труда и выдающихся достижений. А люди собрались уничтожить его, превратить в ничто, стереть в порошок, как если бы его никогда не существовало, как если бы это отвечало их потаенным мечтам. Для Просперо это явилось очередным и очень важным уроком.
– Я предлагаю, – сказал он, – максимально использовать возможности, которые откроет для нас надвигающаяся катастрофа.
Пора.
После нескончаемых часов проверок и перепроверок, после того, как весь сценарий бесконечно проигрывался снова и снова, после того, как из системы были вычищены возможные ошибки, все наконец было готово. Настало время решать.
Правитель Альвар Крэш ходил взад-вперед вдоль панели управления и в тысячный, в десятитысячный раз смотрел на два огромных купола, стоявших на своих пьедесталах, двух оракулов, способных не только предсказывать будущее, но и творить его, если им дать такую возможность.
Крэш испытывал такое чувство, будто он провел в этой комнате всю свою жизнь, а остальной мир уже казался ему полузабытым расплывчатым сном. Он устало улыбнулся. Наверное, модуль Ди чувствует то же самое. Для нее весь мир представляется сном, пусть и математически выверенным.
Рядом с Крэшем находились и Соггдон, и Фреда, и Дональд, и еще целая куча экспертов, техников и советников, которые появились словно ниоткуда и буквально запрудили комнату. Людей привело сюда чистое любопытство, поскольку на этой стадии операции в них уже не было надобности. Крэш давно выслушал их, учел все точки зрения, взвесил «за» и «против». И сейчас никто не мог бы сказать ему то, чего бы он уже ни знал. Даже Ди и Дум не могли.
И вот среди этой толпы Крэш находился в полном одиночестве. Здесь не было лишь одного человека, который должен был присутствовать тут по праву. Но Давло Лентралл все еще находился с космофлотом, который выполнял работы по установке на комете двигателей и зарядов. Эта первая и самая важная работа космической группы была успешно выполнена, и теперь им оставалось только следить за поведением кометы и снимать телеметрические данные.
Впрочем, это тоже зависит от него. Если сейчас он, Альвар Крэш, Правитель планеты Инферно, решит сказать «нет», встанет и, повернувшись, выйдет из этой комнаты, комета просто уплывет в темные глубины космоса, чтобы появиться вновь лишь через два столетия. В таком случае и телеметрия окажется ни к чему.
Нет, об этом думать нельзя! Альвар Крэш знал, что ему делать, и притворяться, что это не так, не имело смысла. Разве он мог встать и уйти – сейчас, когда сделано так много! Разве мог он сказать «нет» и потом на протяжении всей жизни наблюдать, как планета медленно угасает, мучая себя вопросами «а если бы» и «если только»!
Он должен идти вперед. У него нет выбора. И это пугало его больше всего остального.
Заставив себя успокоиться, Крэш взял наушники и надел их на голову.
– Модуль Ди, модуль Дум, с вами говорит Крэш.
– Даа, Прравителль, – в унисон ответили ему два голоса. Крэш удивился. Они уже очень давно не говорили одновременно, почему же заговорили сейчас? Может, из-за того, что Ди осознала торжественность момента? Или по какой-то другой причине, или вовсе без всяких причин? А может быть, потому, что Ди продолжает размышлять, и от этого ее психика становится все более нестабильной?
– Я принял решение, – проговорил Крэш и умолк, не сказав ничего конкретного. Может ли он доверить Ди эту работу? Или лучше отстранить ее и Дума от контроля над предстоящим маневром и дать указание космофлоту, чтобы его бригады осуществили перенацеливание вручную?
Нет. Пусть Ди попробует сделать это сама. Нужно убедиться в том, что все каналы, связывающие ее с остановленными на комете устройствами, функционируют нормально. Без нее им все равно не обойтись – на заключительной стадии операции или для того, чтобы привести в действие «Последний барьер». Пусть это станет для Ди первым испытанием. После пуска реактивных двигателей у них еще будет довольно большое «окно». Если нарушится связь между какими-то звеньями или если первый пуск окажется неточным, у них будет еще двенадцать часов, чтобы устранить неполадки или вообще изменить план и, использовав «Последний барьер», уничтожить комету. На следующей стадии операции, когда быстро и одновременно будет происходить множество событий, такой возможности уже не представится. Так что лучше испытать как можно больше систем сейчас. Пока все просто. Сложное ждет впереди.
А если он не верит Ди, значит, от идеи перенацеливания кометы нужно отказаться прямо сейчас.
– Я приказываю вам произвести запланированное изменение курса кометы Грега, – сказал он, и в комнате воцарилась мертвая тишина.
– Буддетт ссделланоо, Прравителль, – проговорил сдвоенный голос. – Мы наччнемм оббраттный отссчеет врееменни черрез четыррнадцаать мминуут ттрринаддцать ссекуунд. Запуск прроизойддеет рровноо черрезз часс.
– Благодарю вас, Ди. Благодарю вас, Дум, – сказал Правитель, стянул с головы наушники и тяжело рухнул в стоявшее у панели кресло. – Забытые боги! – тихо пробормотал он. – Что я наделал!
Выйдя наружу, Альвар с удивлением обнаружил, что на улице – ночь. Сколько же времени он не покидал комнату? Полсуток? Полтора дня? Три дня? Ему казалось, что, если как следует напрячься, он сможет высчитать это, вспомнить, когда он в последний раз входил туда и когда выходил. Но какой в этом смысл! Дело сделано, он стоит на улице, а все остальное не имеет значения.
Фреда взяла его за руку и повела прочь от холодной стерильной симметрии Центра преобразования климата. Они миновали безжизненный бетон взлетно-посадочной площадки и вышли на свежие зеленые лужайки, что окружали здание.
– Смотри, вон она, – проговорила женщина, указывая рукой на восточную часть небосвода.
Крэш поднял глаза в том направлении и удивленно воскликнул:
– Будь я проклят! Так и есть!
Он еще ни разу не видел комету Грега, и вот она – висит жирной золотой точкой на черном бархате неба. У нее не было ни хвоста, ни четкой формы, но сама она находилась здесь. Казалось невероятным, что они затратили так много усилий для того, чтобы найти столь очевидное. Но Крэш знал, что сейчас он видит лишь обладающий высокой отражательной способностью защитный «зонтик» и что комета с огромной скоростью несется прямо на них. Он видел комету в процессе моделирования, видел ее крохотной искрой на дисплее во время симуляций изменения ее курса и траектории, но он никогда не видел эту штуковину в реальности. И в этом было нечто пугающее – видеть «живьем» эту гору льда и камня, которую он приказал сбросить на свою планету.
Фреда заставила его сесть на прохладную свежую траву и устроилась рядом. Крэш уперся руками в траву за своей спиной и почувствовал ее влагу. Он ощущал приятный запах сырых корней, легкий ветерок щекотал его шею.
– Давай посмотрим на нее отсюда, – сказал Альвар.
Фреда наклонилась к мужу и поцеловала его в щеку.
– Прекрасная мысль, – сказала она, тихо смеясь. – Ты здорово придумал.
– В первый раз мы с тобой думаем одинаково, – проговорил Альвар, – но я устал думать. Устал принимать решения. Хорошо, что все закончилось. По крайней мере на сегодня.
– На сегодня – да, – согласилась Фреда. – Отдохни. Отдохни от всего этого, и давай просто посмотрим, как она светится на небе.
– Да-а-а, – ответил Крэш одновременно с могучим зевком. Он чувствовал, как напряжение и тревоги последних дней отпускают его. К добру или ко злу, но дело сделано. Теперь отдохнуть. Отдохнуть хоть немного. А потом он хочет посмотреть, как начнут свою работу реактивные двигатели.
Но когда наконец золотая точка на черном небе вспыхнула еще ярче, Правитель Альвар Крэш крепко спал, деликатно похрапывая.
Давло Лентралл еще раз попытался пробраться поближе к иллюминатору, но его тут же оттерли обратно. Наконец он оставил эти попытки. Слишком много людей столпились возле небольшого круглого окошка, которого для всех явно не хватало.
В прежние времена он бы заставил их пропустить его к иллюминатору. Он напомнил бы им, что если бы не он, то никого из них здесь не было бы, да и вообще ничего бы не происходило. Кто, как не он, имеет право занимать почетное место у иллюминатора! Но сейчас его удивляла даже мысль о том, что когда-то он
