориген-проводник и оставшиеся местные носильщики еще потерпели несколько дней, но когда офицеров свалила лихорадка, злоумышленникам пришла в голову банальная идея – убить спящими всех троих офицеров и сбежать, прихватив с собой багаж и оружие.
Немного найдется мест на земле, где природа столь оживлена в ночное время, как в Бразилии, но среди рева животных и птичьего щебетания Педро сразу различил подозрительный треск кустарника. Схватив револьвер одного из офицеров, он с легкостью отбил атаку нападавших, благо старые навыки стрельбы без промаха еще не были забыты… Один из офицеров умер, разделив судьбу многих путешественников, похороненных в зеленом океане амазонской сельвы. Оставшихся в живых Педро привел обратно в Рио.
Через некоторое время он вдруг обнаружил в себе некоторые перемены. Педро больше не передергивало от фамилии Розенблюм, а Бразилия стала казаться ничуть не хуже России. Англичане, обязанные своими жизнями «португальскому» повару, изумлялись образованности молодого человека, свободно разговаривавшего на нескольких языках.
Они тщетно пытались выяснить у Педро его происхождение и какими судьбами он очутился в Бразилии. В знак благодарности за свое чудесное спасение майор Фотерджилл, лидер британской партии и, как следствие, не стесненный в средствах, выдал Розенблюму чек на полторы тысячи фунтов, выхлопотал ему британский паспорт и лично сопроводил на корабль, отходивший в Англию.
Одесскому еврею, жизнь которого за последние три года потеряла всякий смысл, был предоставлен еще один шанс.
Истосковавшийся по цивилизованной жизни, двадцатидвухлетний Розенблюм сразу же сблизился с новыми британскими друзьями. Природное обаяние, которое он пронес через прожитые годы, обычно моментально снимало предвзятость суждений о нем со стороны окружающих, вызванную его еврейской фамилией. Он начал называть себя на германский манер, и уменьшительное от Зигмунда – Зигги постепенно превратилось в имя Сидней.
Новоиспеченный Сидней Розенблюм тратил свободное время у портных и в модных магазинах одежды. Во внешнем виде молодого человека появилась забытая опрятность, и люди на улицах начали оборачиваться на элегантного молодого человека со смуглой кожей и пронзительным взглядом больших темных глаз. Итак, стиль жизни, выбранный Сиднеем – теперь все называли его так, – требовал немалых денег. Полторы тысячи фунтов, полученные по чеку полковника, конечно, приличная сумма, но следовало побеспокоиться и о будущем. Он решительно отверг предложение майора Фотерджилла отправиться с ним в Россию по «делам службы». Офицер доверительно добавил, что имеет «некоторые связи» с британской разведкой. Мысль снова увидеть родину причиняла Сиднею страшные душевные переживания. В это же время, забыв о необходимости получения дальнейших средств к существованию, Сидней безудержно влюбился в женщину на несколько лет старше его. Избранница только начала приобретать себе имя в Лондоне, как начинающая писательница. Ее романтическая натура ответила взаимностью, и на последние триста фунтов влюбленная парочка отправилась в Италию. Под средиземноморским солнцем и благотворным влиянием Римско-католической церкви, без которого не обходился ни один аспект итальянского уклада жизни, Сидней вдруг вспомнил о католической вере, в которой воспитывался с детских лет. Розенблюму показалось, что его душа полностью очистилась, и ради свой любимой он был готов на все. Через много лет, анализируя прошлое, Сидней пришел к выводу, что эта страсть была одна из немногих досадных случайностей в его жизни. Розенблюм совсем не сердился, когда впоследствии писательница издала роман, высоко оцененный критикой. В основе сюжета книги лежали его собственные молодые годы. А писательницу звали Этель Лилиан Войнич. Свой роман она назвала «Овод».
Между тем молодые любовники отправились на Эльбу, где Розенблюм был покорен историей о взлете и падении Наполеона. С большими усилиями он наскреб 100 фунтов на покупку полотна с изображением императора на фоне Триумфальной арки и критическими замечаниями самого Бонапарта, написанными в углу картины собственноручно. Несмотря на то что много позже Сидней позволял себе и более дорогие приобретения, «стартовое» полотно широко известной коллекции Рейли было для него самым ценным. Посвященная Наполеону, эта картина в конечном счете была продана, вырученные средства пошли в фонд поддержки контрреволюционного движения в России.
Наполеон Бонапарт стал для Розенблюма чем-то вроде Бога. Личность этого императора породила в его душе новые честолюбивые амбиции. Находясь в Италии, Сидней внимательнейшим образом вникал в политическую ситуацию, его отчет на эту тему получил блестящую оценку Фотерджилла. Во Флоренции Розенблюм расстался со своей подругой, объяснив ей, что неотложные дела незамедлительно призывают его вернуться в Лондон.
Ознакомившись с подробным докладом об Италии, Фотерджилл, фактически являвшийся кадровым сотрудником британской секретной службы, понял, что его автор обладает незаурядными аналитическими способностями, особенно в вопросах политики. Несмотря на то что Розенблюм был еще очень молодым человеком, майор рассматривал его как потенциального агента весьма высокого ранга.
К удивлению обоих СИ (так обычно называли офицеров британской секретной службы) – и Фотерджилла, и его шефа, – Розенблюм кардинально изменил свою позицию. Теперь, после визита в Италию, он не просто добровольно просился в Россию, а энергично настаивал на этом, впрочем, с одной лишь оговоркой – он не должен нанести своей родине вред.
Глава 3
Он шел по городам, морям и землям.
В 1897 году Розенблюм получил от британской секретной службы первое официальное задание. Будучи новичком, Сидней должен был выполнить относительно несложную миссию. Из отчетов, которые впоследствии стали приходить в Лондон из британского посольства в Санкт-Петербурге, следовало, что Розенблюм занимался выяснением степени российских притязаний (если таковые вообще имели место) к новым месторождениям персидской нефти.
Молодой человек, исчезнувший из Одессы четыре года назад и вернувшийся на родину в роли секретного агента, испытывал некоторое чувство стыда, но его доклады в Лондон были всегда точны и не предвзяты. Розенблюм полагал, что Россию, добывавшую достаточно своей нефти в Баку, интересовали лишь цены на персидские нефтепродукты. Дополнительно Сидней прислал в Лондон исчерпывающий материал о Транссибирской магистрали, строительство которой закончилось совсем недавно.
Работая в Санкт-Петербурге, молодой человек обрел новое увлечение. Двадцатитрехлетняя рыжеволосая красавица Маргарет Томас, приехавшая из Англии с шестидесятилетним мужем, министром Уэльса, не могла не обратить на себя внимания. Молодая женщина явно скучала, хотя не знала отказа ни в одной своей прихоти – ее муж Хьюго Томас слыл человеком удивительно богатым даже по министерским меркам. Огромная разница в их возрасте говорила сама за себя. По общему признанию, постоянное присутствие Хьюго чрезвычайно тяготило Маргарет, но разве могло это пустяковое препятствие удержать Розенблюма! Ему довелось сопровождать Томасов через Европу обратно в Англию, и в каждом отеле, где они останавливались на ночлег, номер Сиднея всегда оказывался напротив номера министерской четы.
Наконец приятное путешествие подошло к концу. Томасы отправились в собственный особняк в Паддингтоне, Вестборн-Террас, 6. Розенблюм остановился в апартаментах на Кеситор-стрит, 3. Благосклонно приняв доклады нового агента, руководство СИС предложило ему очередную миссию, но Розенблюм попросил отложить выполнение нового задания. Сидней пообещал своему куратору, что вернется к службе, как только решит накопившиеся вопросы «частного свойства».
Вопросы «частного свойства» поставила Маргарет. Розенблюм стал наносить регулярные визиты на Вестборн-Террас, причем стоило Хьюго заболеть частота посещений резко возросла. Познания в медицине у бывшего студента-химика казались несравненно глубже, чем у врача, практиковавшего Томаса. Кончилось это лечение тем, что Сидней начал сам выписывать рецепты для Хьюго. Однако здоровье старого министра отнюдь не улучшалось.
