разбрасывая вокруг резкие блики.
– Знакома ли тебе эта вещь, о пресветлая? – насмешливо спросила Ворчунья.
На лице Клелии ярким румянцем проступила мгновенная растерянность.
– Так вот что у вас было… – севшим голосом пробормотала офирка. – Но это же… оно создавалось не для того, чтобы служить Пауку…
– Все в мире служит Повелителю Сети, – отрезала жрица. – Теперь ты понимаешь, сколь смешны твои угрозы? Нынешний ритуал придаст Оку Бездны полную силу, забрав ее из амулетов ложных богов, и тогда мои возможности станут поистине безграничными. А ты мне в этом поможешь. Не по доброй воле, так по принуждению, но ты придешь к нам, и твои силы приумножат могущество Повелителя…
Клелия Кассиана умела быстро справляться со своими чувствами. В ответ на угрозы офирка лишь с показным равнодушием пожала плечами:
– Деревенский дурень может отыскать волшебный меч, но легендарным героем ему все равно не стать. Вы не сумеете воспользоваться случайно доставшейся мощью. Рано или поздно она вас погубит, как некогда погубила кхарийцев.
– Сумеем! – запальчиво выкрикнул один из черных балахонов. Судя по срывающемуся голоску, внутри бесформенного одеяния скрывалась молоденькая девица. – Мы многое умеем, а скоро сможем еще больше!
– Не льстите себе, дорогая, – холодно посоветовала госпожа диа Лаурин.
– Довольно болтовни, – приказала Эсма Халед. – Начинаем.
И внезапно взмахнула в сторону Клелии раскрытой ладонью.
Похоже, то был незримый колдовской удар. Офирскую графиню швырнуло спиной вперед, и она зацепилась подошвой сандалии за выщербленную плитку пола. Ее тут же подхватили давешние угрюмые спутники иль'Ваххаби, сбили с ног, и вокруг упавшей Клелии сомкнулись одинаковые черные спины Искателей Истины. Когда поклонники Затха Всезнающего и Вездесущего расступились, изрядно растрепанная и лишившаяся большей части своих одежд Клелия Кассиана лежала в крестообразном углублении на спине каменного паука, притянутая за запястья и лодыжки какими-то блестящими шнурами. Она не кричала, как непременно бы поступила на ее месте девица Тавилау, но сдавленно рычала сквозь зубы и яростно дергалась, вопреки доводам рассудка пытаясь освободиться.
Эсма Халед мимоходом пнула ее носком туфли в бок, буркнув:
– Лежи смирно. Чему быть – того не миновать.
Тавилау-младшая проклинала свое любопытство, но ничего не могла поделать: ей позарез хотелось не только видеть происходящее, но и знать его смысл.
Церемония, должно быть, проводилась уже не раз и каждый знал отведенную ему обязанность. Теймураз со своими подручными отступил в тень, за границу освещенного круга; Эсма Халед встала за постаментом и погрузила пальцы в окружавшее загадочный шар зеленое сияние, не касаясь, однако, гладких боков. Перешептывания смолкли, как отрезанные ножом, в подвале зазвучала перекличка голосов – сперва один, потом к нему присоединился другой, третий… Язык служения Юнре распознать не удалось: медленный, тягучий, он тек, подобно струйкам дыма, сплетаясь в причудливые кольца и завитки. В подвале стало холоднее – сперва девица Тавилау сочла, что ей мерещится с перепугу, потом сообразила, что личные ощущения тут не при чем. На колоннах выступили белесые пятна изморози, и пару раз она даже заметила облачко собственного дыхания.
Должно быть, рассудок Юнры переступил через ту черту, до которой она еще была способна испытывать страх. Не то, чтобы она полностью перестала бояться, но теперь к ней вернулась способность соображать. Ей позарез требовалось отыскать способ выбраться отсюда. Желательно целой, невредимой и в обществе госпожи диа Лаурин. Приглядывая краем глаза за действиями внутри колдовского круга, она принялась изучать звенья цепи, удерживавшей ее возле колонны. Может, удастся открыть замок? Шпилька-то у нее есть, только как до нее дотянуться? Она уже примерилась, как бы половчее извлечь из прически чудом сохранившийся длинный кусочек бронзы, когда мерный речитатив Искателей Истины заглушил пронзительный, прямо-таки свинячий визг.
Тавилау-младшая в жизни бы не поверила, что человек способен испускать подобные звуки, и тем более – что надрываться станет живое воплощение сдержанности и хладнокровия, Клелия Кассиана диа Лаурин. У офирки имелась веская причина для криков: с низкого потолка на десятках нитей спускались крупные пауки. Размах суставчатых лап у некоторых вполне достигал большой тарелки, и Юнра передернулась, представив, каково сейчас Клелии – ведь та ненавидит пауков больше всего на свете.
Достигнув пола, насекомые устремились к распятой на алтаре женщине. Вопли диа Лаурин достигли такой высоты и громкости, что могли, наверное, без труда крошить гранит или расколоть на мелкие кусочки кристалл. Бешено изгибаясь, насколько позволяли путы, Клелии удалось отбросить или раздавить нескольких наиболее проворных созданий, но спустя еще мгновение она исчезла под нахлынувшей на нее темной волной. Пауки метались туда-сюда, стремительно опутывая свою добычу множеством тонких, липких нитей, превращая ее в плотный кокон. Когда они добрались до лица женщины, крики стали глуше, сменившись невнятным мычанием.
Не опутанными паутиной оставались только руки Кассианы, и тут Эсма Халед, сделав три быстрых шага, ловко и умело чиркнула по запястьям пленницы коротким широким ножом.
Юнра приготовилась к зрелищу заливающего пол кровавого фонтана, однако густая жидкость потекла по бокам каменного тарантула медленно и неохотно. Вот она заполнила кольцевой желобок вокруг алтаря… вот закапала в канавки, ведущие к амулетам… Голоса выпевающих заклятие Искателей Истины зазвучали торжествующим гимном, исходящее от Ока Бездны зеленое свечение стало ярче. Эсме охватила колдовской шар ладонями и, склонившись над ним, что-то настойчиво нашептывала. Сейчас она уже не казалась склочной, но в общем-то безобидной тетушкой Ворчуньей, знакомой всему кварталу Нарикано – на возвышении стояла настоящая ведьма, опасная и жестокая, занятая своим таинственным ремеслом.
Искатели Истины плели голосами паутину словесных кружев. Повинуясь их заклятиям, шнырявшие по полу пауки выстраивались в причудливые фигуры, возникавшие и пропадавшие спустя миг. Лапки-желобки темнели, заполняясь кровью обращенной в серебристый неподвижный кокон Клелии Кассианы, скапливающееся напряжение росло, как густеет воздух перед близящейся грозой.
Сверкнула зеленая молния, и разложенные в каменных чашах предметы окутало бледное сияние. Каждая вещь обладала ореолом своего цвета: от медово-золотистого у отмычек и серебряно-пепельного у меча до багряно-черного облака, окружившего книгу. Светящийся туман отрывался от своего предмета, создавая в воздухе его слегка увеличенное подобие. Эсма Халед удовлетворенно кивнула и повысила голос. Мерцающие призраки поплыли к колдунье. Стайкой диковинных рыбок они закружились подле шара, заволокли его и растворились каплями упавшей на раскаленный песок воды. Темный хрусталь вдруг полыхнул алым, и, словно отвечая ему, еле различимыми глазом искрами замерцала на камне кровь Клелии.
Вещи на столиках вновь окутались радужным туманом, и все повторилось заново.
И еще раз. И еще.
Если сведения Юнры Тавилау о магических ритуалах соответствовали истине, то сейчас она стала свидетельницей вытягивания колдовской силы из доставшихся Искателям Истины могущественных талисманов. Похищенная сила устремлялась в хрустальный шар, а тот, объединив в себе мощь всех десяти, будет способен… на что? Да, пожалуй, на все, что прикажет управляющий им магик. Теперь все объясняется – и нападение на «Уютную нору», и странный набор предметов, и даже возродившийся в последний год интерес к культу Всезнающего Паука!
Вопрос только в том, проживет ли она, Юнра Тавилау, достаточно долго, чтобы поделиться своими знаниями?
Шар поглотил уже четвертую или пятую порцию Силы, когда в плавном течении обряда что-то нарушилось. Из сумрака между колоннами выскочил человек. Пригибаясь, украдкой приблизился к Теймуразу иль'Ваххаби, выделявшемуся среди прочих балахонов огромным ростом, и что-то зашептал. Последовал быстрый обмен фразами, и человек вновь через весь зал помчался к выходу. Иль'Ваххаби выглядел встревоженным. Он сказал несколько слов своим бесстрастным спутникам, и один из «серых» протянул туранцу тяжелый тесак.
