возможное для подготовки страны к войне. Не просто участия, а для победы в ней. В сырой и ненастный день он встретился с генералом Грантом и адмиралом Дэвидом Глазго Фаррагутом в сталелитейных и кораблестроительных мастерских Эрикссона в Ньюпорт-Ньюс.
– Вы еще не видели новые морские батареи? – поинтересовался адмирал Фаррагут, отхлебнув бренди. Они ждали Эрикссона в его кабинете, но инженера, как обычно, задерживали дела где-то на огромном заводе.
– Нет еще, – ответил Шерман, – и жду их с большим нетерпением. От этих батарей зависит исход сражения. Зато я осмотрел в гавани новые транспорты и более чем доволен ими.
– Мне внушают опасения эти аппарели в бортах, – хмуро сдвинул брови Фаррагут, – да еще и выходящие на разных уровнях. Они нарушают целостность корпуса.
– Без них нам успеха попросту не добиться, адмирал. В предполагаемом пункте назначения тщательно измерили уровни приливов и отливов, чтобы сконструировать двери аппарелей в точности такой высоты, как надо. – При этом он воздержался от упоминания о том, как именно были проделаны эти замеры: в этом вопросе Фокс тесно сотрудничал с русскими.
– Но нельзя же сбрасывать со счетов напор волн в открытом море, особенно в шторм, – не унимался Фаррагут.
– Пожалуй, нельзя. Но Эрикссон уверяет меня: водоупорные уплотнители дверей выдержат даже самую сильную бурю.
– Искренне надеюсь, что он прав.
Прикинув на глазок уровень шерри в бокале, наполненном еще на добрый дюйм, генерал Грант решил больше не доливать.
– Я всем сердцем верю в нашего шведского инженера. Покамест он доказывал свою правоту во всем, что делал. Вы осматривали танки, вооруженные пулеметами, адмирал?
– Осматривал. Зрелище действительно впечатляющее. Я в восторге перед таким нововведением, но исключительно отвлеченно, потому что даже вообразить не могу, как применять их в боевых условиях. Мне куда уютнее в море, нежели на суше.
– Уж поверьте мне, – заявил Шерман с угрюмой уверенностью, – изобретение не просто важно для моей стратегии; ее успех зависит только от него. Оно раз и навсегда преобразит облик полей сражений.
– Уж лучше вы сами воюйте на этих колымагах, – Фаррагут не скрывал своего скепсиса. – Новые бронированные корабли с поворотными орудийными башнями и пушками, заряжающимися с казенника, куда больше подходят для работы, интересующей меня.
– Британия тоже обзавелась новыми кораблями, – заметил Грант.
– Обзавелась, и я изучал рапорты о них. И уверен, что в сражении превосходство и по огневой мощи, и по маневренности будет за нашими собственными кораблями.
– Отлично, – Шерман обернулся к распахнувшейся двери. – А вот и сам хозяин!
Пробормотав нечто невразумительное, Эрикссон ринулся к своему верстаку и принялся лихорадочно рыться в стопке чертежей. Руки его были перепачканы смазкой, но он не обращал внимания на черные пятна, которые оставлял на чертежах.
– Вот, – он с торжеством выудил один чертеж и поднял его для осмотра. – Вот это может объяснить, как сконструированы морские батареи, куда лучше, чем слова. Видите?
Он провел пальцем вдоль нижней части чертежа, указав на мощную стальную конструкцию.
– Заметьте, что мортиры расположены вдоль центральной оси судна, прямо над этим стальным килем. Когда они стреляют – вынужден настаивать, по очереди, – отдачу поглощает киль. Прежде мортиры подобного калибра еще ни разу не устанавливали на кораблях. Не без основания опасаюсь, что если все они дадут залп разом, то вышибут судну дно. Ясно ли это, адмирал, вы в точности понимаете, что я говорил?
– Я все прекрасно понял. – Фаррагут даже не пытался скрыть гнев, вызванный высокомерием инженера. – Все судовые офицеры уведомлены обо всех подробностях. Они будут стрелять лишь в том случае, если ваш электрический телеграф подаст сигнал.
– Телеграф – всего лишь машина и в бою может запросто отказать. Главный артиллерийский командир посылает электрический сигнал, включающий соленоид орудийной позиции, поднимающий красный флажок, дающий расчету приказ стрелять. Но если машина сломается, сигналы придется передавать вручную. Вот тут-то и не должно быть путаницы. По одному орудию за раз, вот что важнее всего.
– Надлежащие распоряжения отданы. Все офицеры ознакомлены с ситуацией и обучены действовать соответственно.
– Гммм… – проворчал Эрикссон и громко фыркнул носом. Очевидно, он верил в безотказность машин – но не людей. Дурное расположение духа покинуло его, только когда он снова обратил взгляд на чертеж.
– Вам следовало бы заметить сходство этой конструкции с римским боевым построением «черепаха», когда внешние ряды атакующих держали свои щиты со всех сторон, чтобы защититься от вражеских метательных снарядов, в то время как центральные ряды держали свои щиты над головами наподобие черепашьего панциря. Точно так же и наши морские батареи. Шестидюймовая стальная броня корпуса, усиленная дубом, поднимается выше, чем орудия. Расположенные сверху стальные щитовые секции защищают палубу. По бокам они подвешены на петлях и открываются паровыми поршнями, но только когда мортиры готовы стрелять.
Хотя описание средств защиты было довольно невнятным, все было прекрасно понятно по чертежу.
– Пойдем, – сказал Эрикссон, – осмотрим судно ВМФ США «Тор», первое из построенных. Это бог грома – тот, кто размахивает молотом, сокрушающим врага.
После многолетних настояний изобретателя дать одному из кораблей такое название министерство военно-морского флота неохотно уступило. Однако вдобавок к «Тору» в ВМФ США числились «Громовержец», «Нападающий» и «Разрушитель». Весьма уместные названия для этих могучих кораблей.
Покинув контору и направившись к причалу, они впервые смогли оценить грубую мощь плавучего дивизиона мортир. Сами орудия предназначались для осады, и никому даже в голову не приходило возить их по морю. В просторное жерло такой пушки без труда влез бы человек, а посланный ею фугасный снаряд посеял бы чудовищные разрушения на любой артиллерийской батарее, какие бы надежные стены ее ни защищали.
– Восхитительно, – кивнул Шерман, взирая на мрачную мощь мореходной батареи. – Восхитительно. Этот ключик и отопрет нам дверь к победе. Вернее, это один из двух ключиков. В атаке на переднем крае окажутся танки с пушками.
– Сейчас я вам покажу их новую защиту.
– Тогда искренне прошу простить, но вынужден откланяться, – заявил адмирал Фаррагут. – Они на вашей совести, генерал Шерман, а не на моей. У меня нет ни малейшего желания видеть их снова.
Ни Шерман, ни Грант его чувств не разделяли. Глядя на грозные машины, они видели победу в сражении, а не вороненую сталь и угловатые обводы.
– Это новейшее усовершенствование. – Эрикссон похлопал по выпуклому стальному щиту, ограждающему стрелка. Наружу выступали только стволы пулемета Гатлинга. – Щит, конечно, вы и сами видите, это очевидно всякому, но внутри самой конструкции вы найдете плоды трудов гения механики. – Он поднял дверцу и указал внутрь машины. – Вон там, позади мотора, видите тот короб?
Оба генерала кивками подтвердили, что видят, но не стали высказывать вслух, что это им ровным счетом ничего не говорит.
– Рассмотрим передачу энергии, – провозгласил Эрикссон, и Шерман мысленно застонал, осознав, что грядет очередная невразумительная лекция. – Двигатель вращает приводной вал. Затем он должен вращать второй вал, на котором закреплены колеса. Но они не движутся. Как передать им энергию вращения? – Эрикссон, увлеченный своей страстью к изобретательству, пребывал в блаженном неведении по поводу полнейшего недоумения, написанного на лицах слушателей. – Сие таково мое изобретение – коробка передач. К концу крутящегося вала прикреплена шероховатая стальная пластина. К ней обращена вторая стальная пластина, связанная шпоночным соединением с осью колес. Рычаг, вот этот, толкает
