– Все устроено, – сказала она, – все, кроме лыж. Тебе придется сесть на поезд в одиннадцать утра.
– То есть времени достаточно, чтобы походить по магазинам. У тебя есть деньги? – Она кивнула. – Хорошо. Тогда вот что мы сделаем. Я думал об этом всю ночь, благо возможность для этого была.
– Да, во втором классе. Там было сносно.
– Хорошо. Нам предстоит посетить три магазина, три единственных в Эдинбурге места, где торгуют хорошим лыжным снаряжением. Мы лично будем делать покупки через кассу, чтобы не осталось записи об использовании кредитной карточки. Меня там знают, я скажу, что потерял карточку в поезде, и понадобится не менее часа, чтобы получить новую, так как купить я хочу сущие мелочи. Я знаю, это сработает, потому что несколько лет назад такое со мной уже было. Они возьмут деньги.
– Такое может сработать раз, но не два. У меня есть карточка на вполне надежный счет, хотя указанной в ней персоны не существует.
– Так даже лучше. Ты будешь покупать дорогостоящие предметы, такие, как батареи с большим запасом энергии и два компаса. Хочешь, я напишу тебе все, что понадобится?
– Нет. Я приучена запоминать.
– Хорошо. Ты говорила о поезде. Что я должен буду сделать?
– На ночь мы оба отправимся в Инвернес. Ведь тебя, наверное, хорошо знают в отеле «Кингомилл»?
– Вы, друзья, знаете обо мне больше, чем я сам. Да, меня там знают.
– Мы так и думаем. Для тебя на ночь забронирована комната. К утру будет куплено все, что потребуется.
– Ты мне еще не сказала, какой у вас план.
– Я сама не знаю. Все делалось наспех, в последний момент. Но в горах у нас надежная база – по большей части там бывшие узники, которые всегда рады помочь беглецам. Они по собственному опыту знают, как живется в лагере.
Они остановились в дверях, и она передала ему деньги. Он перечислил все, что ему понадобится; она кивнула и повторила перечень слово в слово.
Когда они вновь встретились, покупки уже лежали в его рюкзаке, но лыжи и все остальное, купленное ею, было уже услано на станцию. Они приехали на станцию за полчаса до отправления поезда, и Ян произвел подробное изучение багажа, настолько подробное, насколько мог сделать это без инструментов. Он искал спрятанных «жучков».
– Ничего не нахожу.
– К нашему счастью, багажные отделения редко оборудуются «жучками», разве что в особых случаях. Другое дело – во втором классе, где подслушивание и компьютерное слежение – самое обычное дело.
Сара сняла пальто и села возле окна, когда поезд тронулся, глядя наружу, где строения сменились серым ландшафтом. Зеленый костюм ее, похоже, был из мягкой кожи, окантованной тем же мехом, из которого была сшита и шапка. Она обернулась и поймала его взгляд.
– Я восхищен, – сказал он. – В этом наряде ты очень привлекательна.
– Защитная окраска, симулирующая красоту женщины. Но в любом случае, спасибо. Хотя я верю в полное равенство полов, меня не может унизить, когда мною восхищается кто-нибудь иной, кроме как мой разум.
– Как такое может унизить? – удивился Ян. – Но не говори, не сейчас. Я собираюсь открыть бар и дать тебе выпить чего-нибудь крепкого, да и себе заодно, а потом позвонить, чтобы принесли сэндвичи с мясом, – он почувствовал приступ вины, которую попытался игнорировать. – И оленину, ее в этом поезде очень хорошо готовят. А поначалу, быть может, копченого осетра. А под него – да, оно здесь есть – «Глен Моранжи», лучшее и крепчайшее содовое виски. Ты его пробовала?
– Никогда даже не слышала о нем.
– Счастливая девочка, катишь себе в теплой роскоши по холодным горным пустыням и впервые попиваешь содовое. Я к теме присоединяюсь.
Было невозможно не наслаждаться поездкой, несмотря на опасность, которую она представляла. Опасность была в прошлом – и в будущем. На те короткие часы, которые они находились в поезде, мир застыл в невесомости. За окном солнце ярко освещало белый ландшафт – горы и леса, случайные равнины, замерзшие озера.
Из дымохода коттеджей арендаторов не поднималось дыма – даже самые старые из них отапливались электричеством, но в целом пейзаж оставался неизменным уже тысячелетия. На запущенных полях паслись овцы, и стадо оленей бросилось прочь при быстром приближении электрического поезда.
– Я не знала, что это может быть так прекрасно, – сказала Сара. – Я никогда еще не забиралась так далеко к северу. Но он кажется еще и очень стерильным и пустым.
– Совсем напротив. Приезжай сюда летом – он будет бурлить жизнью.
– Возможно. Можно мне еще чуть-чуть этого замечательного виски? У меня от него голова кругом идет.
– Пусть идет. В Инвернесе ты протрезвеешь достаточно быстро.
– Я в этом уверена. А ты пойдешь прямо в отель и будешь ждать инструкций. Как там насчет лыжного снаряжения?
– Половину я возьму с собой, вторую половину оставлю здесь с багажом.
– Ну и правильно. – Сара отпила содового виски и наморщила носик. – Такое крепкое. Я все еще не могу понять, нравится оно мне или нет. Инвернес, знаешь ли, на краю поля деятельности Службы Безопасности. Все гостиничные реестры автоматически входят в полицейское досье.
– Я не знал. Но я достаточно часто останавливался в «Кингсмилсе», так что это не будет выглядеть необычным.
– Да, у тебя отличное, идеальное прикрытие. Но я не могу позволить себе появиться в каких бы то ни было списках. Я не уверена, что попаду вечером на поезд последний обратно. Если мне придется останавливаться в твоей комнате, ты не будешь возражать?
– Это будет просто восхитительно.
Когда она сказала это, Ян почувствовал чудесное теплое ощущение где-то в середине своего тела. Он вспомнил ее груди, так ненадолго обнаженные в лондонском ресторане. Он неосознанно улыбнулся при этой мысли – и обнаружил, что она улыбается в ответ.
– Ты ужасен, – сказала она, – в точности, как и все другие мужчины, – но в ее словах было больше юмора, чем раздражения. – Вместо того чтобы думать о предстоящем опасном деле, твой напичканный гормонами мозг, я полагаю, занят мыслями только о том, как бы трахнуть меня.
– Ну, не только об этом...
Они рассмеялись, и Сара взяла его за руку.
– Чего, вы, мужчины, похоже, никогда не поймете, – сказала она, – это то, что женщинам любовь и секс нравятся ничуть не меньше, чем вам. Или это неженственно – признаваться, что я думаю о тебе еще с той бедственной ночи на субмарине?
– Неженственно или нет, но я думаю, это чудесно.
– Очень хорошо, – сказала она вновь деловым тоном. – После того как ты зарестрируешься, сходи погуляй, подыши свежим воздухом, зайди выпить в паб. Ты пройдешь мимо меня на улице и назовешь мне лишь номер комнаты. Затем сразу после обеда возвращайся в комнату. Я не хочу слоняться по улицам после того как стемнеет и приду к тебе, как только узнаю, что запланировано на завтра. Согласен?
– Согласен.
Сара вышла из поезда раньше него и исчезла в толпе. Ян помахал, подзывая носильщика, и велел ему отнести лыжные снасти в отель.
Последовала короткая прогулка в отель с почти пустым рюкзаком за плечами. В горах Шотландии рюкзак в это время года можно встретить чаще, чем чемоданы, и Ян не привлек ничьего внимания, даже когда записывался в отеле.
– Добро пожаловать, инженер Кулозик. Всегда рады вас видеть. Сейчас у нас маловато комнат, поэтому мы не можем выделить вам ту, что обычно. Но есть неплохой номер на четвертом этаже, если пожелаете.
– Нет проблем, – сказал Ян, принимая ключ. – Можно мне оставить в комнате рюкзак? Я хочу пройтись
