пятам. Первой, всего в футе от трапа, была дверь каюты генерала Шермана. Дверь была не заперта. Распахнув ее, англичанин шагнул внутрь. Шерман сидел в кресле, покуривая сигару и… читал книгу!
– Дайте-ка мне, – английский офицер выхватил книгу у него из рук.
Фокс подался вперед. Напасть? Поможет ли экипаж схватить солдат? Можно ли сделать еще что- нибудь?
Офицер поднял книгу, и стали видны тисненные золотом кириллические буквы на обложке. Перелистав страницы, заполненные русским текстом, офицер вернул книгу Шерману. Тот угрюмо кивнул, затянувшись сигарой.
– Мы кое-что нашли, капитан, – доложил один из солдат, заглянув из коридора.
Фоксу показалось, что отчаянно бьющееся сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Нетвердой походкой он последовал за солдатом, направившим командира в каюту Корженевского и указавшего на полку с книгами на стене. Подавшись вперед, офицер вслух зачитал:
– «Навигация» Боудитча. Дизраэли. Киплинг.[16] – И отвернулся. – Мне сказали, что граф говорит по-английски, значит, и читает тоже. Продолжайте обыск.
Как ни тщателен был обыск, много времени не понадобилось. Пехотный капитан как раз вел солдат на палубу, когда по сходням поднялся Корженевский, а за ним тот самый лоцман, который сопровождал их вверх по реке. Голос графа дрожал от гнева.
– Что все это значит?! – вопросил он с таким напором, что офицер попятился, заслонившись выставленным вперед ордером.
– У меня приказ. Подана жалоба…
Граф рывком выхватил ордер, пробежал его взглядом и швырнул на палубу.
– Вон с моего корабля сейчас же! Я здесь по приглашению офицеров Военно-морской академии. У меня есть друзья при вашем английском дворе. Это дело разрешится к моему удовольствию, а не к вашему. Вон!
Офицер поспешно ретировался, подчиненные за ним. Корженевский выкрикнул краткий приказ Сименову; тот кивнул и прокричал команду в свою очередь. Тотчас же по трапу взбежала на палубу вереница матросов. Швартовы отдали, как только заработала машина. Граф остался на мостике с лоцманом. «Аврора» стремительно понеслась вниз по реке, подгоняемая отливом.
Лишь когда лоцман благополучно покинул судно в Грейвсенде, Корженевский присоединился к американцам в кают-компании.
– Все висело буквально на волоске, – резюмировал он, когда Фокс вкратце изложил происшествие. – Удача была на нашей стороне.
– По-моему, большую роль сыграла ваша дальновидность, нежели удача, – возразил Шерман. – Если бы они нашли хоть одну улику, подтверждающую их подозрения, нам бы не удалось уйти столь же благополучно.
– Спасибо, генерал, вы очень добры.
Граф подошел к переборке, где на панели красного дерева висели барометр и компас, пробежался пальцами вдоль ее нижнего края и что-то нажал. Панель откинулась, обнаружив вместительный тайник. Сунув туда руку, Корженевский извлек стопку чертежей и вручил их Уилсону.
– Вы наверняка захотите поработать над ними в открытом море, но лишь после того, как примете со мной толику коньячку в медицинских целях. Я знаю, час еще ранний, но, мне кажется, лечебная доза будет нелишней.
Возмутительный акт
Переход занял совсем немного времени, и капитан Джеймс Д. Баллок был весьма доволен. Теперь, при попутном западном ветре, наполнившем паруса, судно шло вдоль голландского побережья, оставив Фризские острова по правому борту. Скоро они придут в Немецкую бухту, отсюда следует, что «Паркер Кук» сможет пришвартоваться в Вильгельмсхейвене еще до сумерек. Трюмы набиты наилучшим миссисипским хлопком, за который можно взять очень недурную цену.
Движение в этом уголке Атлантики довольно-таки оживленное. Подальше к северу виднелись паруса еще двух кораблей, ближе к берегу – целая флотилия рыбацких скорлупок, а почти прямо по курсу столб дыма какого-то парохода. По мере приближения он все рос, и вскоре стали видны черные палубные надстройки военного корабля.
– Немецкий? – справился капитан.
– Пока непонятно, сэр, – старший помощник Прайс пристально вглядывался в подзорную трубу. – Погодите-ка… у меня перед глазами мелькнул кормовой флаг… нет, не немецкий, ага, по-моему, это британец.
– Далековато от дома его занесло. Что ему понадобилось в этих водах?
Ответ он получил довольно скоро. Сделав широкий разворот, военный корабль лег на тот же курс, что и «Паркер Кук», уравнял с ним скорость и подошел вплотную. Затем на мостике появился офицер с мегафоном.
– Лечь в дрейф! Мы хотим проверить ваши документы.
– Чтоб им повылазило! – буркнул капитан Баллок. – Дайте мне мегафон. – Подойдя к фальшборту, он сердито прокричал: – Это судно Соединенных Штатов «Паркер Кук», идущее в нейтральных водах. Тут вы распоряжаться не можете…
Ответ не заставил себя долго ждать. Не успел он договорить, как носовое орудие полыхнуло пламенем, и в нескольких ярдах перед носом парусника взмыл высокий фонтан.
– Лечь в дрейф!
Выбора не было. Как только паруса убрали, парусник потерял ход и закачался на волнах. С военного судна проворно и умело спустили шлюпку. Британец подошел настолько близко, что капитан Баллок без труда прочел его название.
– Корабль флота Ее Величества «Опустошение». Дурацкое название.
Американцам оставалось лишь в оцепенении смотреть на приближающуюся шлюпку. Офицер вместе с шестеркой вооруженных морских пехотинцев вскарабкался на палубу и оказался лицом к лицу с разгневанным капитаном.
– Это пиратство! По какому праву?..
– По праву сильного, – высокомерно бросил офицер, махнув рукой в сторону тяжело вооруженного корабля. – А теперь я проверю документы на ваш корабль.
– Нет!
– Что везете? – Офицер небрежно чуть выдвинул шпагу из ножен; смысл этого жеста не ускользнул от капитана.
– Хлопок. Американский хлопок направляется в Германию, и вас это не касается.
– Не согласен. Если вы следите за мировыми событиями, то знаете, что из-за непорядочной торговой практики Великобритания запретила продажу американского хлопка Германии и Франции. Посему ваш груз объявляется контрабандой, на него налагается арест. Он будет доставлен в британский порт.
– Я протестую!..
– Отмечено. А теперь велите свистать всех наверх. Корабль займет призовая команда и отведет его в порт.
Капитан Баллок лишь бессильно чертыхнулся.
Чем дальше к северу, тем хуже становилась погода; неустанные ливни тупо барабанили по листве и кровлям, и Шотландия не стала исключением. Но Томас Макграт и Пэдди Макдермотт шагали по многолюдным улицам Глазго с чувством грандиозного облегчения. Поездка из Бирмингема по железной дороге выдалась долгой, медленной, издергав им нервы до предела. Макграт со своим акцентом кокни купил два билета в третий класс, и они сели в поезд перед самым отправлением. За всю дорогу до Шотландии оба не проронили ни слова из опасения, что ирландский говор вызовет подозрения. В эти дни на ирландцев в Великобритании смотрят косо.
– Говоришь, уже бывал тут, Пэдди? – уточнил Макграт.
– Ага, с год, после того как приехал с Белфасту.
– Много тут ирландцев?
– Хватает. Но не нашего роду.
