все не изучишь. Да и незачем было. Что там может быть интересного? А «дикие», вот, заинтересовались. Что ж. То, что интересно «диким», должно быть интересно и нам. Выигрывает тот, у кого наиболее полная информация – это старый закон. Так что с этой точки зрения все верно, и мы не могли поступить иначе. Если правильно это подать, то, глядишь, еще и благодарности заработаем. А то и побрякушки на грудь. Хотя побрякушки – это вряд ли. Йолике, конечно, подруга, но и начальница строгая. Не удивлюсь, если первым делом схлопочу по возвращении строгий выговор. С занесением и лишением премиальных за квартал. За утрату, так сказать, бдительности во время проведения боевой операции. Н-да. По возвращении… Так зачем ты, все-таки, решилась на эту авантюру, старшая оперативной группы Кася Галли, а? Нет, не для отчета, а для себя. Если честно? Неужели все-таки, действительно, что называется – влюбилась? Или это просто давно сдерживаемое либидо разыгралось? Да, в постели он хорош, не скрою. Как раз мой размер и темперамент. Симус этот тоже был ничего, но холодноват, если на мой вкус. А Бес… То, что надо. Но, если это просто, как ты говоришь, либидо, то отчего ты так взволновалась, когда узнала про дуэль и про то, что он уходит в долгий рейд? Почему сразу, не раздумывая, приняла решение идти с ним? Откуда, из каких глубин подсознания или сердца, выскочило это непререкаемое: «Я иду с тобой!». И почему даже сейчас, когда он, вроде бы здесь, в двух шагах, за тонкой металлической дверью, но ты его не видишь, хочется встать, открыть эту чертову дверь и крикнуть ему в ухо: «Ради Великой Матери, Бес! Иди ко мне и сядь рядом, чтобы я тебя видела. Мне это необходимо». Нет. Пожалуй, ни Тепси, ни Йолике, ни кому бы то ни было я всего этого рассказывать не буду. Разыгравшееся либидо все они, несомненно, поймут – сами такие. А вот то, что я, кажется, на самом деле влюбилась, как в старинных романах… Нет, не буду рассказывать. Тем более что и сама еще не знаю до конца, что со мной происходит, и не очень понимаю, что нам делать дальше. Ну, разумеется, сейчас у нас на повестке дня в первую очередь – дальняя разведка вместе с Бесом, Ровего и Ниггой. Нельзя же, действительно, упускать такой случай, раз уж вызвались. А вот что потом… Если оно, конечно, будет – это потом. Территории за горами, судя по всему, не курорт. Ох, не курорт… Но об этом лучше раньше времени не думать и не беспокоится. Время и обстановка сами расставят все на свои места. Тем более что оружие им вернули. А вместе с оружием сразу вернулась и уверенность. В своих силах. Одно дело бродить по малоизученным территориям, о которых рассказывают всякие жуткие небылицы с голыми руками и совсем другое, когда на груди висит безотказная «Пчела» с магазином на пятьдесят, способных мгновенно ужалить до смерти любое живое существо, патронов. Вообще, как-то уж больно легко все получилось, если подумать. Нет, я понимаю – страсть, ночь любви, дуэль, мой чуть ли не ультиматум… Но все-таки, учитывая, полуторавековую вражду между нами и «дикими»… Или, действительно, что-то сдвинулось в этом мире, и впереди нас ждут такие перемены, о которых еще десяток лет назад мы и помыслить не могли? А может быть, просто допустить, что Бес Тьюби умен? Хотя, что это я, – он, действительно, умен. Дурак вряд ли сумел бы стать командиром «пластунов». Но он умен настолько, что сумел понять – ни я, ни Тепси не представляем для него, Рэя Ровего и Фата Нигги опасности в рейде. Наоборот. Мы будем делать все, чтобы обеспечить целостность группы. Это вопрос выживания. А уж в нашей подготовке он нисколько не сомневается. Наверняка, не раз на собственной шкуре ее чувствовал. Что же касается Ровего и Нигги, то с первым, кажется, все ясно. Силен, безотказен, импульсивен, смел и, вероятно, не очень умен. Правда, здесь я вполне могу ошибаться – слишком мало мы знакомы. А вот второй, Нигга, пока для меня совсем загадка. Длинный, худой, нескладный. С высоким и чуть ли не писклявым голосом, головой, похожей на поставленную торчмя дыню, и водянистыми глазами. В общем, не красавчик, прямо скажем. А взгляд хороший. Быстрый, внимательный и с тайной искоркой смеха в глубине. Не простой взгляд. Бес говорит, что надежней товарищей для дальнего рейда, чем Нигга и Ровего, не найти. Что ж посмотрим…
Тем временем горы за иллюминатором явно стали ниже ростом, сгладились, обросли лесом и утратили свой необузданный вид. Впереди, у горизонта, угадывалась равнина, и Кася, глянув на часы, с облегчением поняла, что их недолгое, но уж больно тряское воздушное путешествие подходит к концу.
Дверь в кабину пилотов открылась, и оттуда вышел Бес. Он плюхнулся в кресло рядом с Касей, ободряюще улыбнулся, наклонился к ее уху и крикнул:
– Через пять минут будем на месте! Как ты?!
Кася кивнула и сложила указательный и большой палец колечком в старинном универсальном жесте, обозначающем полный порядок.
Они преземлились у остатков автострады, пересекавшей равнину почти точно с запада на восток с небольшим уклоном к северо-востоку. Теперь, спустя полтора века, по ней можно было проехать разве что на бронекаре: полотно дороги растрескалось и провалилось, а местами из трещин росла трава, кусты и кривые, искалеченные радиацией деревья.
Но идти по автостраде пока еще было можно.
Во всяком случае, удобнее, нежели пробираться по целине, не зная в какой момент тебе придется преодолевать очередной коварный овраг или невесть откуда взявшуюся речушку. Дорога, пусть даже и разрушенная, она и есть дорога, и совершенно точно известно, что приведет она туда, куда им надо – к старому, погибшему сто пятьдесят лет назад городу.
Когда вертолет, трясясь и захлебываясь от собственного рева, натужно оторвался от земли и взял курс на юг, Тепси, проводив его глазами, сплюнула на землю и спросила:
– И где вы только откопали эту керосинку? Я думала, у меня сиськи отвалятся от гребаной тряски. Кошмар просто.
– Ты бы предпочла переть неделю по горам? – осведомился Ровего. – А сиськи у тебя упругие, им тряска только на пользу. Вроде как массаж, понимаешь?
Бес засмеялся и потянулся всем телом.
– Да, – сказал он. – Тряска тряской, но лучше, как говорится, плохо ехать, чем хорошо идти. А вертолет мы, действительно, откопали. Практически, в прямом смысле слова. Откопали и восстановили. Как видите, летает. А больше от него ничего и не требуется. Отсюда до города, как я предполагаю, километров семьдесят. Может, восемьдесят. И все на своих двоих. Если взять хороший темп, то завтра к ночи дойдем. Как там дела с радиацией, Фат?
Фат Нигга, который за это время отошел на десяток шагов с портативным счетчиком в руках, обернулся.
– Чуть выше нормы, – сказал он. – И гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда мы здесь были. Даже удивительно. Всего-то пять лет прошло.
– Это хорошо. Но, думаю, дальше будет хуже. Поэтому всем принять по чудо-таблетке и – вперед. Чем раньше мы выполним задачу, тем лучше для нашего же здоровья. Не знаю, как вам, а мне еще хочется иметь детей.
– Если тут настолько поганое место, – пробормотала Тепси, пристраивая на спину объемистый рюкзак, – то вертолет мог бы подбросить нас и до самого города. Ничего, еще какие-то семьдесят километров мои сиськи потерпели бы.
