С экрана на них уставился профессор Чейбл. Его лицо было бледным как мел, руки дрожали.
– Как я могу поверить в то, что вы сказали, генерал, или что рассказывает доктор Бертолли после всего того, что произошло? Сейчас заседает Совет Безопасности. Вы знаете, что сейчас с вас не спускают глаз? Я с трудом отважился на открытый разговор с вами.
– Я знаю, что с нас не спускают глаз, – сказал Сэм.
Он с трудом сдерживался.
– Вы хотите сбросить водородную бомбу на всю область Нью-Йорк-Сити. Но теперь это не нужно. Это же сумасшествие, когда теперь у нас есть средство от этой эпидемии.
Он поднял капсулу к экрану.
– Если я не ошибаюсь, это и есть лекарство, но существует только один путь установить это с абсолютной уверенностью – мы должны доставить это в госпиталь Бельвью.
– Нет! – ответил Чейбл.
Голос его дрожал.
– До тех пор, пока вы не покинули корабль, есть надежда, что Совет Безопасности откажется от этого последнего отчаянного мероприятия. Оставайтесь там, где вы есть.
– Я хочу поговорить с Мак-Кеем и объяснить все ему, рассказать, что мы нашли здесь.
– Это невозможно. Мак-Кей все еще не оправился от своего сердечного приступа. Я ни в коем случае не могу позволить вам говорить с ним…
Сэм щелкнул маленьким рычажком и оборвал связь. Потом он набрал номер коммутатора и попросил соединить его с доктором Мак-Кеем.
– Проклятая старая баба, – сердито сказал Барк. – Истеричная баба! Он что, думает, что я лгу?
Прозвучал сигнал вызова, но на экране появился не доктор Мак-Кей, а Эдди Перкинс.
– ВЫ! – яростно воскликнул он. – Разве вы еще недостаточно наделали всех этих чертовых штучек? Я слышал, что вы отправились в аэропорт. Вы что, совсем потеряли разум?
– Эдди! – сказал Сэм. – Успокойтесь и выслушайте меня. Я больше не хочу ссориться с вами. Я прошу только об одном единственном шансе, который может исправить хотя бы немногие ошибки из тех, которые вы наделали в своей жизни. Теперь помогите мне, и между нами больше не будет вражды. Я должен поговорить с доктором Мак-Кеем. Генерал Барк объяснит вам, почему. Генерал Барк из армии ООН. Вы знаете его и можете ему верить.
– Все очень просто, доктор Перкинс. Мы находимся в «ПЕРИКЛЕ» и напали на след возникновения болезни Рэнда. У доктора Бертолли есть сыворотка, которой он может вылечить эту болезнь. Мы должны покинуть корабль и как можно быстрее добраться до госпиталя Бельвью. Нам препятствуют в этом, и доктор Мак-Кей – единственный, кто может нам помочь. Итак, свяжите меня с ним.
Барк говорил рассудительным, деловым тоном, но этот тон все же не переходил в тон приказа. Сэм смотрел на Эдди Перкинса, который, тупо прищурившись, сидел на своем месте, и ему впервые пришло в голову, что тот по своей природе не был зловредным. Перкинс видел, что занимает место, для которого он не подходит, и боялся ответа за свои ошибки.
– Соедините нас, Эдди, – тихо сказал Сэм.
– Мак-Кей – больной человек.
– Он умрет, как и все мы, если не остановить болезнь Рэнда. Свяжите нас с ним, Эдди.
Двигаясь, как марионетка, Перкинс взялся за рычажок, и его лицо исчезло с экрана.
Они напряженно ждали, не отваживаясь взглянуть друг на друга, пока продолжительный сигнал не сообщил им, что с ними хочет связаться кто-то из руководства.
Когда на экране появилось лицо Мак-Кея, Сэм выдохнул воздух, который он непроизвольно задержал.
– Что у тебя, Сэм? – спросил Мак-Кей.
Он вытянулся на своей госпитальной койке. Он выглядел похудевшим и усталым, но с пристальным вниманием слушал, как Сэм рассказывал ему о том, что они нашли на корабле и что здесь произошло. Мак- Кей, соглашаясь, кивнул, когда Сэм закончил.
– Я уже давно предполагал это и поэтому никогда не рассматривал болезнь Рэнда в распространенном смысле этого слова. Ее симптомы с первых же минут были невозможными. Но все это становится понятным, если речь идет об искусственно созданной болезни. Итак, что я должен сделать?
– Мы должны немедленно доставить сыворотку в Бельвью работающим там командам, но мы сидим здесь в западне. Мы не должны покидать корабля. Это приказ профессора Чейбла.
– Чепуха! Я позабочусь о том, чтобы приказ был отменен. Мне поручено задание найти лекарство от этой болезни, и, если оно у вас в руках, вы должны как можно быстрее доставить его в лабораторию.
Он кивнул Сэму и отключился.
– Деловой старик, – сказал генерал. – Надеюсь, что его сердце выдержит, и он откроет огонь по задам этих склеротичных политиков! Идемте, Сэм, к воздушному шлюзу. Нужно посмотреть, не убрались ли осаждающие.
Лейтенант Хабер и Стенли Ясумура сидели у стенки воздушного шлюза, предусмотрительно избегая зоны обстрела напротив щели в двери.
– Оставайтесь там, где вы находитесь, – сказал Барк, – когда Хабер начал подниматься. Есть у нас что-нибудь новенькое?
– Ничего сэр. С тех пор, как мы говорили в последний раз, ничего не изменилось.
– Нам нужно открыть внешнюю дверь. Я думаю, мы скоро выберемся отсюда. Находится ли распределительный щит на линии обстрела?
– Я думаю нет, сэр. Ни в коем случае, если мы прижмемся к полу, а вы будете стоять возле пульта.
– Стенли, объясните, что я должен сделать, – сказал Сэм.
– Я сам могу сделать это, – ответил Ясумура. – На объяснения потребуется слишком много времени, и у вас отсутствует опыт, позволяющий быстро управиться с этим делом. Итак, позвольте это сделать мне, и держите палец на счастье.
Он, плотно прижавшись к полу, скользнул к внутренней двери, мгновение поколебался, потом проскользнул мимо приоткрытой двери. Ничего не произошло, когда он, плотно прижавшись к полу, подполз к распределительному щитку. Чтобы соединить провода друг с другом, ему пришлось выпрямиться, но снаружи было тихо. На обратном пути к внутренней двери Ясумура даже отважился выглянуть наружу. Пули замолотили о корпус и внешнюю дверь, некоторые из них даже попали в узкую щель и, как осы, зажужжали в воздушном шлюзе. Гигантским прыжком Ясумура оказался в укрытии, где он устало опустился на пол.
– Хорошая работа, – кивнул генерал. – Итак, мы открываем внешнюю дверь. Мне любопытно, как эти вооруженные полицейские отреагируют на это.
Когда ему снова удалось нормализовать свое дыхание, инженер уже присоединял провода к батареям. Автоматический выключатель уже отключился, и мотор заработал. Он тихо загудел, и внешняя дверь медленно открылась. Ответом на это был град пуль, но люди укрылись в недосягаемом для обстрела углу воздушного шлюза.
– У них чертовски чешутся пальцы на спусковых крючках, – сказал генерал. – Мне хочется узнать, чего они хотят достигнуть этим своим щелканьем.
Другие, видно, тоже разделяли его мнение, но вдруг огонь прекратился, и воцарилась почти полная тишина. Прошло почти пятнадцать минут, потом голос снаружи спросил:
– Генерал Барк, вы меня слышите?
– Конечно, я вас слышу, – проревел Барк в ответ. – Но я вас не вижу. Вы не устроите своими нервными полицейскими круговой обстрел, если я покажусь из шлюза?
– Нет. Мы получили приказ прекратить огонь.
Если генерал Барк и не доверял этому примирению, он ничем не показал этого.
Он натянул свой берет, напрасно попытался стряхнуть грязь со своего боевого мундира и направился к люку. Выпрямившись, он неподвижно встал у входа, залитый ярким светом прожектора.
– Что такое? – крикнул он вниз. – Сначала выключите этот проклятый прожектор. Или вы хотите, чтобы я ослеп?
