попросил он.
Бетти протянула ему полотенце, и Барни набросил его на плечи, тщательно подоткнув его край за воротник рубашки. Затем он наклонил голову, подсунул ее под водопроводный кран и чуть не задохнулся, когда Бетти открыла кран. В течение нескольких секунд струя ледяной воды текла на затылок и шею продюсера, затем он выпрямился и вытер голову и шею полотенцем. Бетти одолжила ему свой гребешок. После ледяного душа он чувствовал себя слабее, но все-таки лучше и, когда посмотрел в зеркало, увидел, что выглядит почти как человек. Почти.
– Запри за собой дверь, – распорядился Л. М., когда Барни вошел в его кабинет, затем, хрюкнув от напряжения, перекусил кусачками последний телефонный провод. – Больше нет, Сэм?
– Этот был последний, – сказал Сэм тусклым голосом.
Внешне Сэм тоже выглядел весьма тусклым, что было, несомненно, защитной окраской, ибо Сэм был личным персональным бухгалтером Л. М., и о нем ходила слава как о самом большом в мире специалисте по корпоративным финансам и увиливанию от уплаты налогов. Он прижал к груди папку с документами и посмотрел на Л. М.
– В этом уже нет необходимости, – сказал он.
– Может быть, может быть. – Л. М. опустился в кресло, отдуваясь. – Но стоит мне только произнести слово «банк», когда у меня в кабинете не перерезаны провода, как мое сердце начинает биться с перебоями. У меня плохие новости для тебя, Барни. – Он откусил конец сигары. – Мы разорены.
– Что это значит? – Барни перевел взгляд с одного непроницаемого лица на другое. – Это что, шутка?
– Л. М. имеет в виду, – уточнил Сэм, – что «Клаймэктик студиоз» в ближайшее время обанкротится.
– Сели на мель, загублено дело всей моей жизни, – сказал Л. М. глухим голосом.
Сэм механически кивнул, подобно кукле чревовещателя, и сказал:
– В общих чертах положение таково. Обычно мы только через три месяца шлем свой финансовый отчет в банки, которые, как ты знаешь, держат контрольный пакет нашей студии. Однако по не известным нам причинам они присылают своих ревизоров для проверки бухгалтерских книг уже на следующей неделе.
– Ну? – спросил Барни и внезапно ощутил легкое головокружение. Тишина стала невыносимой; он вскочил и начал ходить по кабинету. – Ну и они обнаружат, что студия на мели, что все прибыли – только на бумаге, – Барни повернулся к Л. М. и драматическим жестом указал на него, – и что все деньги перекачаны в фонд Л. М. Гринспэна, не облагаемый налогом. Неудивительно, что вы не переживаете, Л. М. Пусть себе студия катится под откос, а Л. М. Гринспэн будет идти вперед!
– Поосторожнее выражайся! Разве можно так разговаривать с тем, кто вывел тебя в люди…
– Вывел в люди – а теперь все, конец! – Барни саданул себя по шее ребром ладони сильнее, чем это входило в его планы. – Послушайте, Л. М., – сказал он умоляющим голосом, потирая ушибленное место, – мы не должны сдаваться! Пока не опустился топор, у нас еще остается шанс! Ведь вы считали, что еще есть надежды на спасение, иначе бы не связались с профессором Хьюиттом и его машиной. Вы, наверно, думали, что большие кассовые сборы уменьшат давление со стороны банков, снова сделают фирму платежеспособной. Но ведь все еще можно поправить!
Л. М. с мрачным видом покачал головой.
– Не хочу сказать, что приятно пожимать руку человеку, который вот-вот вонзит тебе нож в спину, но что я могу сделать? Конечно, финансовый успех фильма и даже просто отснятая, но не выпущенная на экраны большая картина – и плевать нам на банковскую ревизию. Но ведь мы не можем отснять фильм за неделю.
– Л. М., – сказал Барни, сопровождая свои слова драматическим жестом, – у вас будет инфаркт!
– Типун тебе на язык! – охнул Л. М. и схватился за мощный пласт жира где-то в районе сердца. – И не произноси больше этого слова. Одного инфаркта мне вполне достаточно.
– Послушайте. Вы отправляетесь вместе с Сэмом к себе домой, чтобы поработать над бухгалтерскими книгами, и, конечно, берете их с собой. Сегодня вечером вы заболеваете. Может быть, это расстройство желудка, а может, инфаркт. Ваш доктор говорит, что он подозревает инфаркт. В благодарность за все те деньги, которые он получил от вас, он должен оказать вам эту маленькую любезность. Несколько дней все бегают туда-сюда и кричат, бухгалтерские книги временно забыты, затем подходит уик-энд, и никому и в голову не придет смотреть книги раньше понедельника, может быть, даже вторника.
– Понедельника, – твердо сказал Сэм. – Ты не знаешь банков, Барни. Если в понедельник мы не представим книг, они пошлют на дом к Л. М. автобус с врачами.
– Ну хорошо, в понедельник. У нас все равно достаточно времени.
– Пусть понедельник – что от этого изменится? Откровенно говоря, я озадачен. – Л. М. нахмурился и принял озадаченный вид.
– А вот что, Л. М. Утром в понедельник я доставлю вам в кабинет отснятую картину. Картину, которая принесет вам два-три миллиона только из-за продолжительности, широкоэкранности и цвета.
– Ты сошел с ума!
– Ничуть, Л. М. Вы забыли про времеатрон. Машина профессора Хьюитта действует. Помните, вчера вечером вы еще подумали, что мы отлучились на десять минут? – Л. М. неохотно кивнул головой. – Так оно и было по вашему времени. Но по времени викингов мы провели в прошлом более часа! И мы можем все повторить. Отправим съемочную группу со всем необходимым в прошлое, и пусть она остается там столько времени, сколько ей нужно для того, чтобы сделать фильм.
– Ты хочешь сказать…
– Совершенно верно. Когда мы вернемся обратно с отснятым фильмом, вам будет казаться, что прошло всего десять минут!
– Почему же никто не подумал об этом раньше? – прошептал Л. М. с блаженной улыбкой на лице.
– Тут много причин…
– Так ты хочешь сказать, – Сэм подался вперед так, что чуть не упал с кресла, и какой-то намек на выражение, может быть, даже на улыбку появился на его лице, – так ты хочешь сказать, что мы будем платить только за десять минут производства фильма?
– Я имел в виду совсем не это, – огрызнулся Барни. – И вообще хочу сразу предупредить, что с точки зрения бухгалтерии здесь будет масса трудностей. Тем не менее, чтобы ободрить вас, я гарантирую, что мы произведем все съемки на местности – со многими массовыми сценами – за одну десятую стоимости фильма, снятого в Испании.
Глаза Сэма сверкнули.
– Я незнаком с подробностями этого проекта, Л. М., но некоторые его детали кажутся весьма интересными.
– И ты сможешь сделать это, Барни? Сможешь снять такой фильм?
– Я сделаю это, только если вы окажете мне всяческое содействие и не будете задавать вопросов. Сегодня вторник. Пожалуй, к субботе мы сможем закончить всю подготовку. – Барни начал загибать пальцы. – Нам нужно подписать контракты с главными исполнителями, запастись достаточным количеством пленки, набрать технический персонал, взять, по крайней мере, две дополнительные съемочные камеры… – Он продолжал бормотать себе под нос, перечисляя все необходимое. – Да, – сказал он наконец, – мы можем сделать это.
– И все-таки не знаю… – задумчиво сказал Л. М. – Уж больно сумасшедшая идея…
Будущее грандиозного боевика висело на волоске, и Барни отчаянно пытался найти довод, который убедил бы Л. М.
– Еще одно, Л. М. Если мы будем вести съемки в течение шести месяцев, то придется, конечно, платить заработную плату за все шесть месяцев. Однако если взять кинокамеры и остальное съемочное оборудование напрокат, то мы заплатим ренту лишь за несколько дней!
– Барни, – сказал Л. М., выпрямляясь в кресле, – ты назначаешься режиссером и продюсером этой картины.
Глава 5