– Стоп, – негромко сказал он. – Тут много электролитных возмущений, они мешают мне сосредоточиться, но все же дальше ехать не стоит. Кажется, где-то рядом мощная подстанция… Заглушите двигатель – этот трамблер сведет меня с ума!..
Лизмор поспешно повторил приказание водителю. Мотор заглох, теперь ночную тишину нарушали лишь далекий лязг перегоняемых с места на место вагонов да свистки маневровых паровозов. Кай наморщил лоб и стиснул веки.
– Все, – выдохнул он через две минуты, – радиоактивный груз на одиннадцати часах[Указывая направление, Харкаан употребляет известный термин из летного сленга.]. Груза, похоже немного, но «фонит» он крепко, настолько крепко, что это может быть опасно для жизни.
– Поехали отсюда, – скомандовал водителю Лизмор. – Я так и знал…
– Что вы знали?
– Давайте пока помолчим. Я все объясню вам, когда мы приедем в мой отель.
– Очень здорово, – пробормотала себе под нос Валерия, – здесь, в какой-то французской дыре, стоит поезд с радиоактивным грузом!
Кай махнул рукой и сдернул с головы свою фуражку – на лбу его вдруг выступили мелкие бисеринки пота.
– Понятно, что он шел не сюда. Он следует куда-то дальше, а здесь просто застрял с переформированием. Может, к нему что-то цепляют. Или наоборот. Вот интересно, куда же он идет?
– Я знаю, что это за поезд, – почти неслышно прошептал Лизмор.
«Адлер» выбрался на шоссе, зажег фары и помчался в коридоре из густых зарослей высокого кустарника. Желая поскорее прийти в себя, Кай закурил сигару. В свете зажигалки сверкнули растерянные глаза безъязыкого Больта, который понял лишь несколько слов из всей беседы.
– Здесь, – сказал ему Кай по-немецки, – стоит состав исходным материалом для той самой бомбы. Ты понял, что это значит?
Больт слегка побледнел и отвернулся к раскрытому окну, за которым летели бесконечные темные кусты.
Водитель притормозил и свернул направо. «Адлер» трясся на ухабах раскатанной тракторами грунтовки. Автомобиль обогнул поле, затем, после перекрестка, еще одно и углубился в лес.
«Куда он, черт его дери, нас везет? – раздраженно подумал Кай. – Мы явно едем не в ту сторону. В каком отеле он тут мог остановиться? Какой вообще, к дьяволу, отель в таких-то дебрях?»
В просветах меж деревьями замелькал далекий желтый огонек.
Через три минуты «Адлер» подъехал к большой ферме. Сложенное из древних булыжников двухэтажное здание было совершенно темным, если не считать единственного окошка, светящегося в правом крыле. Водитель остановил машину. Фары вырвали из мрака большую дубовую дверь и низенькую скамеечку рядом с нею; шум двигателя, видимо, пробудил кого-то из хозяев, и вокруг двери вспыхнули два зашторенных окна.
– Приехали, – объявил Лизмор, – можно выходить.
Их встречал тщедушного вида мужчина в некогда дорогом, а нынче порядком засаленном пиджаке, совершенно не похожий на крестьянина. Скорее он напоминал опустившегося интеллигента, волею судьбы заброшенного в деревенское захолустье. В руках мужчина держал электрический фонарик и – что очень удивило Кая – старенькое охотничье ружье.
– Мсье Курбе, – отрекомендовал его Лизмор, – мой старый приятель и человек в высшей степени надежный.
Кай молча кивнул и протянул ему руку. Курбе прищурился и ответил ему робким рукопожатием.
– У вас странное лицо, – произнес он по-немецки с сильным эльзасским акцентом.
Кай пожал плечами. Мсье Курбе был не первым, кто находил его внешность довольно нестандартной.
– Я хочу сказать, – продолжал хозяин, не обращая внимания на Больта и Валерию, – оно странно благородное. Вы аристократ?
– В некотором смысле.
Курбе, похоже, удовлетворился таким ответом. Выключив свой дурацкий фонарик, он распахнул скрипучую старинную дверь и посторонился, пропуская ночных гостей в дом. Следуя за ним, они прошли в чистенькую гостиную, где стоял большой, застеленный скатертью стол. Мсье Курбе смешно наморщил лоб и неожиданно оглушительно гаркнул:
– Марианна!
На его зов со второго этажа сбежала хорошенькая темноволосая девушка в цветастом платье. Курбе обратился к ней с короткой гортанной речью, после которой Марианна быстро закивала и исчезла в глубине дома. Она появилась минуту спустя, нагруженная какими-то свертками и большой, оплетенной в старую солому, бутылью вина.
В свертках оказалась немецкая ветчина, американская тушенка, пайковый солдатский хлеб и прочая снедь. Для оккупированной части Франции это представляло целое состояние. Исчезнув вновь, девушка вернулась с бокалами; поставив их на стол, она повернулась к темному старинному буфету и принялась доставать оттуда посуду.
В течение всего этого действа Лизмор неторопливо мерил шагами гостиную, помахивая прихваченным в машине кожаным портфельчиком немецкого образца. Приглядевшись, Кай заметил, что висящая на его левом бедре кобура скрывает в себе «парабеллум». Когда девушка, закончив свою суету, мило улыбнулась Каю и убежала, дробно стуча своими сабо, Лизмор наконец уселся за стол.
– Я хотел показать вам вот это, – сказал он, раскрывая портфель.
На стол выпал какой-то пакет. Судя по отсутствию грифов и сопроводительных текстов, то была копия – по крайней мере, Каю не приходилось видеть оригиналы, лишенные хотя бы орлов со свастикой. Он развернул хрусткую кальку и уставился на непонятную схему, изображенную тушью и жирным карандашом.
– Ну, – спросил он, – и что это за чертовщина?
– Я хотел спросить об этом у вас, – мрачно ухмыльнулся Лизмор. – Один хороший человек едва не расстался с собственной головой, добывая это для меня. Так вы не знаете, что это?
– Я что, инженер-универсал? Я всего лишь пилот…
– Быть может, вы, герр Больт? – спросил Лизмор, переходя на немецкий.
– Я? – Тот понял суть беседы и без перевода. – Что вы, я… я – историк, университетский червь…
– Давайте сюда, – решительно протянула руку Валерия. – Специалисты…
Ей хватило буквально минуты. По тому, как потемнели ее блестящие влажные глаза, Кай понял, что на кальке изображено что-то действительно серьезное.
– Очень остроумная конструкция, – вздохнула Валерия. – Главное – легко воспроизводимая в здешних условиях. И, между прочим, совершенно нечеловеческая. В нашей практике подобных схем не существовало. Я рискну предположить, что это негуманоидная разработка.
– Что это? – заорал Кай.
– Это? Это нечто вроде ядерного реактора, но предназначен он не для преобразования энергий, а для модификации обычного урана в оружейный плутоний.
– Что такое плутоний?!
– Бомба, снаряженная таким зарядом, будет значительно мощнее тех, что упали на Японию…
Лицо Лизмора приобрело землистый оттенок. Кай закрыл глаза и провел рукой по лбу. Раскрыв глаза вновь, он увидел, что Больт снова многое понял без перевода. Опытный филолог, он уже научился разбирать многие слова, родственные англо-германской и романской группам. Для него язык Кая выглядел как странный, корявый жаргон, в котором смешались перекрученные до неузнаваемости и немецкие, и итальянские, и французские слова и выражения. Он не понимал только славянских.
– Наливай, Гюнтер, – сказал ему Кай, и он вновь сумел понять его. – Будь оно все проклято!
– Кай, – угрожающе начала Валерия, – мне не нравится твоя…
– Провалитесь в Бездну, госпожа генерал!!! – заорал Кай, вскакивая. – Кажется, у меня уже нет сил жить со всем этим…
Пальцы Больта цепко стиснули его плечо. Кай скрипнул зубами, схватил со стола налитый бокал и
