такие, господа, но это существо… этот дракон – мой!
– Блайи, почему ты не заткнул ему пасть? – зло прошипел Сигурд.
– Сам затыкай, – немедленно отозвался бард. – Скорая смерть как-то не входит в мои жизненные планы.
Плоскомордый с любопытством взглянул на наследника славной фамилии Монбронов, но ничего не сказал. Конан смерил молодого человека откровенно презрительным взглядом и повернулся к Сигурду:
– Это кто? Случаем не тот молокосос, который голосит на всех углах о том, что он добудет дракона?
Рулевому ничего не оставалось сделать, как кивком подтвердить очевидное.
– Как думаешь, он меч-то держать умеет? – язвительно вопросил киммериец и нарочито дружелюбным тоном обратился к Монброну:
– Эй, парень, тебе никогда не говорили, что нехорошо вмешиваться в чужие разговоры?
– Говорили, – Маэль сумел взять себя в руки и теперь его голос звучал почти спокойно. – Однако предмет беседы касается и меня, так что я счел необходимым вмешаться, не спрашивая вашего разрешения. Я хотел бы узнать кое-что о животном, которое вы именуете драконом. Где его видели?
– У Черных Камней, – ответил Сигурд и, повернувшись к капитану, миролюбиво заметил: – Конан, нечего злиться. Пусть мальчишка погоняется за зверюгой в свое удовольствие. Честное слово, после того, как команда увидела эту тварь, немногие захотят снова повидаться с ней…
– Какой он был величины? Какого цвета? – настойчиво продолжил спрашивать Монброн. – Крылья есть?
– Длиной – шагов пятнадцать. Или поменьше, под водой особо не разглядишь, – сказал Асторга. Подумал и неуверенно добавил: – Желтоватый такой. А крыльев я не заметил.
– Не желтый, а зеленый с коричневым, – авторитетно поправил Сигурд. – И что-то у него на спине болталось. Лап четыре, это я точно видел. И длиннющий хвост. А морда похожа на змеиную, только раз в сто побольше.
– Геральдический… – восхищенно пробормотал Маэль. – Последний в мире геральдический дракон! Наверняка он устроил логово где-то на берегу – геральдические драконы не могут долго жить без пресной воды и не питаются рыбой. Надо обшарить побережье и все здешние пещеры – они любят селиться в скалах…
Монброн уже забыл, что не далее, как сегодня утром клялся бросить все и уехать домой. Дракон был неподалеку, Маэль уже слышал шелест его перепончатых крыльев и скрежет огромных когтей по камням. Что ж, наследник Монбронов из Танасула сумеет показать себя достойным имени предков! Джорджи Монброн стал героем легенд, убив черного дракона, которого еще называли «Проклятием Пуантена», так отчего бы его потомку не заполучить свою долю славы?
– Благородный дон тоже берется за уничтожение животного? – неожиданно подал голос молчавший и внимательно слушавший Эван Плоскомордый. – Что ж, неплохо. Так ваши шансы на успешный исход дела сильно возрастают. Правда, я не рассчитывал, что мне придется оплачивать услуги двух отрядов, но мы как-нибудь договоримся…
Ди Блайи, наблюдавшему за перепалкой, очень не понравилось выражение лица корсарского капитана. Бард мысленно выругал Монброна – зачем встрял в разговор? Все подробности с равным успехом можно было выспросить у Сигурда, явно не имевшего ничего против, чтобы за морским зверем побегал кто-нибудь другой. А теперь еще неизвестно, чем все обернется…
– Ничего подобного! – Конан грохнул пустой кружкой по столу. – За драконом пойду я!
«Богатство и слава – вот на что покупается любой человек в мире, – философски подумал Ди Блайи и, оглянувшись, прикинул, сумеет ли он в случае вспыхнувшей драки добежать до двери или придется отсиживаться под столом. – Интересно, какая из этих вещей более притягательна для Монброна и какая для этого морского волка? Золото не имеет особого значения для Маэля, а капитан вроде очень хочет подзаработать… Однако славу тоже нельзя сбрасывать со счетов. Как внушительно звучит: „Вот идет человек, убивший последнего в мире дракона!“ Кто же откажется от такого добавления к своей репутации? Я бы точно не отказался. Только меня что-то не тянет сражаться с драконами…»
– С какой это стати? – Монброн оперся ладонями на стол и наклонился вперед, негромко проговорив: – Неужели те слухи, что долетели до меня, были истинными?
– Какие слухи? – подозрительно осведомился Конан.
– Что некий варвар, сейчас присягнувший Зингаре, с легкостью переходит на службу к любому, кто ему больше заплатит, – безмятежно сказал Монброн. – И что он выполняет чье угодно грязное поручение… если, разумеется, ему отсыплют полный кошель звонких монеток. Не о тебе ли это говорили? Выходит, это и в самом деле правда?
Ди Блайи вжался в каменную стену и крепко зажмурился, ожидая неминуемого грохота ломающейся мебели, а затем – глухого удара человеческого тела о стенку или пол. Мгновения тянулись одно за другим, до Блайи долетали неразборчивые, сдержанно-злобные голоса, а затем кто-то потряс его за плечо. Бард решился приоткрыть один глаз и обнаружил, что рядом стоит Сигурд, а за столом никого нет.
– Убили… – в ужасе прошептал Ди Блайи.
– Еще не успели, – фыркнул Сигурд. – Знаешь, твой приятель – еще больший болван, чем мне показалось. Он хоть немного соображает, прежде чем молоть языком? Сказануть такое нашему капитану!
– Куда все подевались? – Блайи наконец решился взглянуть на окружающий мир обеими глазами. Трактир внезапно обезлюдел, а вот с улицы доносились подбадривающие возгласы и лязгающие звуки, в которых безошибочно узнавался звон скрещивающихся клинков.
– Твой дружок и Конан пошли драться, – жизнерадостно сообщил ванахеймец. – Если оторвешь задницу от скамьи и выглянешь во двор – увидишь кое-что забавное.
– Как ваш капитан будет разделывать Маэля на мелкие кусочки? – уныло спросил бард. – Нечего сказать, замечательное представление… Нет, надо было мне сразу идти в Кордаву!
– Да не убьют этого задаваку! – Сигурд решительно сгреб слабо протестующего Ди Блайи за шиворот и потащил за собой. – Зато проучат – всю жизнь будет помнить!
«В первый раз вижу, чтобы люди устраивали поединок из-за дракона, причем неубитого дракона, – мельком подумал Ди Блайи, выскакивая вслед за ванахеймцем из опустевшего „Островка блаженства“. – В первый и, наверное, в последний. Будет очень жаль, если Маэля прикончат. Он неплохой человек… хотя бы потому, что я уже два дня живу за его счет. Только зачем он брякнул подобную глупость? Всем же известно, что варвары не выносят, когда их честность подвергается сомнению!..»
День уже клонился к закату, собираясь вот-вот перейти в быстро сгущающиеся сумерки. Над спокойным морем горела оранжево-алая половинка заходящего солнца, бросая меркнущие отблески на притихший берег и покачивающиеся на волнах корабли в гавани. Обычно в это время жизнь приморского городка постепенно замирала, но сегодня на набережной, возле стоящей в отдалении от прочих домов таверны «Островок блаженства», царило непривычное оживление. Два десятка человек – рыбаки, жители окрестных домов, завсегдатаи трактира – образовали большой неровный круг и голосили на все лады, высказывая свое отношение к действу, происходящему внутри живого кольца. Судя по срывающимся выкрикам и взблескивающим иногда полосам железа, там дрались.
В общей суматохе никто не обратил внимания на появившийся из узкого проулка экипаж, запряженный двумя гнедыми лошадями. Изящная маленькая карета на тонких колесах, выкрашенная в бледно-розовый и золотистый цвета, предусмотрительно обогнула место поединка и остановилась на безопасном расстоянии. За плотно затянутыми белым шелком окном экипажа шевельнулась смутная тень и ясный женский голос требовательно спросил:
– Что происходит?
– Преждевременное открытие ярмарки, – откликнулся сопровождавший карету всадник и, хихикнув, добавил: – Гуляния еще не объявлены, но быки уже дерутся.
– Твои ежедневные посещения гавани все чаще начинают сказываться на твоих манерах, – холодно заметила невидимая дама.
– Прошу прощения, госпожа! Я уже заткнулся, – с готовностью отозвался молодой человек, сдерживая приплясывающую на месте невысокую белую лошадку.
