— Мы ее и спасли только что, — отозвалась Мита. — Если бы вы отрубили Тарсу Тукусу обе головы, все было бы в порядке.
— Откуда мне было знать, что у него две головы? Я же не извращенец, зачем бы я стал смотреть на него сзади! Мы должны отправиться в погоню — сразу же, как только я покончу с этим донжуаном!
Его смертоносный меч со свистом сверкнул в лучах жаркого бартрумианского солнца. Билл поднял пистолет и нажал на спуск. Молния, вылетевшая из ствола, выбила меч из рук краснокожего.
— Это нечестно! — взвыл Джонкарта, поливая обожженную ладонь квечем. — Вы не джентльмен!
— Это точно, я солдат, а в офицерах только временно.
— Мой меч жаждет испить вашей крови...
Чтобы положить конец спору, Мите снова пришлось прибегнуть к гравитационному пистолету. Пока оба, задыхаясь, лежали на земле, она заглянула в палатку. Там повсюду валялись заплесневелые меха, грязные шелка и стоял густой запах зеленых. Мита заметила какую-то бутылку, осторожно понюхала, глотнула и облизнула. С бутылкой в руке она вышла из палатки и увидела, что Билл с трудом пытается сесть.
— Выпей-ка — это получше, чем квеч.
Билл радостно присосался к бутылке. В это время пришел в себя Джонкарта, понюхал воздух и вскричал:
— Чем это пахнет? Что вы пьете?
Мита протянула ему бутылку, и он снова вскричал:
— Это же редчайший аромат вина из плодов штункокса, который цветет только раз в столетие, — оно так драгоценно, что...
— Вы выпьете или будете дальше читать лекцию? — спросила Мита с трогательным сочувствием. — В нем есть алкоголь. Ну, редчайшее, ну, драгоценное, так допивайте скорее. И хватит разговоров о том, чтобы прикончить Билла. Мне это петушиное хвастовство надоело. Если хотите устроить дуэль, можете отправляться дальше в одиночку. Или же забудьте о ней, и тогда у вас целая маленькая армия — мы и Боевой Дьявол. Что вы выбираете?
— Жизнь моей возлюбленной превыше моей собственной чести...
— Быстро соображаете. Так что мы делаем дальше? — спросила она, принимая командование: мужчинами она была на сегодня сыта по горло.
— Последуем за ними на тоутах. Эти животные не нуждаются ни в седле, ни в поводьях: ими управляют телепатически.
— Что-то не верится.
— А если тоут упрямится, его нужно трахнуть по голове рукояткой пистолета.
— Рискованное это дело, по-моему, но я готова попробовать. Ну-ка, Боевой Дьявол, покружи вокруг тоутов и подгони их к нам.
Лучше не описывать, как один краснокожий бартрумианец, два розовокожих человека и Боевой Дьявол гоняли табун шестиметровых, шестиногих и сексуально озабоченных тоутов. Достаточно сказать, что много времени спустя четыре тоута, мозги у которых были наполовину вышиблены от беспрестанного битья по голове, уже брели по бездорожью, неся на себе измученных и вывалявшихся во мху всадников.
— Надеюсь, что нам больше не придется этого делать... по крайней мере в ближайшее время, — сказала запыхавшаяся Мита и тут же вскрикнула, указывая пальцем назад: — На нас напали!
Омерзительное десятиногое существо трупно-белого цвета кинулось на них, роняя слюни. У него было три ряда длинных, острых зубов, и пасть оно держало открытой, словно страдало полипами в носу: сомкнуть челюсти не позволяли торчащие в разные стороны клыки.
Существо прыгнуло на них, взметнулось в воздух и обрушилось на Джонкарту. А тот принялся чесать ему за ухом, и оно, пыхтя, обслюнявило ему всю портупею.
— Это моя верная собака Вискоза. Она, должно быть, бежала день и ночь не меньше двух недель, чтобы догнать нас. Эти существа не знают устали.
Вискоза тут же лишилась чувств и захрапела, свесившись по обе стороны тоута.
— Вперед, — приказал Джонкарта, сталкивая с ног навалившуюся на них тушу. — Вон туда, в мертвый город Меркаптан на берегу Мертвого моря. Молитесь своим богам, чтобы мы не опоздали.
Они пустились галопом. Боевой Дьявол подскакал на своем тоуте к Мите. Его тоут беспрекословно повиновался всаднику — больше ничего ему и не оставалось делать, поскольку в оба его уха упиралось по орудийному стволу. Боевой Дьявол был в прекрасном настроении.
— Какое необычное приключение! Будет мне что порассказывать приятелям в столовой для Боевых Дьяволов. А что этот краснокожий слизистый говорил о каких-то ваших богах? У него такой южный акцент, что мне временами бывает трудно его понять.
— Нет, только не сейчас, Боевой Дьявол. Если ты думаешь, что я стану растолковывать основы сравнительного религиоведения металлической форме жизни на полном скаку по дну высохшего моря, сидя на шестиногом тоуте, то ты просто спятил.
Большую часть дня они скакали во весь опор: на их мольбы о передышке Джонкарта не обращал никакого внимания. Он приказал остановиться только тогда, когда впереди показались полуразвалившиеся башни Меркаптана. Все, за исключением, разумеется, Боевого Дьявола, с облегчением повалились на мягкий мох. Тоуты принялись пастись, а верная собака Вискоза проснулась и тут же испортила воздух. Все, забыв об усталости, кинулись искать спасения — все, за исключением, естественно, Боевого Дьявола, у которого обоняние отсутствовало.
— Вот мой план, — сказал Джонкарта, дождавшись, когда воздух очистится, и наградив свою верную собаку несколькими ударами ноги. — Мы должны застать их врасплох, потому что у них численное превосходство. Я знаю тайный путь, ведущий в...
— А зачем врасплох? — удивилась Мита. — Почему бы просто не послать туда Боевого Дьявола, как в прошлый раз, и не разнести там все в клочья?
— Потому что теперь они предупреждены о нашем присутствии. При первом же выстреле они убьют мою возлюбленную. Этого не должно случиться! Мы проберемся верхними этажами заброшенных домов, они об этом ни за что не догадаются.
— А почему? — спросил Билл, окончательно запутавшись.
— Потому что на этих верхних этажах обитают омерзительные белые обезьяны — гигантские существа, одержимые жаждой убийства.
— А не окажутся ли они одержимы жаждой убийства нас? — спросила Мита.
— Да, наверное, — надулся Джонкарта. — Это как-то не пришло мне в голову. Придумал! Если они нападут на нас, ваш железный воин их перебьет.
— Прекрасная идея. Взрывы, перестрелка на верхних этажах — эти жалкие зеленые, конечно же, ничего не заметят.
— Я могу это сделать, — вмешался Боевой Дьявол. — Я вооружен беззвучными лучами смерти, лучами-коагуляторами, от которых тело становится твердым, как крутое яйцо, ядовитыми газами и еще кое-чем в этом роде. Показать?
— Покажешь на белых обезьянах, — сказал Билл. — Ну что, начнем, пока не стемнело?
Джонкарта повел их за собой — в полуразвалившийся дом, вверх и вверх по широкой лестнице, пока они не добрались до верхнего этажа, напоминавшего давно не опорожнявшийся мусорный контейнер. Они прошли одну комнату, другую — и в третьей встретили свою судьбу.
— Вот она! — в ужасе завопил Джонкарта. — Омерзительная белая обезьяна! Убейте ее!
— Какая я тебе белая обезьяна? — рявкнула обезьяна в ответ. — Тоже мне, нашел обезьяну, краснокожий коммунистический выродок! Вот как врежу тебе сейчас, будешь помнить!
— Погоди, — сказал Билл, удержав за орудийный ствол грозно двинувшегося было вперед Боевого Дьявола. — Не стреляй пока. Похоже, это существо умеет говорить.
— Ничего себе существо! Да кто вы такой, что вламываетесь к человеку в гостиную с какой-то жуткой машиной и с этим краснокожим идиотом? И с очаровательной молодой девицей, должен я признать!
