забальзамированная голова лорда Хайнца Хэмпфри, бывшего владетеля Бифорта и бывшего кровника Торварда Неукротимого, и остановился перед высоченными черно-золотыми дверями.
– Лорд Ариф Аполлон Кириакис оф Бифорт! – звучно выкрикнули внутри помещения.
Двери медленно распахнулись. Ариф шагнул на толстый ковер совещательного зала и едва не уронил челюсть, увидев Роберта, утомленно сидящего в кресле у стены. Друг не поднялся ему навстречу. Повернувшись, Ариф подошел к стоящему посреди зала лорду Торварду и приготовился было доложить о себе по соответствующей церемониалу форме, но владетель остановил его мягким взмахом руки:
– Привет, Ара. Садись… хочешь выпить?
– Не откажусь, милорд. Роббо, – он с недоумением повернулся к своему другу, – ты не желаешь со мной здороваться?
Голос Роберта прозвучал скрипуче, словно несмазанная дверь:
– Здравствуй.
Теряясь и недоумевая, Ариф взял из рук владетеля высокую рюмку с виски и присел на краешек кресла неподалеку от Роберта. Лорд-наследник выглядел не просто уставшим: он показался Арифу вдруг постаревшим на добрый десяток лет.
– Роббо привез нам войну, – неожиданно четко проговорил Торвард.
– Что? – не понял Ариф. – Войну?
– Ахерон требует немедленной оккупации всех планет и территорий Объединенных Миров, – объяснил лорд-владетель. – Роберт прибыл на Бифорт на ахеронском разведчике.
В зале повисла напряженная тишина. Арифу подумалось, что стоит сейчас чиркнуть зажигалкой – и она взорвется.
– Мы не можем воевать, – продолжал лорд-владетель, – но, тем не менее, мы должны воевать, у нас просто нет иного выхода.
Роберт вытащил из кармана своего камзола сигару, неторопливо прикурил и поднял глаза на отца. Они не понимают, подумал он. Они ни черта не понимают, а у меня нет времени им что-либо доказывать. Я обыграл Ахерон, я вырвал у него банк, и сейчас нам нужно действовать, а не разводить очередную болтовню И, черт меня побери, я буду действовать!
– Отец, – негромко, но твердо произнес он, – вызывай сюда Канцелярию. У нас действительно нет времени.
Ариф не стал слушать его речь… он понимал все лучше, чем кто-либо.
Он не мог понять одного: что могло так изменить его друга, который вернулся из этого полета другим человеком? Он сидел в смежной с совещательным залом комнате, не обращая внимания на доносящийся оттуда гул, и курил одну сигару за другой. Жизнь заканчивалась. Вместо нее начиналась какая-то иная эпоха, непохожая на все то, что было раньше, и он не знал, хорошо это или дурно.
Десять лет. Десять лет они вместе с Роббо строили свой, особый, не всегда законный, зато честный мирок, этакий мир в мире, Бифорт внутри Бифорта. Они многого добились: они оказались способны сокрушить самую страшную из всех известных истории тайную «семью», разнести ее по кирпичику, тихо и почти незаметно. Они, мафия!
Все было кончено. Серое утро сигарным дымом уносило в раскрытую форточку веселую и беззаботную юность, и вместе с ним улетала в туман какая-то частица души Арифа Кириакиса. Наверное, та, с которой ему не хотелось бы расставаться.
Совещание завершилось через два часа. Шум стих, Канцелярия начала выползать в мокрый утренний парк на перекур. За спиной Арифа негромко хлопнула дверь. Он поднялся из кресла, недоумевая, кто мог нарушить его покой, и дернулся от неожиданности: на него смотрел Роберт.
– Идем, – сказал он.
Ариф вышел вслед за другом, не совсем понимая, куда тот его тащит.
– Роббо, – сказал он на ходу, – у нас тут неприятность. Зараза Ровольт арестовал Кэтрин, ее нужно вытащить, а то в этой кутерьме о ней могут забыть. Она очень ждала тебя…
– Что? – с холодным удивлением спросил Роберт.
– Кэтрин, – повторил Ариф, – В УВР, в предвариловке…
– Заткнись, – перебил его Роберт. – Ты думаешь, о чем ты мне сейчас говоришь?
Ариф посмотрел на него расширенными от ужаса глазами. Он не хотел верить…
Дворецкий распахнул перед ними тяжелые двери парадного подъезда, и они почти одновременно шагнули на широкую мокрую лестницу, под которой толпились, окутанные дымом и скороговоркой вечных дискуссий, министры Национальной Канцелярии. Ариф машинально поправил опять съехавший на бок меч, но он мог бы этого и не делать: на него никто не смотрел.
Все смотрели на Роберта.
На человека, который принес войну.
Он стоял на мокром мраморе верхней ступени, бледный от усталости.
Он стоял, стиснув челюсти так, что на щеках проступили бугры желваков.
Он, лорд-наследник Роберт Королев Бифортский, отныне навечно закованный в ледяных бастионах своей власти, недоступный и непобедимый. Для него кончилось все.
Потому что на свете нет дорог, имеющих начало, зато каждая дорога имеет конец…
Эпилог, Ариф:
