– На вашем месте я бы, пожалуй, порядком надрался, – тихо произнес Баркхорн, – так, чтобы наутро сходить с ума от похмелья…
– Я человек мрачный, а оттого – малопьщий, – печально ответил Роббо, – и похмелье мне тоже не помогает. Возникает, знаете, этакое чувство вины перед всем миром – и не более того. А чувства вины мне и так хватает по уши…
– Вы фаталист, милорд, – убежденно сказал генерал.
– Я? – удивился Роберт. – Что вы, Артур! Фаталист у нас, – он махнул рукой в сторону игрушечного белого строения над морем, – вон он сидит… Ара – он фаталист. А я – увы, даже этого утешения мне не дано. Папаша мой великий фаталист, на пару с его милостью лордом-канцлером… а я вот не в масть пошел – привык считать, что меру своей ответственности человек выбирает сам, без помощи папы и мамы.
– Не стану спорить, – поджал губы Артур. – Поплывем на берег?
– Да, пожалуй. Только знаете, давайте-ка лучше в прогулочном, что ли, темпе – боюсь, моя физическая форма весьма далека от идеала.
Выбравшись на берег, Роббо кое-как обтерся и изнеможенно свалился на горячий камень лежака. Баркхорн присел на песок рядом с ним и вытащил из-под вороха своей одежды высокую узкую бутылку.
– Винца хотите? – предложил он.
– С удовольствием, – Роберт сел и взял сосуд из его рук.
Пробка уже была свернута, и пластик, стремительно охлаждаясь в его пальцах, начал покрываться мелкими капельками влаги. Роббо подождал, пока бутылка заледенеет по-настоящему, и не торопясь сделал несколько глотков. Кисло-сладкий, слабо хмельной напиток неожиданно вернул мыслям потерянную ясность.
– Волшебство, – улыбнулся он, возвращая бутылку Баркхорну.
– Нет-нет, у меня есть еще, – генерал приподнял одежду и достал вторую бутыль. – Хорошо здесь, – мечтательно произнес он, вперив взгляд в далекий горизонт. – Давно я так не отдыхал. Я даже завидую лорду Арифу…
– Лорду Арифу завидовать не надо, – покачал головой Роберт. – Глупо.
– Глупо? – Баркхорн привстал и посмотрел на него с искренним изумлением. – Или вы имеете в виду – вообще?..
– И вообще тоже, – медленно ответил Роббо. – Вся штука в том, что вы видите лишь меру его власти, практически не подозревая о мере его ответственности. Ничто не дается даром, за все нужно платить. По крайней мере, у нас… лорд Ариф родился с ощущением высокой меры своего долга – да-да, не смотрите на меня с таким удивлением. Это вам он кажется сибаритствующим гулякой – на самом деле вы его просто не знаете, и уж поверьте мне на слово: случись вам оказаться на его месте, вся власть и достаток лорда Арифа показались бы вам слишком малой платой за тот долг, который влечет его вперед.
За небольщой рошицей в стороне от замка мягко свистнула, останавливаясь, турбина мощного коптера, и по ее характерному едва заметному хрипу Роберт узнал могучий «Болланд», подаренный им Кэтрин.
– Мне наверное, пора, – Баркхорн поднялся и перебросил через плечо свои шмотки, – встретимся за ужином, милорд.
Роберт кивнул на прощанье и откинулся на прикрытый полотенцем горбик-изголовье лежака. Не открывая глаз, протянул руку и нашарил в кармане рубашки узенький золотой портсигар и зажигалку.
Он медленно, смакуя, раскурил тоненькую сигару, глубоко затянулся ароматным сладким дымом и вдруг сел, открыл глаза: по дорожке, ведущей от замка к морю, мягко клацали каблучки женских туфель.
Кэтрин была одета в светлое платье с поясом и крохотными голубыми погончиками офицера полиции. Щурясь от высокого еще солнца, она беззащитно прикрывала глаза ладонью. Роберт наклонился, поднял с песка не успевшую нагреться бутылку, сделал пару глотков и встал ей навстречу.
– Привет, – женщина ласково провела пальцами по его влажным волосам и присела на лежак, – как твои дела?
– Ты что же, не читаешь сводки? – усмехнулся Роберт. – Не смотришь головидео?
– Смотрю, – согласилась Кэтрин, доставая из миниатюрной сумочки сигареты. – И читаю. Ужасаясь при этом. Я не думала, что ты решишься…
– Других вариантов я не видел, – сухо объяснил Роберт.
– Наверное… Скажи, ты ждал от меня упреков?.. возможно, истерики?
Роббо поперхнулся и вновь потянулся за спасительным вином. Кэтрин смотрела на него совершенно спокойно, и на секунду ему почудилось, что в ее глубокий серых глазах стояла боль – боль сострадания. Он мотнул головой и жадно присосался к горлышку бутылки.
– Я не знаю, – честно ответил он. – Я ждал… непонимания.
– От офицера полиции?
Роберт вскочил на ноги и медленно зашагал вокруг лежака, размахивая наполовину опорожненной бутылкой.
– Ты, к сожалению, до сих пор не совсем правильно представляешь себе ту роль, которую нам приходится играть в сложившейся ситуации…
– Представляю, – перебила его Кэтрин, – но не могу сказать, чтобы она мне нравилась.
Роббо остановился и внимательно посмотрел на нее.
– Нет, – сказал он, – ты все-таки не представляешь. Да! И не представляешь именно потому, что смотришь на вещи глазами копа. Как ни крути, но в глубине души ты убеждена, что Закон незыблем, что он регулирует все и вся… Так когда-то и было. Надеюсь, что когда-нибудь так оно будет… но сегодня – сегодня закон во многих случаях бессилен. Нас угораздило родиться в эпоху великой нестабильности, человечество
