– Какое же? – спросил Йор.
– Сами-то они ощущают себя таковой командой? А то ведь знаю я эти дела. Перед начальством все, как один, а только за двери и снова, будто кошка с собакой… А, товарищи девочки и мальчики, бывает такое?
– Бывать-то, конечно, бывает, – вздохнула Кася. – Но у нас не тот случай. Мы действительно сработались. Это факт.
– Или судьба, – улыбнулся Бес.
Тирен и Барса переглянулись и едва заметно вздохнули в унисон.
– Тогда все свободны, – сказала Йолике.
– А что будем делать с кораблем? – спросила Кася, поднимаясь и отодвигая стул.
– Я еще не решила, – ответила Йолике. – Но думаю, что в городе ему не место – слишком ценная вещь. Не говоря уже о том, что внутри него, возможно, еще живые инопланетяне.
– Корабль нужно тщательно исследовать – это несомненно, – сказал Рони Йор. – У нас найдется пара- тройка умельцев, которые – я уверен – смогут разобраться в его устройстве.
– У нас тоже. И даже не пара-тройка. Но здесь, по-моему, как раз тот случай, когда торопиться не стоит. Надежную охрану мы вокруг выставили и этого пока достаточно. А дальше посмотрим. Не забывайте, что у Первой и Хрофт Шейда могут возникнуть какие-то особые соображения на этот счет.
До Коммуникационного Центра Лилу добралась на полицейской машине, – патрульные как раз возвращались из ночного оцепления вокруг стадиона и согласились подвезти коллегу.
На первый взгляд город внешне за сутки изменился мало. Те же улицы, те же дома. Вот только улицы, практически, пусты – те из сестер-гражданок, которые не покинули вчера в панике город, сидят по домам и ждут дальнейшего развития событий, а те, кто покинул, еще не успели или не захотели вернуться. Кое-где в домах выбиты стекла, тротуары неметены, большинство магазинов и общественных заведений закрыто. Официальные учреждения, во всяком случае, те из них, которые не отвечают непосредственно за жизнедеятельность городского организма, и, практически, все производственные, торговые и прочие фирмы и компании тоже не работают – сотрудницы отправлены в бессрочный отпуск до особого распоряжения, а рабы-мужчины отпущены просто на все четыре стороны.
Правда, рассказывают, что мало, кто ушел от своих прежних хозяек. Ведь что такое свобода? Это значит, что ты сам должен искать себе и пропитание, и ночлег, и защиту. А как это сделать, если родился и вырос рабом, привыкшим, что хозяйка и накормит, и крышу над головой предоставит? Конечно, и работой тяжелой загрузит и накажет строго, если за дело, не без этого. Но ведь и позаботится! А то и приласкает, если раб не оскоплен и способен доставить своей госпоже удовольствие. А что теперь? Идти к «диким»? Некоторые, кто побойчее, так и сделали. Но там ведь они будут чужими, неужели это непонятно! И смотреть на них будут, как на чужих. И не просто чужих, а как на людей низшего сорта, бывших рабов. Да не просто рабов, а рабов женщин, что, с точки зрения «диких», особо унизительно. Так что все только начинается, и нахлебаемся, мы еще этой заварухи по самое горло, да как бы не стошнило… И «дикие» нахлебаются, помяните мое слово. Десять раз проклянут тот день, когда решились на нас напасть и силой изменить порядок вещей. Это сейчас им кажется, что они победители и могут решать любые проблемы. Но посмотрим, что они запоют через неделю-другую, когда их воинственный запал пойдет на убыль. Потому что воевать – это одно, а строить нормальную жизнь – совершенно другое.
Все эти соображения чуть ли не на одном дыхании вывалила на Лилу женщина-патрульный, лет около сорока на вид, с нашивками старшего сержанта полиции.
Было видно, что события прошедших суток изрядно потрясли ее мировоззрение, и теперь она ищет любые аргументы, чтобы доказать самой себе всю нелепость, абсурдность и даже невозможность происходящего.
В другое время Лилу, возможно, и подержала бы разговор на данную тему, но сейчас мысли ее были заняты совершенно другим, и начальница Четвертого сектора Службы FF города обрадовалась, когда машина затормозила у Коммуникационного Центра.
– Спасибо, – поблагодарила она, открывая дверцу. – Эта ночь для всех была тяжелой, сержант. Желаю вам благополучно сдать дежурство и, как следует, отдохнуть. А там, глядишь, и настроение улучшится. Хотя ничего особо хорошего пока не видно, тут я с вам полностью согласна.
С этими словами она кивнула сержанту, вышла из машины, захлопнула дверцу и твердым шагом направилась к широким ступеням главного входа.
Здесь, в отличие от городских улиц, было оживленно. И даже весьма. Все шесть стеклянных дверей не оставались закрытыми и двух секунд – их беспрерывно толкали в обе стороны входящие и выходящие люди. Женщины и мужчины. Большей частью вооруженные и в форме. Коллеги-оперативницы в боевых комбинезонах Службы FF; полицейские в своих щегольских, обтягивающих бедра бриджах и тонких бронежилетах из квазиживого металлопласта под серыми приталенными рубашками; армейские в новеньком камуфляже и лихо сдвинутых на затылок кепках; мужчины, одетые кто во что горазд, но похожие друг на друга общей небритостью, пристальным оценивающим взглядом и старинными тяжелыми автоматами, с одинаковой небрежностью переброшенными через плечо.
Лилу как раз поднялась по ступеням, когда створки всех шести дверей одновременно качнулись наружу, и прямо перед ней возникла давно знакомая оперативная группа Каси Галли с самой Касей во главе. И с ними еще трое мужчин. Это было сразу видно, по повадке, что мужчины именно с ними, а не просто оказались рядом случайно.
«Значит, нашлись, – подумала Лилу. – Молодцы, девушки. Да еще и каких-то «диких» прихватили с собой. А ничего так мужчины. Особенно вот этот, что рядом с Касей держится и выглядит постарше остальных…»
– О, Лилу! – Кася тоже заметила начальницу Четвертого сектора (да и трудно было не заметить). – Слава Великой Матери, ты жива. А то мне сейчас в вестибюле сказали, что вчера…
– Жива, как видишь, – Лилу остановилась. – Да и вы, смотрю, живы-здоровы. Я рада. Что, спасательная экспедиция удалась?
– Спасательная экспедиция превратилась в боевой рейд, – усмехнулась Кася. – А заодно и разведывательный.
