завалены недавно, смотри, порода совсем свежая.
– Что ты у меня-то спрашиваешь? Почем мне знать?
Два гнома в полном боевом доспехе, с большими круглыми щитами и топорами на длинных рукоятях за поясом в отчаянье топтались у груды камней, перекрывших проход в подземелья храма. За ними в низкой галерее каменными истуканами в строю по двое стояла сотня отборного гномского войска. В отряд вошли хирдманы, имевшие немалый боевой опыт в схватках с соседними племенами, дрохо и шайками Чернолицых. Сейчас они горели желанием вступить в бой с мерзкими отродьями Нергала, но кто-то (скорее всего, эти самые отродья) предусмотрительно наглухо завалил опасные проходы, ведущие к гномьим поселениям.
– Так что теперь делать, Тральд? Они же там все пропадут!
– Может, вернуться и пройти верхом?
– Полдня на то, чтобы выбраться на поверхность и еще полдня на то, чтобы добраться до храма! Тральд, к тому времени от людей останутся одни кости!
– А что ты предлагаешь? Разобрать завал?
– Да. Смотри, если верить старой карте туннелей, до храма осталось около двухсот шагов. Проще проложить новую галерею, чем бежать в обход по горам. И еще. Выше нас идет заброшенный коридор, он обрывается тупиком, почти стенка в стенку с туннелем, ведущим в подвал. Попробуем пробиться так!
– Ну хорошо, убедил. Попробуем.
Гномы, грохоча сапогами по камню, отступили назад, проникли в старый неоконченный коридор и начали прорубаться сквозь гранитный пласт, отделявший их от обсидианового храма.
Сразу же главными воротами начинался длинный, постепенно сужавшийся коридор. На стенах в специальных бронзовых креплениях висели короткие тяжелые факелы, уже основательно прогоревшие. Они давали неверный мерцающий свет, порождающий колышущиеся уродливые тени…
Присмотревшись, Конан понял, что даже подставки для факелов сработаны в виде жутких монстров, наподобие чудовищ на крыше.
Шаги людей гулко разносились в пустом коридоре. Где-то далеко впереди кто-то торопливо пробежал, клацая когтями по камню, хлопнула дверь, затем еще одна. Совсем рядом сонный голос спросил, что случилось. Ответа киммериец не расслышал, но по раздраженному тону понял, что спросившего как следует обругали.
Храм постепенно наполнялся звуками. Пока среди оборотней царил беспорядок, но скоро вождь и колдун приведут их в чувство и наверняка сумеют организовать облаву на проникших в их убежище чужаков. Отряду точно не сдобровать, да и гномов не слышно. Рассыпаться, что ли? Опасно…
Конан прибавил шагу, потом перешел на бег. Кованые подошвы сапог бухали в каменный пол с грохотом, способным поднять из могил мертвецов, даже тех, что пролежали в земле не один десяток лет.
Обсидиановый туннель уперся в бронзовые ворота, размером раза в два поменьше входных, и украшенные литыми фигурками чудовищ. Киммериец с разбегу остановился перед ними и с отвращением сплюнул.
Камень вокруг створок был искусно обработан, так что вход превратился в пасть неведомого монстра. Вон торчат длинные загнутые клыки, вон пятерка выпученных глаз, вон какие-то щупальца… На самих воротах, примерно на уровне глаз человека, красовались жуткие очертания выплавленных в металле рун. Вглядевшись в их причудливые изгибы, варвар неожиданно почувствовал, что у него начинает кружиться голова и торопливо отвернулся.
Воины столпились за его спиной, молча разглядывая произведение неведомого мастера. Тотлант, бежавший медленнее всех, пробрался поближе и с кривой усмешкой перевел надпись на двери:
– «Оставь надежду всякий вошедший…» Недавняя работа, похоже, новые хозяева постарались. Но какой пафос!
Конан осторожно поинтересовался:
– Слушай, а на каком это языке? Что-то я не узнаю ни одной руны…
– Немудрено, – кивнул маг. – Так писали в древнем Пифоне, проклятой столице Ахеронта. С тех пор, как ваши предки-варвары разрушили Пифон и втоптали в кровь его пурпурные знамена, эти руны используются только некоторыми знающими и могучими магами. Не обладающий должной силой и умением рискует сойти с ума, если будет долго смотреть на них. Так что лучше отвернитесь, – стигиец снова усмехнулся и переступил с ноги на ногу. Конан вопросительно взглянул на него:
– А открыть их ты сможешь?
– Киммериец, ты что, решил отныне во всем полагаться на магию? – возмутился Тотлант. – А просто толкнуть створки тебе лень? Что-то мне подсказывает, что они сразу распахнутся. Мы уже и так достаточно громко заявили о себе, чтобы крушить еще что-нибудь.
Варвар слегка потупился, проклиная в душе себя и язвительного мага, потом повернулся и легонько нажал на дверь.
Этого оказалось достаточно. Створки беззвучно распахнулись, за ними стояла непроницаемая тьма. Кто-то из отряда сдавленно охнул, кто-то вполголоса выругался.
Конан повернулся, с гордым видом подошел к стене, выдернул из когтистых лап жабоподобного чудовища догорающий факел и критически его осмотрел. Не ахти, но сойдет. Может, потом удастся найти новый. Остальные последовали его примеру. Тотлант зажег на конце своего посоха изумрудный огонек.
Киммериец медленно прошел через дверь и остановился. Под ногами плескалась какая-то густая жидкость, а неяркий свет факела совершенно терялся в окружающей темноте. Похоже, дверь вела в какой-то большой зал.
Варвар предостерегающе поднял руку, приказывая отряду пока остановиться, и нагнулся, посветив себе факелом.
– Кром… – вырвалось у него. Еле теплящееся пламя осветило маслянисто-блестящую поверхность. – Да здесь все в крови!
– Вот чем они занимались остаток ночи, – стигиец, казалось, был доволен, что разгадал нехитрую загадку. – Посмотрим, где мы находимся…
Искорка на вершине его посоха начала разгораться и расти, пока не сравнялась с хороших размеров тыквой. Тогда маг слегка подтолкнул получившийся шар и тот плавно взлетел к потолку, заливая помещение волнами прозрачно-зеленого света.
Теперь все увидели ряд дверей по стенами и большие ворота – копию входных – напротив, а также огромную бесформенную глыбу посредине и то, что от стены до стены пол отливает красным. Вокруг глыбы, смахивающей на своеобразный алтарь, возвышались девять толстых кольев с насаженными на них окровавленными человеческими телами…
У Конана закружилась голова от нахлынувшей ненависти. Никто из обитающих здесь не заслуживает ни капли милосердия! Пока я жив, я буду убивать всякого оборотня, который попадется мне на глаза!
Киммериец вытянул из ножен за спиной Рангильдор. Клинок просто сиял ярким голубым светом – полуволки находились где-то совсем рядом. Возможно, прятались за дверями.
Не успел варвар об этом подумать, как одна из дверей с треском распахнулась, в зал влетел взъерошенный оборотень и в изумлении остановился.
– Что… Что происходит? Вы кто такие? – испуганно спросил он и попятился.
Эмерт вскинул лук.
– Карающие. Длани. Создателя, – отчетливо и зло произнес он и спустил тетиву. Стрела навылет пробила шею зверя и с шорохом ударилась о камень. Оборотень пронзительно взвизгнул, затем, схватившись за булькающее горло, осел на окровавленный пол. Его кровь, сочась сквозь когтистые пальцы, смешивалась с густеющей кровью людей, им же недавно принесенных в жертву.
– Первая ласточка, – отметил Эрхард.
– Мертвая ласточка, – уточнил Эртель и повернулся к Конану: – Мне сильно кажется, что надо сматываться отсюда. Здесь невозможно держать оборону до прихода гномов… а я что-то не слышу их тяжелой поступи.
– Можно попробовать взглянуть, что за дверями, – не слишком уверенно предложил киммериец.
– Я бы лучше пошел через бронзовые ворота, – вмешался маг. – Насколько мне известно, за дверями начинается запутанная сеть коридоров, уходящая в глубину гор. Нас быстро загонят в ловушку.
