сделать вывод, что Космострада не была инертным куском строительного материала, но зато была чем-то вроде вечно продолжающегося процесса, нетрудно было представить себе, что дорога могла сама найти себе самый лучший путь по изменяющейся территории и устроиться как можно, уютнее. Но, во всяком случае, тут, казалось, дороге совсем не было уютно. Она могла перебросить себя через пропасть или полезть в гору, но не могла вырыть себе туннель.
Сгустилась тьма, а дождь все равно продолжался. Я все время был настороже, чтобы не попасть в потоп. Целые стены воды обрушивались на дорогу и размывали ее, пока мы прокладывали себе путь в потоках, все вверх и вверх, медленно взбираясь, следуя извилистой ленте дороги на самом крутом склоне холма. На некоторых участках угол крутизны склона доходил до сорока градусов, а роллеры пришлось установить в положение максимального сцепления с дорогой. Этого едва хватало, чтобы не обрушиться в пропасть. Фактор скольжения на некоторых роллерах доходил до максимума на самых опасных участках дороги. То есть, если перевести это на человеческий язык: они скользили и проворачивались на дороге вхолостую, не в состоянии продвинуть нас дальше.
Все пытались хоть немного поспать, найти местечко, где не так подбрасывало и швыряло на ухабах. Дарла уложила самого тяжелораненого на постель и напичкала его болеутоляющими. Я спросил ее, как у него дела, и она ответила мне, что чем скорее мы доберемся до Максвеллвилля, тем лучше. Я мог бы и сам догадаться, он потерял много крови. Честно, между нами говоря, мне казалось, что он не выживет.
Сукума-Тейлор подошел и уселся рядом со мной на сиденье стрелка, объявив, что ему не хватает места, где бы он мог вытянуться. Кроме того, ему не хочется спать. Винни скорчилась под приборной доской как раз на его стороне. Он случайно ткнул ее ногой, и она подскочила. Африканец извинился.
– Простите! Простите! – извинилась Винни, видимо, за то, что оказалась под ногами.
Если она была типичной представительницей своей расы, то как могла столь неагрессивная порода выжить так долго? Я подумал о проекте расчистки джунглей. Нет, ей-богу, они и впрямь не могли выжить.
– Э-э-э... нас так и не представили друг другу, – сказал Сукума-Тейлор. – Я и не знал, что он может говорить... ах, это она? О, простите. Эриданка, правда?
– Ага. Винни, познакомься с Джоном.
– Привет!
– Как поживаете, Винни?
Она свернулась клубочком и снова заснула.
Подъем стал еще круче, и дорога резко изогнулась налево. Нас приветствовала временная речушка, образовавшаяся из-за дождя. Роллеры завертелись, потом врезались в дорожное покрытие.
– Заставляет задуматься, правда?.. Я имею в виду Космостраду, – сказал Джон.
– В каком отношении?
– Ну, с одной стороны, почему люди вообще путешествуют по дороге между цилиндрами, вместо того чтобы летать.
– Тому есть пара причин, – сказал я ему. – Одна из них та, что пока никто еще не придумал, как сделать передвижение по воздуху дешевле наземного транспорта, даже после всех этих лет. Мне кажется, так и останется на веки вечные. Это вопрос физики. Второе – воздушное судно должно быть спроектировано с учетом определенных факторов, как, например, сила тяжести на планете, давление воздуха и тому подобное. Переправляться с планеты на планету таким образом, следовательно, создает немалые трудности. Я видел кое-какие модели воздушных судов с переменными конфигурациями крыльев и еще какими-то подвижными конструкциями, но все они оказались ненадежными и неуклюжими. И совершенно бесполезными, если попадается на пути планета с безвоздушным пространством. Разумеется, сквозь такие участки можно было бы просто катиться на шасси, но это кажется мне нелепым и глупым. И, к тому же, есть еще антигравы.
– М-м-м... Это те, которые с вечным двигателем, да?
– Ну да, насколько это известно. Никто еще не разобрался с этим вопросом достаточно хорошо. О, конечно, всегда ходят слухи, как где-то, когда-то, какая-то раса у себя разработала настоящую машину- антиграв. Но я никогда не видел такой штуковины ни на одном отрезке Космострады. Даже «дорожные жуки» бегают на роллерах.
– Казалось бы, кто-то уже должен был решить эту проблему за все эти годы.
– Да, почему-то это кажется обязательным и неизбежным. Но, видимо, на пути этого открытия лежат монументальные камни преткновения.
– Но между планетами есть воздушное сообщение, правильно?
– Да уж, у нас, водителей, есть мощная конкуренция, да только сообщение это весьма ограничено. – Я ехидно хихикнул. – Хотел бы я посмотреть, как такой летун проберется через чертову дыру вроде Ветряного Туннеля.
– Это планета?
– Альфа Манси-2. Ураганы силой до двухсот метров в секунду, песчаные бури, которые окутывают планету, как одеялом.
Великан-африканец был потрясен.
– Это кажется очень опасным, даже в такой великолепной колеснице, как твой тяжеловоз.
– Так оно и есть.
Указатель крена склонялся уже к пятидесяти градусам крутизны. Я сам не мог в это поверить, хотя, как мне казалось, я уже все на свете повидал.
– О господи! – выдохнул африканец, когда мы глянули из иллюминатора прямо в бездонную пропасть неба, черного, как смоль.
Роллеры бешено завращались, потом вцепились во что-то, и мы перевалили через вершины на относительно ровную поверхность.
– Опять-таки, – сказал я, переводя дух, – есть и положительные стороны в воздухоплавании.
– Еще одно замечание, – сказал Сукума-Тейлор, продолжая разговор. Совершенно очевидно было, что от трепа ему становилось лучше. – Даже если принять, что при наличии высокоскоростных средств транспорта преодоление расстояния между точкой прибытия и следующим порталом – это вопрос только часа или двух (по крайней мере, на остальных планетах, кроме этой), возникает вопрос: почему они не поставили порталы въезда и выезда поближе друг к другу? Ведь можно же было поставить эти порталы на таком расстоянии, чтобы время и пространство из-за случайных накладок не завязывалось узлами, ведь, как я понимаю, это и есть причина, по которой порталы должны отстоять друг от друга на какое-то расстояние? Если бы их поставили хоть чуть поближе, можно было бы скакать с планеты на планету без того, чтобы столько времени проводить за рулем. Только нужно было бы проезжать какое-то маленькое расстояние от портала до портала.
– Мне невозможно вам объяснить, – ответил я, – почему нужны большие промежутки времени и пространства между точкой вхождения на планету и точкой исхода с нее, так же, как между порталами, пусть даже точка входа – это просто пустой участок дороги, на которой вы материализуетесь, но я могу сказать вам, что причина заключена в целой куче греческих букв и охапке цифр. И все это страшно теоретично! Держись!
Еще одна страшно крутая гора показалась в лобовом иллюминаторе. Мы снова стали карабкаться.
Вдруг позади нас вспыхнули предупредительные сигналы, и проревела сирена. Старая, очень старомодная автомобильная сирена-клаксон. Я прижался к обочине, и маленький жучок-машинка прополз мимо нас, с быстротой молнии рванувшись вверх по холму. Это была очень странная машинежка, вполне под стать звуку своего клаксона. А клаксон наигрывал: ля-ля-ля, ля-а-ля-а-а...
А сама машинка, насколько я мог разглядеть в водянистой тьме, была американской моделью середины двадцатого столетия, которая в свое время приводилась в движение мотором внутреннего сгорания, который питался топливом либо спиртовым, либо какой-то фракцией от перегонки нефти, забыл, что именно там было. Цвет машинки был красный, отливал каким-то лаковым отблеском.
– Привидение, – сказал Сукума-Тейлор.
– Надеюсь, что эта штука остановилась в Максвеллвилле. Эти ее колеса очень похожи на пневматические шины... это ведь не роллеры, но просто даже не верится, что это настоящие шины. Так что
