как ни странно, теперь я должен благодарить богов за эту случайность. Если бы ты умер, изрыгающее зеленый огонь чудовище прошло бы дальше, через Аквилонию к Офиру. А может быть, и к моей стране.
– Ну ты и мерзавец, – вздохнул варвар.
– А ты лучше? – возмущенно парировал Страбонус. – Мы только что вспоминали о заговоре против меня, который провалился по чистой случайности! Кто был одним из главарей, случайно не помнишь?
– Это случилось давно, – решительно пресек начинающуюся свару Конан. – Итак, меня должны были убить и ты прибыл полюбоваться на то, как меня зарежут или отравят? Какова подоплека? Когда это должно было случится?
– Через сутки, – честно ответил Страбонус. – В твоем дворце. Все подготовлено, остается лишь… Ну, сам понимаешь. Ладно, я открою тебе все подробности…
Я уже несколько раз упоминал о вещах, которые я не люблю. Ненавижу подземелья, кислое пиво, терпеть не могу, когда аквилонские дворянки называют меня «милой собачкой» (это когда я нахожусь в обличье волка) и совсем не переношу сильную жару. Теперь этот список пополнился.
Я ненавижу политиков! Королей, канцлеров, герцогов и прочую шушеру! Они вечно кроят загадочные морды, объясняются намеками, строят какие-то козни, непонятные простому смертному и оправдывают свои бесчестные выходки некоей «высшей необходимостью» и «государственными соображениями»!
Я знаком с Конаном достаточно давно. Он всегда был нормальным человеком. Любил выпить, подраться, втягивал всех приятелей в какую-нибудь авантюру, а потом сам же вытаскивал нас из неприятностей… В принципе, он таким и остался. Но теперь к его положительным качествам добавилось несколько отрицательных. Прежде всего – эта малоприятная черта, которую многоученые мужи называют «государственной мудростью».
В общем, скажу я вам, той ночью Конан надул Страбонуса, будто распоследняя базарная торговка, продавшая лопуху-вельможе крытую амальгамой свинцовую безделушку в качестве древнего кхарийского украшения из белого золота. Я слушал разговор варвара и кофийца, и изумлялся. Неужели король Кофа такой дурак? Или это мы дураки, а он старательно изображает из себя развесившего уши болвана и делает вид, что верит всем словам Конана?
Мне показалось, что Страбонус купился на рассказанную киммерийцем легенду. Варвар с серьезным видом заявлял, что, если трон не будет возвращен законному государю, в «кровавом огне всеобщей войны» сгинут все государства Заката; что Конан (настоящий, имеется в виду) никогда не хотел ни с кем воевать; что если двойник останется на троне, под угрозой будет не только Офир, но и корона Хоршемиша… Словом, варвар старательно изображал из себя несправедливо обиженного, благочестивого и просвещенного монарха. Я старательно кивал, а в самые драматические моменты его сбивчивого рассказа вздымал глаза к потолку, тихонько поддакивал и говорил: «Все образуется, Ваше величество».
Страбонус каменно молчал, а в его глазах искрились льдинки. И смотрел он на нас, будто на двух помешанных.
– Если я помогу тебе вернуть корону, – заговорил кофиец, когда Конан остановился перевести дух перед тем, как начать все сначала, – что я получу взамен на эту услугу?
– Хотя бы собственную жизнь, – усмехнулся Конан. – По-моему, этого достаточно.
– Это только по-твоему, – голосом завзятого лавочника перебил Страбонус. – Обещаешь, что снизишь налоговые сборы с кофийских купцов?
– Обещаю, – варвар кивнул и посмотрел на иноземного венценосца отвратительно правдивыми голубыми глазами.
– Та-ак, – Страбонус задумчиво почесал подбородок. – Еще вернешь разрешение моим торговым кораблям плавать по Хороту и Алимане в пределах Аквилонии. Потом отзовешь из Кофа проповедников- митриацев. Они изрядно мешают моему придворному волшебнику Тсота-Ланти. Старик нервничает…
– А может, тебе еще луну с неба достать? – возмутился Конан. – Между прочим, делами религии занимаюсь не я, а главный жрец Валамир. С ним и договаривайся! Храмы в моей стране королю не подчиняются.
– Досада какая, – вздохнул кофиец. – Хорошо. Ограничимся пока торговыми льготами для купцов Кофа. И последнее, самое важное условие.
– Ну? – насторожился Конан, предчувствуя подвох со стороны Страбонуса.
– Весь следующий день ты будешь меня слушаться, – решительно сказал тот. – Если так боишься, что я убегу или что-нибудь испорчу – приставь ко мне своего цепного пса. В случае чего он сумеет всадить кинжал мне под ребра…
Я громко прокашлялся. Проклятый кофиец будто нарочно обозвал меня «цепным псом». Или догадался, кто я такой.
– Можно и согласиться, – поморщившись, проговорил варвар. – Главное в другом. Каким именно приказам я должен буду подчиняться?
– Любым, – уклончиво ответил Страбонус. – Заговором руковожу я сам и собираюсь… Вернее, собирался посадить на трон человека, верного Кофу. Он не обременен слишком большим количеством мозгов, но у него есть умные друзья, которые в нужный момент подскажут, как поступать… Итак, ты говоришь, что во дворце находится твой двойник? Отлично. Мы подменим двойника двойником.
– Чего? – вытаращился Конан. – Ну-ка объясни…
– Я тут кое-что придумал, – с нарочитой скромностью сказал кофиец. – Буквально сейчас… Если те честолюбивые люди, которые согласились принять мою помощь в устроении заговора, хотят убить короля – мы не будем им мешать. Наоборот, ты, я и все верные слуги, которые остались в твоем распоряжении, начнем способствовать заговорщикам по мере своих сил. Ночью мы, как и положено всяким порядочным злоумышленникам, придем во дворец, убьем тебя, тело унесем и спрячем, а место короля Аквилонии займет двойник.
И Страбонус изящным жестом руки указал на Конана.
– Ничего себе, – почесал в затылке варвар. – Здорово придумано. Никогда бы не подумал, что с помощью короля Страбонуса буду участвовать в заговоре против самого себя и превращусь в собственного двойника! Что-то мы перемудрили…
– Придумай лучше, – снисходительно фыркнул кофиец. – Итак, кажется, ты понял, что нужно делать? Сейчас мы пойдем в дом человека, который обязан возглавить переворот. Он знает, что я должен прибыть сегодня ночью, чтобы лично надсмотреть за событиями. Я объявлю этому дворянину, что план претерпел изменения…
– Змееныши Сета! – радостно выругался Конан. – Про тебя правильно говорят: «Хитрее Бела и умнее немедийского стряпчего». То есть ты представишь меня человеком, который должен будет заменить на троне настоящего короля?
– Именно, – согласился Страбонус. – Если бы послезавтра утром в городе объявили, что король Конан внезапно умер, а его место занял один из немногочисленных наследников Эпимитриуса, в городе началось бы недовольство. И прежде всего – со стороны пуантенской гвардии. Хотя точно знаю, что Просперо нет в столице… А теперь все пройдет очень тихо и спокойно. Настоящий король, вернее, то, что выдает себя за него, умрет, ты займешь трон, а с заговорщиками разберешься сам на следующий день. То есть когда я вернусь в этот дом и через Портал уйду обратно в Хоршемиш. Даже жаль немного, такой отличный план сорвался…
– Учти, – угрожающе начал Конан. – Я от тебя не отойду ни на шаг и, если почувствую, что ты ведешь двойную игру, прирежу незамедлительно. Но если твоя придумка выгорит, то… Вернувшись в Хоршемиш, жди моего посольства с указом о льготах кофийским торговцам. Договорились?
– Договорились, – спокойно ответил Страбонус, встал и протянул варвару руку. – Пусть твой телохранитель будет свидетелем. Я клянусь именем Солнцезарного Митры, что я верну тебе трон в обмен на мою жизнь.
– Если б только на жизнь, – вздохнул Конан, с силой пожав ладонь кофийца. – Канцлер опять начнет орать, что я разоряю казну.
– Прикажи отрубить ему голову, – Страбонус поморщился и затряс слишком сильно сдавленными пальцами, побелевшими от пожатия варвара. – В таком случае сейчас мы пойдем к герцогу, который должен
