Готового примера у меня не было; я, что называется, стрелял с бедра.
— М-м-м… Вот, скажем, все говорят о «девятидневной лихорадке» так, будто эти девять дней абсолютно неизменная характеристика болезни. Что не соответствует истине.
Генерал нетерпеливо пожал плечами.
— Но это просто удобное наименование. По статистике, болезнь протекает в среднем девять дней.
— Да, но откуда вы знаете, что она длится девять дней для паразита?
По ответному ропоту я понял, что опять попал в точку. Мне предложили объяснить, почему я считаю, что лихорадка протекает у паразитов быстрее и какое это имеет значение.
— Что касается первой части вопроса, — начал я, — то в одном только известном нам случае паразит действительно умер раньше, чем истекли девять дней. Намного раньше. Те из вас, кто видел записи воспоминаний моей жены — а на мой взгляд, их видело уже слишком много специалистов — знают, что паразит оставил ее — предположительно, отвалился и сдох — задолго до кризиса, обычно случающегося на восьмой день. Если эксперименты это подтвердят, тогда проблема предстает в совершенно ином свете. Человек, зараженный «девятидневной лихорадкой», может избавиться от паразита, допустим, на четвертый день. У вас остается пять дней, чтобы отловить его и вылечить.
Генерал присвистнул.
— Это довольно рискованный метод, мистер Нивенс. Как вы, например, предлагаете лечить их? Или «отлавливать»? Допустим, мы распространили в красной зоне эпидемию, но после этого потребуются невероятно быстрые действия — кстати, встречающие активное сопротивление — чтобы разыскать и вылечить пятьдесят миллионов человек, прежде чем они умрут.
Я тут же отшвырнул «горячую картофелину» назад. Наверно, не один «эксперт» сделал себе имя подобным маневром.
— Вторая часть вопроса это задача для специалистов по тактике и материально-техническому обеспечению — ваша задача. А что касается первой, то вот ваш эксперт. — Я указал на доктора Хазелхерста.
Тот пыхтел, сопел — в общем, я понимал, каково ему быть в центре внимания. Недостаток опыта… необходимость дальнейших исследований… дополнительные эксперименты… Хазелхерст вспомнил, что в свое время велись разработки антитоксина. Однако вакцина оказалась настолько результативной, что он даже не был уверен, доведена ли работа до конца. В заключение Хазелхерст заявил, что изучение венерианских болезней находится пока в зачаточном состоянии.
Генерал перебил его вопросом:
— Насчет этого антитоксина — когда вы сможете узнать точно?
Хазелхерст ответил, что ему нужно позвонить в Сорбонну.
— Звоните. Прямо сейчас, — приказал генерал. — Можете идти.
На следующее утро, еще до завтрака, Хазелхерст появился у нашей двери. Я вышел в коридор.
— Извините, что разбудил вас, — сказал он, — но вы оказались правы насчет антитоксина.
— В смысле?
— Мне уже выслали партию из Парижа. Груз прибудет с минуты на минуту. Надеюсь, антитоксин еще действует.
— А если нет?
— Ну, у нас есть средства, чтобы изготовить еще. В любом случае, придется, если этот дикий план будет запущен — миллионы ампул.
— Спасибо, что сообщили, — сказал я и уже собрался идти в комнату.
— Э-э-э… мистер Нивенс. Есть еще вопрос переносчиков…
— Переносчиков?
— Да, переносчиков инфекции. Мы не можем использовать крыс, мышей и прочих. Вы в курсе, как передается болезнь на Венере? Маленькими летающими коловратками — я имею в виду венерианский эквивалент этого насекомого. Здесь таких нет, а это единственный способ распространить инфекцию.
— Вы хотите сказать, что при всем желании не можете меня заразить?
— Нет, почему же. Я могу ввести вам вирус в кровь. Но мне трудно себе представить, как миллион парашютистов высаживаются в красной зоне и просят людей с паразитами на спине не дергаться, пока им не сделают уколы. — Он беспомощно развел руками.
У меня в голове начал складываться план. Миллион парашютистов, разом…
— А почему вы обращаетесь ко мне? — спросил я. — Это, скорее, по части медиков или биологов.
— Да, конечно. Я просто подумал… Вам как-то легко удается…
— Спасибо. — Мой мозг пытался решить сразу две задачи одновременно, но получалось что-то вроде автомобильного затора. Сколько, интересно, всего людей в красной зоне? — Скажите-ка мне вот что: допустим, у вас лихорадка. Вы не можете меня заразить?
В высадке не могут участвовать медики: их просто столько нет…
— Это будет нелегко. Если я возьму у себя со слизистой оболочки мазок, и он попадет вам в горло, тогда вы, видимо, заболеете. При переливании крови от меня к вам, заболеете наверняка.
— Значит, нужен непосредственный контакт, да? — Сколько человек сможет обработать один парашютист с антитоксином? Двадцать? Тридцать? Или больше? — Если этого достаточно, тогда у вас нет никаких проблем.
— Как это?
— А что прежде всего делает паразит, встречаясь с другим, которого он последнее время не видел?
— Я всегда называл это «прямые переговоры», но я пользовался неточным термином, который употребляли паразиты. Вы полагаете, болезнь можно передать таким образом?
— Полагаю? Я в этом абсолютно уверен! Мы уже доказывали — здесь, в лаборатории — что при конъюгации происходит обмен белками. Тут уже никто не избежит инфицирования. Мы сможем заразить всю колонию, как одного человека. И как я сам до этого не додумался?
— Вы не очень-то пока настраивайтесь на победу, — сказал я. — Хотя лично я думаю, этот трюк сработает.
— Сработает! Еще как сработает! — Он собрался бежать, но остановился. — З-э-э… мистер Нивенс, вы не станете возражать… Я знаю, что это слишком большая услуга…
— Что такое? Выкладывайте. — Мне не терпелось вернуться к решению второй проблемы.
— Вы позволите мне объявить об этом методе распространения болезни? Разумеется, приоритет открытия останется за вами, но генерал очень на меня рассчитывает, а это как раз то, что необходимо мне, чтобы закончить отчет.
Так ему было невтерпеж, что я чуть не рассмеялся.
— Ради бога. В конце концов, это ваша кухня.
— Вы чрезвычайно любезны. Постараюсь не остаться в долгу.
Хазелхерст отправился к себе счастливым человеком. Я тоже. Приятно, когда тебя считают гением — я начал входить во вкус.
Остановившись в коридоре, я продумал основные моменты большого десанта и только после этого вернулся в комнату. Мэри открыла глаза и одарила меня своей райской улыбкой. Я протянул руку и пригладил ее волосы.
— Привет, рыжик. Ты знаешь, что у тебя муж — гений?
— Да.
— Знаешь? Ты никогда мне этого не говорила.
— А ты никогда не спрашивал.
В своем докладе Хазелхерст назвал способ распространения информации «вектором Нивенса». Сразу после него меня попросили высказать свои соображения.
