отцом. Дело не терпит отлагательств.
Блэйзе повела меня по каким-то черным лестницам, каким-то скромно отделанным коридорам, запруженным слугами; в конце концов я окончательно запутался и перестал понимать, куда мы идем. Джунипер и вправду был очень велик. Но когда мы вынырнули в главный коридор, я понял, что мы срезали путь и добрались до отцовского кабинета вдвое быстрее, чем это обычно делал я.
Теперь, когда перед Блэйзе встала цель, она принялась действовать так быстро и решительно, что я лишь диву давался. Кого же она подозревает? Да, Эйбер прав – я недооценил Блэйзе.
Блэйзе миновала стражников – я шел за нею по пятам – и постучала в дверь кабинета.
Буквально секунду спустя Дворкин открыл дверь, посмотрел на нас и отступил, давая нам пройти.
– Экая, однако, странная пара. Что привело вас сюда?
– Расскажи, – велела Блэйзе, взглянув на меня. И я повторил свою историю – в третий раз за вечер, – постаравшись не упустить ни единой подробности. Потом я сообщил, к каким выводам мы пришли – что в семье появился предатель.
– Я знаю, что мне нужно было поговорить с тобой раньше, и жалею, что не сделал этого. Но я не знал, кому можно доверять... и потому не доверял никому.
– Ты считал, что действуешь правильно, только и того, – сказал Дворкин. – Ничего, мы разберемся, в чем тут дело.
– Блэйзе считает, что она знает предателя, – добавил я.
– В самом деле? – Дворкин взглянул на Блэйзе. Видно было, что он удивлен, но при этом доволен.
– Да, отец. Это Фреда – больше некому.
ГЛАВА 17
– Фреда?! – в один голос воскликнули мы с Дворкином. Я не поверил.
– Да.
– Но почему?! – спросил я.
– А кто еще это может быть? – поинтересовалась Блэйзе. – У нее больше карт, чем у кого бы то ни было, за исключением Эйбера. Она несколько раз повторяла, что приближающейся схватки нам не выиграть. И она отказывалась назвать наших врагов.
– Я бы не сказал, что она отказывалась, – возразил Дворкин. – Она просто не может их увидеть.
– Прежде она довольно часто называла виновных, – упрямо заявила Блэйзе, сложив руки на груди. – Почему же теперь не может? Уж не потому ли, что сама им помогает?
– Нет, – отрезал Дворкин. – Я не могу в это поверить. Это всего лишь чудовищное обвинение, не подкрепленное никакими доказательствами.
– Ну так вот, о доказательствах, – сказала Блэйзе, подаваясь вперед. – Вчера утром Фреда вошла в покои Оберона – после того, как он ушел на встречу с тобой. Она вошла туда одна, и она оттуда не выходила.
– Откуда ты знаешь? – строго спросил Дворкин.
– Мне рассказала одна уборщица.
– Шпионка? – поинтересовался я. Блэйзе мило улыбнулась.
– Вовсе нет. Просто я попросила кое-кого из слуг, чтобы они за тобой приглядывали – мало ли, вдруг тебе потребуется помощь. Так вот, эта женщина заметила, что Фреда зашла к тебе после твоего ухода – а когда та так и не вышла, это показалось ей странным. И сегодня утром она сказала об этом мне.
Дворкин отвернулся, а когда он заговорил, голос его дрогнул.
– Позовите Локе, – велел он. – И Фреду.
В результате в кабинете образовалось небольшое столпотворение: за компанию с Локе явился Дэвин, а с Фредой пришел Эйбер. Никому ничего заранее не объясняли – сказали только, что отец желает их видеть.
Мне пришлось ради Локе повторить свою историю в четвертый раз, и я уже отбарабанил ее, как по писаному. Когда я упомянул о его карте, спрятанной в скатке, Локе вскочил со стула.
– Я тут ни при чем! – заявил он.
– Сядь, – велел отец. – Мы знаем, что ты ни при чем. Они просто подбросили карту, чтобы дискредитировать тебя. – Он взглянул на меня. – Продолжай Оберон.
Я закончил на разговоре с Эйбером – на том, как мы пришли к выводу, что адские твари добиваются смещения Локе.
– Вот видишь? – прошептал Дэвин. – Они тебя боятся.
А потом Блэйзе рассказала, что Фреда входила ко мне в покои... и не выходила оттуда. Я поспешил вмешаться.
– К несчастью, это свидетельство еще ничего не доказывает. Не забывайте – адские твари умеют изменять облик. И кто-нибудь из них преспокойно мог прикинуться Фредой.
– Но каким образом... – начала было Блэйзе.
– Смотри!
Я закрыл глаза и представил себе облик Фреды – ее длинные волосы, крохотные морщинки вокруг глаз, очертания подбородка, форму скул... Я ухватил этот образ, сделал его собственным, потом открыл
