Из шатра, укрытого под ветвями дерева, показалась Армун. Она заметила Керрика, стоявшего у воды, и подошла поближе.
– Зачем стоишь здесь? – спросила она. – Почему не прячешься под деревьями? Ведь ты сам велел не забывать про птиц, которые днем и ночью следят за нами?
– Да, велел. Но теперь я думаю, что нам нечего бояться. Прошло уже два года с тех пор, как мы с Ортнаром и этими двумя пришли сюда. И все это время нас никто не тревожил. Ланефенуу прекратила войну, как я ей приказал. Сказала – и сделала. Мургу не умеют лгать. Они вернулись в город и более не покидали его.
– Но охотницы могут найти нас.
– Мы далеко от них и все время начеку.
– И все-таки страшно...
Он бережно обнял ее – Армун была беременна – и вдохнул сладкий запах длинных волос.
– Тебе сейчас нельзя путешествовать, – сказал он. – Потом, когда родится ребенок, мы с Харлом пойдем на север. Он вырос, настоящий охотник, Ортнар хорошо выучил его. Он уже не ребенок, это его шестнадцатое лето. Он умеет управляться с копьем. Поищем на севере. Я знаю, там есть другие озера – Ортнар говорил мне.
– Я не хочу оставаться здесь. Если ты пойдешь, то и я с тобой.
– Мы поговорим об этом, когда придет время.
– Это решено. Мне бы хотелось перебраться к другому озеру... А если мы уйдем, мургу останутся здесь?
Не ответив, Керрик повернулся и, обняв ее за плечи, направился к шатру. Роды близились, может быть, даже запаздывали. Он знал, что Армун чувствовала себя неважно, хоть и не подавала виду. Не время было говорить о судьбе самцов мургу.
Полог шатра подняли кверху – было очень жарко, – и Керрик увидел спящего Арнхвита. Ему было уже шесть лет, веселый и беззаботный, мальчишка рос быстро. Даррас еще не спала – ведь она была гораздо старше – и молча лежала, поглядывая на взрослых.
Она была очень тихой девочкой и говорила только тогда, когда к ней обращались. Если она и вспоминала погибших родителей, то никому не рассказывала об этом. Армун и Керрику она стала как родная дочь.
Вечер был тих, и из охотничьего шатра доносился приглушенный шум голосов, один из говоривших рассмеялся – Керрик улыбнулся. В этом шатре жил хромой Ортнар. Теперь он учил охотничьему искусству двоих мальчишек и уже не говорил о том, что уйдет в лес и не вернется.
Где-то далеко заухала ночная птица; одинокий крик нарушил безмолвие. Здесь было спокойно, еды хватало и для семьи, и для всего саммада. И Керрику больше ничего не было нужно. Он молча улыбался в темноте, пока шепот Армун не отвлек его.
– Скорее бы родить, я так устала ждать.
– Уже скоро. Не беспокойся. Все будет хорошо.
– Нет! Не говори так. Нельзя быть заранее уверенным в том, что все сложится хорошо. Моя мама всегда говорила: река чиста, только течение всегда гонит вниз какую-то муть.
– Отдохни.
Он отыскал в темноте ее рот и нежно погладил щель в верхней губе. Она что-то пробормотала, засыпая, но Керрик не разобрал, что она хотела сказать...
Когда Керрик проснулся, все вокруг казалось серым от утреннего тумана. Скоро летнее солнце разгонит дымку. Он осторожно вытащил руку из-под головы Армун – она глубоко вздохнула во сне. Потом он встал, зевнул и, стараясь ступать как можно тише, вышел из шатра. Арнхвит, должно быть, встал, едва рассвело, и уже возвращался с озера, набив рот сырой рыбой.
– Надаске' и Имехеи сегодня пойдут на тот берег озера, – объявил он. Туда, где живет-растет- кишит-рыба.
Для вящей убедительности мальчик повел бедрами.
Как всегда, поговорив с самцами, он обращался к Керрику на иилане'. Отца с матерью не было почти год, и он весьма преуспел в изучении чужого языка. Прежде чем ответить, Керрик взглянул на безмолвный шатер. В присутствии Армун оба старались разговаривать на марбаке.
– Хорошая прогулка полезна для жирных самцов иилане'. Но сегодня молодой устузоу охотится со мною в лесу.
– Да, да! – Арнхвит захлопал в ладоши и перешел на марбак:
– И Харл тоже?
– И Ортнар. Они отыскали дерево с гнездом бансемниллы, и им нужна помощь, чтобы выгнать оттуда зверьков. Бери копье, Ортнар собирается выйти, пока не начало припекать.
Заслышав разговор, Армун вышла из шатра.
– Надолго? – озабоченно спросила она, положив руку на круглый живот.
Керрик качнул головой.
– Это близко. До рождения ребенка я от тебя надолго не уйду. Не бойся.
Покачав головой, Армун тяжело села.
– Возвращайся скорее. Даррас будет со мной, – добавила она, когда девочка подошла к ней. – Это может случиться сегодня.
– Тогда я останусь.
– Пока признаков нет. Так быстро это не бывает.
– Значит, вечером будем есть бансемнилл, запеченных в глине на углях.
– Я бы с удовольствием.
Прежде чем отправиться на охоту, Керрик пошел к заросшему лианами укрытию, которое самцы соорудили на берегу озера. Один из них вышел навстречу гостю.
– Имехеи.
Улыбнувшись про себя, тану подумал, что имя означает «мягкий-на-ощупь» и совершенно не подходит коренастому угрюмому самцу, в приветственном жесте расставившему руки. В его круглых глазах, устремленных на Керрика, не было никаких эмоций. В знак удовольствия Имехеи открыл огромный рот с белыми остроконечными зубами.
– Поешь с нами,
– Уже поел, сожалею-благодарю. Арнхвит сказал, что сегодня вы решили посмотреть мир.
– Для маленького влажного-из-моря скромное путешествие – великое событие. У берега есть глубокие места с ключами на дне. Там водятся большие рыбины...
Хотим ловить-есть. Мягкий-маленький пойдет с нами?
– В другой раз. Мы собираемся поохотиться в лесу на бансемнилл.
– Недостаток знаний. Название-животное неизвестно.
– Маленькое, мохнатое, с длинным хвостом и сумкой на животе. Вкусное.
– Удовольствие-есть, примите в долю. Взамен принесем отменной рыбы.
– Пусть сети ваши будут полны, пусть крючки опускаются глубже.
Тут появился Надаске' и, услыхав последние слова Керрика, сделал жест благодарности. Потом самцы взвалили на плечи сложенные сети, подобрали хесотсаны, вошли в воду и побрели вдоль заросшего берега.
Беспечная лень ханане осталась в прошлом. Теперь самцы знали свою силу и были уверены в себе.
Раздался громкий крик. Керрик обернулся и увидел Арнхвита, размахивавшего руками.
– Атта, мы здесь! – закричал он.
Рядом с мальчиком стоял Ортнар. Левой рукой он опирался на костыль. Тяжелая болезнь не убила его, но былая сила так и не вернулась. Зажав под мышкой костыль и волоча левую ногу, Ортнар мог передвигаться. При этом он испытывал мучительную боль, но никогда не подавал виду. Лицо охотника избороздили глубокие морщины; Ортнар никогда не улыбался. Но правая рука не ослабела, и копье в ней оставалось по-прежнему смертоносным.
Увидев Керрика, Ортнар взмахнул копьем.
