Контакт с народом, который Флинкс, возможно, никогда больше не увидит. А ведь он успел привыкнуть к сумакреа, по крайней мере, к тем, с кем контактировал и кого знал по именам. Эти имена были подсказаны ему их эмоциональными доминантами. Был среди них Плакальщик, между прочим, самый эмоциональный из всех, был Тугодум, был его ближайший друг Воздыхатель. Эта троица, поглощая направленные на них чувства Флинкса, любила предаваться размышлениям.
Как Флинкс и предполагал, обмен эмоциями на этот раз прошел не слишком гладко. Сумакреа были убеждены, что если они подойдут слишком близко к Внешней пещере, то потом не смогут отыскать дорогу назад. Внешние уровни были совершенно лишены каких-либо чувств, и это пугало сумакреа. Флинкс терпеливо убеждал их, а Пип тем временем сонно восседала у него на плече, прекрасно чувствуя эмоции, которые он передавал сумакреа — ясные, чистые, недвусмысленные. Наконец он убедил сумакреа, и те согласились помочь.
Оказалось, что Тугодуму и Воздыхателю был известен путь к Внешней пещере. В последнее время до них оттуда долетали обрывки каких-то непонятных эмоций и ощущений. Впрочем, после того, как Флинкс им все объяснил, эти чувства стали им гораздо понятнее. Несомненно, там наверху обитали существа, похожие на спутников Флинкса — разумные и способные мыслить, хотя и слепые.
Долго собираться в дорогу не пришлось. Пищу можно отыскать по пути. Правда, маршрут, который их ждал, был хоть и близок, но довольно сложен.
Когда подошло время прощаться, на Флинкса обрушилась лавина прикосновений и сильных эмоций. Впервые за время их знакомства сумакреа продемонстрировали свое доверие во всей силе. Они привели с собой детенышей. Эти небольшие пушистые существа на коротких ножках принялись порывисто гудеть, ласково поглаживая непомерно большие тела гостей из Внешней пещеры.
Когда умолкли последние из сумакреа, Воздыхатель занял положение во главе колонны, а Тугодум был замыкающим. Двигаться вперед им придется наощупь. Впереди Воздыхатель, отыскивающий дорогу, за ним Совелману, затем Клэрити, Флинкс и Тугодум. Поскребыш нервно трепыхал крыльями, сидя на косице у Клэрити. Как только они покинули убежище в пещере сумакреа, к нему тотчас вернулись все его страхи. Флинксу не составило труда определить чувства его хозяйки, и он то и дело ласково проводил рукой по ее спине — от плеча до бедра. Это слегка смущало Клэрити и тем самым помогало вытеснить страхи на второй план. Клэрити была не в состоянии оттолкнуть его руку, ведь для этого ей пришлось бы оборачиваться в темноте и терять контакт с Совелману. Поэтому ей пришлось ограничиться комментарием по этому поводу.
— Надеюсь, эти существа способны нащупывать дорогу столь же эффективно, как и эмоции. Мне бы не хотелось еще раз оказаться в дождевой промоине или в какой-нибудь дыре наподобие этой, — сказал Совелману.
— Это их мир, Совел, — напомнил геологу Флинкс. — Они прекрасно знают, по какой дороге надо идти. Мы здесь не заблудимся. Сумакреа найдут нас по эмоциям.
— Мы поднимаемся к поверхности, — впервые голос Клэрити прозвучал радостно. — Они действительно знают дорогу.
— Мы еще не пришли, барышня, — транксы по натуре отличались осмотрительностью. — Я бы не советовал проявлять чрезмерный энтузиазм.
— Чем меньше мы будем производить шума, тем лучше, — Флинкс говорил исключительно шепотом. — Кто знает, а вдруг здесь есть уши не менее чувствительные, чем у сумакреа. У их хозяев могут оказаться не столь мирные намерения к нам.
Клэрити тут же перешла на шепот, хотя и не могла до конца подавить свое возбуждение. Чем выше они поднимались, тем ближе становился для них свет, а вместе с ним и способность видеть окружающий мир.
Постоянно держа в голове услышанное от Совелману описание главного хранилища, Флинкс пытался объяснить их проводникам, что войти в мир Внешней пещеры следует в строго определенном месте. Но он не был уверен, что ему удалось достаточно конкретно передать детали. Несмотря на полученный навык общения, информация о деталях была намного труднее для выражения, чем самые сложные эмоции.
После нескольких часов упорного подъема они, наконец, ступили на относительно ровную тропу. Воздыхатель призвал сделать передышку. Клэрити и Совелману, не способные разгадывать намерений сумакреа, споткнулись и налетели в темноте друг на друга.
— А что теперь? — спросила Клэрити. Флинкс напрягся, чтобы правильно уловить эмоции их проводников.
— Предостережение. Неуверенность. Смятение и боль.
— Ты хочешь сказать, что он поранил себя?
— Нет. Это эмоциональная боль. Что-то находящееся поблизости отсюда огорчает их. Вы с Совелману оставайтесь здесь. А я пойду проверю, в чем дело.
Пробравшись наощупь мимо своих товарищей, он медленно двинулся вперед, осторожно ступая и нащупывая путь перед собой.
Если бы им грозила непосредственная опасность, Воздыхатель наверняка бы предостерег его от этой вылазки. Впрочем, это вовсе не значило, что где-то совсем рядом не было отвесной километровой пропасти. Но иногда отсутствие света из проклятия превращалось в благословение. Опасность, которую не видишь, просто не существует.
Флинкс прикоснулся к Воздыхателю, и тот посторонился. Флинкс осторожно Пробрался наощупь еще немного вперед и вскоре правой ногой коснулся чего-то мягкого. Он тотчас замер, как вкопанный. Потом, аккуратно переступая, Флинкс двинулся вдоль лежащего тела и, наконец, обошел его. Поначалу он решил, что этот кто-то весьма крупных размеров, но более тщательное обследование показало, что лежащих было двое.
— Что там? — раздался из темноты из-за его спины голос Клэрити.
Хотя она была всего в двух шагах позади него, не могла угадать, что происходит.
— Люди. Оба мертвы. Лежат. Уже окоченели. Мужчины. У обоих оружие.
— Кто это? Бандиты или охранники порта?
— Не знаю, — Флинкс нагнулся, и в отсутствии света продолжил обследование руками. — Если не ошибаюсь, у одного из них на голове фонарик. У другого на груди ремнями прикреплены какие-то линзы. Возможно, тоже светильник.
— А ты попробуй, может быть, они в исправности.
— А чем, по-твоему, я занимаюсь? — раздраженно ответил Флинкс и через несколько секунд выпрямился. — Бесполезно. Глухой номер. Обе не работают.
— Но если они погибли именно здесь, — задумчиво произнес Совелману, — не исключено, что лампы у них тогда еще работали. Возможно, у них остались запасные батареи. Я помогу тебе искать.
— И я тоже.
Клэрити налетела сзади на Совелману, и тот пробормотал типичное для транксов беззлобное проклятие. После этого они втроем обшарили карманы на одежде погибших.
— Я что-то нашла, — Клэрити передала Флинксу небольшой цилиндр.
— Все может быть, в том числе и использованная батарейка.
— В данный момент, мой друг, я предпочел бы реализму оптимизм, — в голосе Совелману угадывалась высшая степень нетерпения. — Давайте попробуем.
— Сейчас проверю, подойдет ли она к нагрудной лампе. Сдается мне, ее легче вскрыть. Вы только не торопите меня. Вот уж будет комедия, если я ее уроню и она закатится в какую-нибудь трещину.
Замена батарейки заняла у них не меньше часа, когда при нормальном освещении на эту процедуру ушло бы несколько секунд. Флинксу хотелось убедиться, что все сделано правильно. И лишь когда у него не осталось сомнений, что батарейка плотно сидит в гнезде, он решился отстегнуть ремни от тела ее бывшего владельца.
— Ну, чего ты еще ждешь? — подстегивала его Клэрити. — Попробуй нажать на выключатель.
— Я еще не готов. Надо сделать еще кое-что.
Сосредоточившись, как его учили сумакреа, он представил гигантскую жаркую вспышку. Ему удалось создать образ, по силе в десятки раз превосходивший фотоморфа. Может, это было и слишком, но лучше не рисковать. Ведь луч фонаря может нанести невосполнимый ущерб чувствительным органам сумакреа.
