И подобное отношение очень и очень ему не нравилось.
Все его попытки ненавязчиво получить минимум информации разбивались о стену непонимания. Иногда искреннего, а иногда и мнимого
И только старший офицер оперативного отдела Штаба Рони Йор, отношения с которым у Тьюби были весьма натянутыми (несколько лет назад они крепко, чуть ли не до мордобоя, повздорили по какому-то пустяковому служебному поводу), однажды бросил ему, походя, на первый взгляд малозначительную фразу:
– Не проигрывает лишь тот, у кого всегда в запасе найдется хорошая заначка. Верно, Тьюби?
И подмигнул. Чего по отношению к Бесу не позволял себе ни разу с тех пор, как между ними произошла та, давняя, ссора.
Сигнал повторился.
Бес поморщился и нехотя снял трубку. На его памяти еще не было случая, чтобы подобный вызов содержал в себе нечто приятное и хорошее.
– Тьюби слушает, – негромко сказал он.
– Это Шнед Ганн, – сообщила трубка скрипучим голосом начальника Штаба. – Отдыхаешь?
– Думаю
– Полезное занятие. Но придется отложить. Зайди ко мне. Прямо сейчас.
– Что-то случилась?
– Случилось, что ты мне нужен. Бес, не задавай дурацких вопросов. Взял моду, понимаешь… Жду тебя через пятнадцать минут. Все.
Бес вздохнул, положил трубку и принялся одеваться. Шнед Ганн был его самым, что ни на есть непосредственным начальником, опозданий не терпел категорически, а идти к нему было не близко.
– Привет, – не отрывая глаз от каких-то бумаг на столе, буркнул начальник Штаба, когда Бес Тьюби появился на пороге. – Проходи, садись. Кофе хочешь?
– Не откажусь, – удивился Бес. – Спасибо.
Кофе был в большом дефиците и просто так начальник Штаба его никому не предлагал. Даже командиру пластунов.
– Кофе и кипяток в чайнике там, – мотнул головой начальник Штаба. – И чашки. Налей и мне, если не трудно.
Бес молча поднялся, подошел к низкому, занимающему дальний угол, столику, намешал две чашки растворимого кофе, одну отдал начальству, а со второй вернулся на место.
Некоторое время они пили кофе, при этом Шнед, как ни в чем не бывало, продолжал внимательно изучать лежащие перед ним бумаги.
– Ладно, – решил он, наконец, поставил чашку и поднял на Беса уставшие глаза. – К делу. Скажи мне, пожалуйста, что тебе известно о территориях, расположенных на севере, за нашими горами?
– Да тут и знать нечего, – Бес тоже поставил чашку и откинулся на спинку стула. – Пустыня там. Радиоактивная. С последней войны еще. А также развалины довольно большого города. Надо полагать, не менее радиоактивные, чем все вокруг.
– Откуда тебе это известно?
– Странный вопрос… Это всем известно.
– Нет, ты меня не понял. Спрашиваю еще раз. Ты сам или твои люди хоть раз бывали в тех местах?
– Я был, – спокойно ответил Бес. – Жить там нельзя. Уровень радиации уж больно высок. Пятнами, конечно. Где-то меньше, где-то больше, но… Да мы ведь обсуждали это сто раз! О чем вы, шеф?
– Хорошо, – кивнул начальник Штаба. – Пусть так. А за этой пустыней что?
– Не знаю, – буркнул Тьюби. – Сам не видел. Говорят, лес. Глухой и сплошной. До самого океана.
– Кто говорит?
– Как это – кто? Сестры-гражданки, конечно. Летать и вообще свободно передвигаться по планете могут только они. Мы-то с гор носа не высовываем. Да и не на чем нам особо передвигаться, кроме как на своих двоих. Что у нас есть – единственный вертолет, который на ладан дышит, да пара-тройка старинных боевых машин пехоты? Смешно. А если б и было…. Да что вы меня, проверяете, что ли? Все ж это есть в моих докладах, которые вы читали!
– Да на кой мне тебя проверять… – махнул рукой Шнед Ганн. – Мне просто хочется, чтобы ты, пластун, осознал простую вещь. Мы сидим в этих горах одни и ни хрена на самом деле не знаем даже о том, что находится от нас в каких-нибудь полутора сотнях километров, а… Душно что-то, – неожиданно сообщил он. – Пойдем, глотнем свежего воздуха.
Помещения Штаба и обиталище его начальника из соображений безопасности располагались глубоко от поверхности, в дальних пещерах, и, чтобы, как выразился Шнед, «глотнуть свежего воздуха», надо было
