Очень давно – еще задолго до нас, разумным расам было известно, что жители колоний с высоким притяжением уже в третьем поколении давали потомство с другой мускульной системой, более мощной при том же или даже меньшем весе, и, главное, с более стабильной психикой. Тогда как колонисты на более «легких» планетах плодили истеричек и меланхоликов. По этой причине некоторые расы отказались от заселения планет, которые подходили им по всем характеристикам, но имели притяжение меньшее, чем материнский мир, на котором данная раса сформировалась.
Больт не успел ответить: из подъезда пансиона быстро вышел встревоженный Лок.
– Их там нет, – сообщил он. – Хозяин клянется, что они у него вообще не появлялись, но глаза у него при этом какие-то хитрые.
– Что значит хитрые? – не понял Кай.
Лок сморщился.
– Ну, они у него были… можешь мне поверить.
– …Я тебе верю. Но куда они делись?
Зорган прикусил нижнюю губу. На его лице отразилось отчаяние; Каю показалось, что он не решается говорить из-за присутствия Больта.
– Ну же, – подбодрил он Лока, – что?..
– С ними что-то случилось. Что-то нехорошее. Я чувствую, понимаешь?
Кай уже знал, что вечно задумчивая «ошибка природы», как он называл про себя младшего Зоргана, действительно умеет чувствовать нечто, неподвластное ему уму. Как-то раз в его голову закралась шальная мысль, что Лок каким-то образом улавливает мифические хронособытийные волны – в одной из своих последних работ безумец Декмар предположил их существование и, конечно же, был в очередной раз высмеян. Лорду Харкаану уже давно было не до смеха.
– За поворотом я видел тихую тратторию, – сказал он. – Заедем, перекусим?..
Лок согласно кивнул головой и скрючился на заднем сиденье. Больт нервно бросил за борт сигарету.
– Что тут могло произойти?
– А ч-черт его знает. Насколько я понимаю, Кирби пару раз останавливался в этой поганой гостинице. Понимаешь, – Кай запустил двигатель и принялся разворачиваться в тесной улочке, – он почему-то не очень доверяет тем людям, которые работают для него здесь, в этих городишках: Бари, Кастель-дель-Монте, Бриндизи. Хотя, конечно, доверять им и действительно нелегко. Не знаю, как у них, а у нас, – он оглянулся на Лока и перешел на немецкий, – из всей компании один только Кирби не имеет заметных отклонений. Все остальные генетически дефективны: у Беппо, которого ты уже видел, не развит речевой центр головного мозга, у Мака проблемы с координацией движений, остальные попросту туповаты. Нора еще ничего, но она не может иметь детей… вот так.
Больт посмотрел на него с искренним ужасом.
– Кажется, я начинаю понимать. Так значит, трупы здоровых людей действительно нужны им дозарезу. Наверное, они все-таки научились пересаживать органы? Я где-то читал о том, что в принципе такое возможно.
– Ну, от твоего времени они все-таки ушли довольно далеко. Они не просто пересаживают здоровые органы, они реконструируют клетку, избавляя некоторых несчастных от не слишком заметных дефектов. Проблема, в принципе, в другом: верхушка, «гранды», не оставляют низам шансов на выживание. Не знаю уж в чем смысл такой политики, но вижу одно – они гибнут. Появление Лизмора, его контакты с тамошними бандитами из «низов» дают им надежду. По крайней мере, Кирби говорил мне, что за свой клан он уже может не бояться. Для него, как ты понимаешь, это важно…
Кай затормозил возле чистенького двухэтажного домика с острой черепичной крышей, напоминавшей германские строения подобного рода. Правда, здесь не применяли традиционный немецкий фахверк с его геометрически чистым переплетением несущих балок, а строили в основном из желтого камня, но тем не менее аккуратная траттория заставила Больта ностальгически улыбнуться. Загнав «Бентли» правыми колесами на тротуар, чтобы он не мешал движению по узенькому переулочку, Кай выключил зажигание и выпрыгнул из машины.
В зале, таком же чистом и симпатичном, как и дом, сидели за столиками несколько человек. При виде пришельцев они на миг умолкли, просветили тех настороженными взглядами и, успокоясь, вернулись к своим беседам.
Больт возжелал проявить свои теоретические знания итальянской кухни, заказав официантке какую-то сложносочиненную «пасту» с невероятной подливой. Кай не стал морочить себе голову и коротко попросил лазанью и бокал легкого вина. Лок последовал его примеру.
Заказы были выполнены на удивление быстро. Больт, поглядев на большое фаянсовое блюдо, наполненное густой разноцветной массой макарон, овощей и чего-то еще, вытаращил глаза, но возмущаться было поздно.
– Молодец, – подбодрил его Кай, – теоретик. Ничего, если будет совсем плохо, я сделаю тебе промывание желудка.
– Что ты думаешь делать? – неожиданно резко спросил Лок.
Кай на мгновение опешил.
– Гм… Я думаю, что нам стоит проехаться по местным автомастерским и поискать «Лянчу», на которой приехал Кирби. Если машина здесь, в Фодже, то мы ее должны найти.
Док покачал головой.
– Не думаю. В лучшем случае нам опять солгут. В худшем – просто ничего не ответят.
– Откуда у тебя такая уверенность? В конце концов что здесь противозаконного – мы ищем своих приятелей, у которых вроде как сломалась здесь машина. Всего-то навсего.
Лок поморщился, но ничего не сказал. Низко склонившись над своей тарелкой, он принялся за еду.
Кай быстро разобрался со своей порцией, глотнул вина и откинулся на спинку стула, оглядывая заведение. К тому времени люди, сидевшие в зале, расплатились и покинули тратторию, лишь один мужчина продолжал сидеть за треугольным угловым столиком. Встретившись с ним взглядом, Кай неожиданно вздрогнул и судорожно выругался сквозь зубы.
– Синьор Винкельхок? – усмехаясь, спросил итальянец. – Наконец-то вы меня заметили…
– Привет, Луиджи. – Кай кивнул Больту и, деланно улыбаясь, пересел за столик своего старого приятеля. – Вот уж не ожидал… Погоди-ка, а ведь ты должен был быть в Триполитании? Каким же образом ты очутился здесь? Отпуск?
– У меня очень вовремя прорезалась застарелая язва желудка, – хохотнул в ответ Скалья. – И добрые доктора признали меня совершенно негодным для дальнейшей службы в королевских военно-морских силах. Пускай дураки подставляют свою башку под английские пули! А ты, – Скалья наклонился к Каю и перешел на заговорщицкий шепоток, – ты – дезертировал?
– Меня убили, – совершенно серьезно ответил ему Кай. – Меня больше нет.
Скалья понимающе хохотнул и защелкал пальцами, подзывая официантку.
– Я теперь от тебя не отстану, – бесцеремонно заявил он. – Нам необходимо выпить. Ты должен мне все рассказать, слышишь? Мадонна мия, не каждый день я встречаю людей, которым обязан своей жизнью!
Кай затянулся и посмотрел на своего приятеля через мясистую струю дыма. За годы, прошедшие после их испанского знакомства, Луиджи откровенно раздобрел, обзавелся вторым подбородком и обручальным кольцом на левой руке. Судя по его виду, жилось парню неплохо. Кай вспомнил, что Скалья происходил из Таранто, имел бездну мелкопоместных родичей по всей Апулии и какого-то мифического сицилийского дядюшку, пребывавшего в большом авторитете. Когда-то Кай и в самом деле вытащил его, раненого и брошенного своими, из городка, в который уже вошли республиканцы: отобранный у них «Мерседес», на котором мчался Кай, совершенно случайно оказался возле горящего здания итальянского военно-морского штаба в средиземноморской дыре Кастельон-де-ла-Плана, и истекавший кровью Луиджи выпал буквально ему под колеса. Интербригада красных ударила тогда совершенно неожиданно, и всем, кто находился в городке, пришлось улепетывать что есть духу. Находившийся в командировке Кай проявил тогда чудеса изобретательности: на побережье они с Луиджи обнаружили «забытый» итальянцами гидроплан, перестреляли окруживших его оборванных республиканских волонтеров и под жутким огнем с берега удрали
