Если же окажется, что он исполнен Зла – Ар-Гийяд станет ему врагом. Хороший враг – это тоже славно! Нашей стали будет о чем поспорить, клянусь степным ветром! Пусть остается. Я сказал.
– Тьфу на тебя, – сплюнул Эпиналь в сердцах. – Рубить-колоть. Что с вас взять… Леук?
– Его также именовали Первым из Творцов, Покровителем Жизни и Темной Звездой, – прошелестел Леук. – Мой господин считает, что явление этого создания не покачнет Великие Весы, а заодно позволит нам приобщиться к давно забытым знаниям…
– Да ты за знания уже давно душу продал, – Эпиналь понял, что остался в меньшинстве. Последние надежды возлагались им на покровителя, Аммарта, и почтенный старец уже без прежнего пафоса в голосе вопросил главу Собрания: – А что думает тот, кому мы вручили бразды правления нами и этим миром?
– Что нам не нужен возрожденный Рота-Всадник, – после долгого почтительного молчания заговорил Аммарт. Клелия Кассиана и Дурной Глаз вскочили со своих мест, но не успели ничего сказать – Аммарт коротким повелительным жестом приказал им молчать, завершив фразу: – Но мы не имеем ничего против Хасти, или как ему будет угодно назваться. Равного среди равных, но не первого среди прочих. Мы предложим ему место среди нас и скрепим его обещания Клятвой Силы. И, если отыщется сообщество человеческих существ, коему он пожелает покровительствовать…
– Разве что неудачникам, – раздраженно проворчал дон Кебрадо. Злорадство не имело успеха.
– Почему бы и нет? – изящно выгнула бровь Клелия. – Мы предпочитаем победителей, но должен же кто-то сочувствовать и проигравшим.
– К тому же никто так отчаянно не цепляется за жизнь, как неудачники, – поддержал Аластор.
– Мы разрешаем ему войти и говорить, – подвел итог Аммарт. С его последним словом над Перекрестком прокатилась тягучая волна колокольного удара, а золотые звездочки в недрах колонн вокруг террасы вспыхнули ярким огнем. Еле различимый взглядом прозрачный туман, окутывавший террасу, развеялся – и Хасти совершенно правильно расценил это как приглашение присоединиться к Собранию.
Кодо Сиверн по прозвищу Ходячий Кошмар проснулся среди ночи, весь в холодном поту, задыхаясь и с ясным ощущением, что в спальне есть кто-то еще. Но такого быть не может, Бел свидетель! Двери заперты изнутри, ставни закрыты, и на страже стоят лучшие из лучших… Странное чувство не пропадало, напротив, стало даже явственнее. Ходячий Кошмар мог поклясться, что рядом с постелью кто-то стоит, весьма внимательно и недобро разглядывая его, Коддрака Сиверна, старшину квартала Нарикано, на прошлой седмице наконец-то утвержденного Большим Кругом Братства.
Он спустил ноги с кровати и протянул руку к светильнику, другой рукой нашаривая кресало…
– А?! Что?! Кто здесь?! – подскочил Ходячий Кошмар. Верная шипастая палица, которую он всегда держал рядом с ложем, сама прыгнула в руку. Глаза его уже привыкли к темноте, и он ясно видел, что комната совершенно пуста – но ведь кто-то же сказал…
– Стража!
– Сгинь! Пропади! Рассыпься, демон!
– Да кто ты такой?! Покажись, проклятье!
В изголовье широкой постели Кодо соткалось прямо из воздуха некое жуткое существо: мускулистый мужской торс, переходящий ниже пояса в тело огромной змеи, упруго свивающей бесчисленные кольца. Лицо было смутно знакомо…
– Однако вы сильно изменились с нашей последней встречи, благородный месьор Кебрадо…
– …!!!
– Какая вещь?! Кто бы ты ни был, прекрати, прах тебя побери, говорить загадками и скажи толком!
– Ах вот ты о чем…
Кодо помрачнел, отложил в сторону палицу и крепко задумался, поглядывая на Сета, нетерпеливо стучащего по полу кончиком хвоста.
– Ладно, – буркнул он наконец. – Сейчас.
Ходячий Кошмар встал возле кровати на корточки, откинул устилавший пол пестрый ковер и довольно долго возился с потайным замком. Когда он, кряхтя, выпрямился, у него в руках был большой сверток. Лунный луч, просочившись в ставню, коснулся этого свертка, и из-под слоев бархата неожиданно остро брызнуло радужное сияние множества бриллиантов.
– На, забирай. Доволен?
Змееног замерцал и вместе с короной, которую бережно прижимал к груди, начал растворяться в воздухе.
– Эй, куда?! Ты вроде говорил о щедром вознаграждении?!
– Чтоб тебе пусто было!
Когда гость исчез совсем, Кодо прошаркал к угловому столику и одним махом опустошил целый кувшин отменного красного вина. Мерзавец все же этот Альс, подумал он. Мог бы предупредить, что оплата с подвохом. И ведь не поймать его теперь, что самое досадное, нет его более в Столице Воров, и появится ли снова – неизвестно… Корону, конечно, до слез жалко – уж больно вещица красивая и вообще… а впрочем, Сет с ней, с короной. Тем более, что даже тех бриллиантов, которые успели из нее вынуть шадизарские ювелиры, ему, Кодо Сиверну, хватит самое малое на две достойно прожитых жизни.
Ходячий Кошмар швырнул пустой кувшин об стену и пошел спать.
Квикка, домоправитель Башни-у-Моря, делал вид, будто старательно прибирается в верхней круглой зале, навострив заросшее жестким серым волосом ухо в сторону распахнутых настежь дверей балкона. Вчера этого балкона не существовало – он появился только сегодня утром. Теперь на балконе стояли два кресла, а в них расположились вернувшийся Хозяин и приведенная им женщина. Живая женщина, не былой развеивающийся призрак. Девица с медово-рыжими локонами и карими глазами, смотревшая на Хозяина Башни так, будто в мире не существовало более никого.
– …И тебя ранили. Очень тяжело, так что лекари были уверены – это конец, – говорил Хозяин Башни, держа внимавшую девицу за руки. – Но я не стал никого слушать. Увез тебя сюда, в Асгалун, нанял лучших из лучших врачевателей. Ты долго не приходила в сознание, почти две луны. Но боги милостивы, и ты все- таки очнулась.
– Хоть таким способом, но ты добился своего – утащил меня из Шадизара на Побережье, – хмыкнула девица. Что-то в услышанной истории ее настораживало, не вязалось друг с другом, но ей было слишком хорошо, чтобы задумываться над несуразностями повествования. – И что, это все твое?
– Угу.
– И мы теперь будем тут жить?
– Тут или там, где тебе захочется…
– Всегда?
