желтой «кровью», падает обратно в кусты. Так. Нежить, как более живучая, уже оправилась от этой встряски и сейчас полезет снова. Представляю себе, как ларки пожирают сейчас беспомощных лучников и ору:
— Яла! Нежить снова атакует! Делай что-нибудь, а то они всех сожрут!
Яла уже бежит ко мне со своим зеленым кристаллом. Тот разгорается в ее руках все ярче. Когда свечение достигает максимума, она передает его мне.
— Держи как можно выше.
Слава Времени! Решены сразу две проблемы: и нежить прогнали, и местность осветили.
К нам подходят Эва и Ила. Все вместе мы начинаем искать своих людей и помогать им, приводим их в чувство. Урган уже на ногах. Качается как пьяный, но тоже ходит и ищет своих лучников. Яла в красных перчатках перебегает по нашему зову с места на место: останавливает кровь, заживляет раны, сращивает переломанные кости. Вижу, что все это дается ей нелегко. Она на пределе, но я не могу позволить ей расслабиться, отдохнуть. Да и она сама словно не чувствует усталости.
Нагилы берут на себя «легкие случаи», чтобы хоть немного разгрузить Ялу. Это занятие затягивается почти до рассвета. Семи лучникам и трем рыцарям Яла уже ничем не может помочь. Ларки и другие зубастые твари буквально растерзали их. И случилось это, видимо, еще тогда, когда нагилы разжигали Священный Огонь, а нежить яростно атаковала линию оцепления. Вокруг каждого нашего товарища валяются не менее десятка зарубленных или пронзенных стрелами жутких тварей.
Погибших хороним на том месте, где еще в полночь было Желтое Болото. Молимся над свежей братской могилой и молча отправляемся в обратный путь.
Когда Синий Лес остается позади, один из рыцарей говорит:
— Самое главное сделано, сэр Хэнк. Ворота в царство зла закрыты. Больше никто из нас не станет Черным Всадником. А с остальной нежитью мы управимся.
— Вечная память тем славным рыцарям, что стали Черными Всадниками, — отвечаю я — Только, сэр Бирк, допустил я одну ошибку. Надо было спросить святого Мога, как нам успокоить этих Всадников. Рука у меня не поднимается рубить их. Ведь эти, некогда доблестные и честные рыцари ничем не виноваты, что они не смогли одолеть Синего Флинна.
— А может быть, Яла что-нибудь придумает? А, Яла?
— Постараюсь, — бормочет Яла.
Она еле-еле переставляет ноги от усталости. Время Великое! Что же это я? Решительно подхожу к ней и беру ее на руки. Девочка безропотно обхватывает меня за шею, прижимается ко мне и затихает.
— Не устанете, сэр Хэнк? — спрашивает Урган.
— Устану, тебе передам, — шучу я. — Да вряд ли устану, она — как перышко. Ромашка…
Яла вздрагивает, открывает глаза и шепчет мне на ухо:
— Андрей, знаешь, что сказал мне старый Лок на прощание? Удачи тебе, Ромашка… Ой! Что ты? Осторожнее!
От неожиданности я чуть не роняю ее.
— Что, сэр Хэнк, уже устал? — спрашивает с насмешкой Урган.
— Нет, просто споткнулся, — громко отвечаю я и тут же тихо спрашиваю: — Лен, это же значит, что?..
— Правильно: Мог и Лок — это одно и то же, — подтверждает она мою догадку.
— Выходит, что они уже давно работают здесь и противодействуют ЧВП.
— Оставим это, как ты говоришь, пока за скобками. Противодействуют ли? Это еще вопрос. Что ты знаешь о них? Только то, что они есть, и еще, что они на данном этапе помогли нам. Ты сам это говорил…
— Ладно, тише, отдыхай. Ты, я вижу, смертельно устала.
— Андрей. А я теперь понимаю твою Ольгу, которая по двенадцать часов не отходила от операционного стола. Она просто не могла оставить раненых без помощи. Сердце не позволяло ей оставить их страдать.
— Верно говоришь. Закрой глаза… Ромашка.
На постоялом дворе нас встречают встревоженные оруженосцы. По их словам, над Синим Лесом всю ночь сияло какое-то марево. А в полночь небо словно раскололось. Звезды плясали, и земля стонала. Они уже не чаяли увидеть нас.
Укладываю Ялу на постель и борюсь с искушением улечься рядом. Надо еще поговорить с Андреем и разыскать старого Лока… или Мога. Кто его знает, как правильно. Урган распоряжается в общем зале. Там готовят столы к завтраку. Отвожу его в сторону:
— Урган, ты не видел отца Лока?
— Нет, а что?
— Надо срочно найти его.
— Что за спешка?
— Лена сказала мне, что Лок и Мог — это одно и то же лицо.
— А может быть, она напутала?
— Исключено. Лок на прощание назвал ее Ромашкой. Именно так обращался к ней в Красной Башне святой Мог.
Андрей присвистывает:
— Вот как! Тогда ты ищи наверху, а я обойду первый этаж и двор.
Поиски ничего не дают. Старый Лок как в воду канул. Оруженосцы рассказали мне, что он оставался на постоялом дворе до того момента, когда обрушилось небо и затряслась земля. Никто не заметил, когда и как он исчез. Не до него было. Мы оставляем бесплодные поиски и идем в общий зал. Завтрак проходит в тишине, все слишком устали.
— Иди, отдохни, — предлагаю я Ургану. — А я пойду, проведаю Лену, заодно поесть ей отнесу.
— Ты думаешь, она еще здесь?
Пожимаю плечами, укладываю в корзину жареную гусятину, сыр, овощи, яблоки, хлеб, беру кувшин вина и иду к Яле. Она еще спит. Эва и Ила положили в ногах постели чистую тунику и сандалии. Присаживаюсь на край и какое-то время смотрю на девочку, потом осторожно целую ее в лоб. Яла открывает глаза и улыбается:
— Хэнк!
Потом вдруг замечает, что лежит передо мной совсем голая, прикрытая лишь полупрозрачной мантией. Она смущенно опускает глаза, на щеках вспыхивает румянец. Тут она замечает в ногах тунику, в глазах вспыхивают искры и…
Яла лежит передо мной уже в тунике! Телекинез! Да какой точный! Вот еще один дар святого Мога. А может быть, она умела это и раньше? Пока я размышляю, Яла садится, свешивает ноги с постели, и сандалии, обе сразу, сами обуваются, ремешки сами собой обвиваются вокруг голеней и застегиваются под коленками.
— Ты могла так раньше?
— Что могла? — не понимает она.
— Телекинез.
— Что, что?
— Ну, вот так одеться, не прикасаясь к одежде, одним только мысленным приказом.
— А, вот ты о чем. А я и не заметила. Просто захотелось поскорей стать одетой… Нет, я так раньше не умела. Наверное, святой Мог научил меня этому.
— Я принес тебе поесть.
— Спасибо, — отвечает Яла и с аппетитом принимается за еду.
Смотрю на нее и понимаю, что это настоящая Яла, без малейшей примеси Лены. Лена уже дома. Во- первых, она никогда бы не смутилась своей наготы передо мной. А во-вторых, уж Лена-то знает, что такое телекинез.
— Отдохнула?
Яла кивает и, приглядевшись ко мне, говорит:
— Тебе тоже не мешало бы отдохнуть, Хэнк. Вон какой ты бледный, да и глаза запали. Ложись, поспи.
