поколебавшись, слегка подтолкнул донну Вальехо в спину. Девушка нерешительно шагнула вперед, к наклонившему рогатую голову зверю, и тут шемит совершил самую большую ошибку в своей жизни.
Маэль затруднялся сказать, зачем Фарес так поступил. Скорее всего, просто не мог смириться с тем, что уйдет полностью побежденным, да еще и ограбленным подчистую – он ведь расплатился с господином губернатором за предоставленную возможность побега.
– Стреляйте в него, стреляйте! – с этим криком шемит метнул в осторожно шедшую по переулку Агнессу все еще сжимаемый в руке кинжал. Девушка то ли ожидала подобного, то ли просто из природной осторожности шарахнулась в сторону, так что лезвие на излете распороло подол ее красного платья.
Фарес мог бы гордиться своей командой – они выполнили его последний приказ. Взмывшие стрелы застучали по чешуе Геллира, некоторые безвредно отскочили, некоторые, более удачливые, застряли. Дракон оглушительно и яростно взревел (оглушительно в самом прямом смысле этого слова – у Маэля снова заложило уши). В следующий миг ящер слегка приподнялся на передних лапах, став похожим на геральдического дракона с какого-нибудь герба, и гибко изогнулся, расправив кожистые крылья. Из его распахнувшейся пасти вылетела даже не струя, а узкий жгут намертво переплетшихся между собой огненных нитей. Монброн никогда не видел и не слышал, чтобы драконы проделывали нечто подобное. Пламенный бич переливался всеми цветами от ослепительно-белого до багрово-черного. Он вихрем пронесся вдоль улицы, выжигая все живое на своем пути и оставляя на стенах домов дымно-угольные следы копоти.
В расширившихся зрачках Монброна навсегда отразились силуэты охваченных всепожирающим пламенем людей, пытающихся скрыться. Какие-то долгие мгновения они еще сохраняли подобия человеческих фигур – черные кривляющиеся тени в безумном пляшущем ореоле жара.
Потом все исчезло: и огонь, похожий на тот, который в рукописях забытых магов именуется Предначальным, и золотистое сверкание бесчисленных чешуек. Осталось плывущее над переулком удушающее марево, тошнотворная вонь горящего мяса и тонкий женский плач. Он протолкался сквозь заполнившую голову Маэля вязкую тишину и заставил его неуверенно подняться на ноги. Где-то поблизости благородная дама нуждалась в помощи. А месьор Монброн был рыцарем…
Плакала Агнесса. Она сидела на корточках возле облупившейся стены дома, настойчиво тормошила чье-то неподвижное тело и досадливо смахивала катившиеся градом слезы. Монброн с трудом подошел к ней и присел рядом. Донна Вальехо пыталась расшевелить потерявшего сознание Эвана Плоскомордого. Или человека, которого знали как Эвана.
Стрелы, бессильные против ящера, оказались привычно-смертоносными для его человеческой оболочки. Немного разбиравшийся в ранениях Монброн отстранено понял, что без срочной помощи знающего и опытного лекаря Эван имеет все шансы благополучно скончаться на руках у него и госпожи графини посреди грязного переулка.
– Он превратился, – Маэль не узнал собственного голоса. – Превратился в дракона. А потом опять стал человеком. Он на моих глазах превратился в дракона…
– Да прекратите твердить одно и то же, как сорока, сударь! – зло выкрикнула госпожа графиня. – Помогите мне поднять его!
– Он превратился, – тупо повторил Монброн. – В дракона. В Геллира.
– Я сейчас непременно вас ударю, – бессильно пригрозила Агнесса. – Ну, превратился, и что с того? Где сказано, что человек не имеет права превращаться в дракона, если ему захочется?
– Нигде, – согласился Маэль, приходя в себя. Лучше на время позабыть о том, чему он стал свидетелем. Вот лежит раненый человек, и надо думать о том, как его спасти… Кстати, почему донна Вальехо так настойчиво стремится к тому, чтобы месьор контрабандист остался в живых?
Монброн покосился на хлопотавшую Агнессу, подумал… еще раз подумал и вздохнул. Если дела обстоят именно так, как ему кажется, он завтра может смело расплачиваться за проживание в таверне «Островок блаженства» и отправляться, куда глаза глядят. Мир, как верно заметил корсарский капитан, огромен и полон вещей, достойных внимания. В том числе и красивых девушек. Красивых девушек без загадочных приятелей-контрабандистов с привычкой время от времени становиться огромными огнедышащими драконами.
– Его надо перевязать, иначе мы никуда его не дотащим, – спокойно сказал Маэль и сам удивился, насколько уверенно прозвучали его слова. Донна Вальехо с готовностью закивала и решительно отодрала с помощью зубов несколько полос от своей нижней юбки. – Нам бы еще лошадь… Где вы собираетесь его спрятать?
– Тут поблизости есть одно место… – начала Агнесса, но ее прервали.
Голос был отчасти знакомым, но холодным и бесстрастно-равнодушным.
– Вот ты где, – сказал он. Монброн и госпожа графиня оглянулись.
Шагах в пяти от них стоял Деррик. Стоял, чуть склонив голову к правому плечу, и рассматривал их, как птица разглядывает червяка, прежде чем склевать. Маэлю крайне не понравились ни взгляд доверенного лица донны Вальехо, ни звук его голоса. Да и сам Деррик выглядел каким-то… каким-то не таким. Словно другой человек надел маску с чертами лица Деррика, а она начала рваться, и сквозь привычное и знакомое лицо проглядывает иное, пугающее и жутковатое.
– Деррик, нам надо… – заговорила госпожа графиня и осеклась. Деррик нагнулся и поднял с плит мостовой тонкий длинный меч, похожий на обломок солнечного луча и сияющий таким же нестерпимо ярким бело-желтым светом. Перебросил его из руки в руку, описал кончиком сложный зигзаг. Затем шагнул к слабо зашевелившемуся и открывшему глаза Эвану и негромко произнес:
– Ты сам себя выдал, дорогой наставник. Я и раньше подозревал, но сделать такую глупость… Ты же догадывался, что я поблизости. Ведь догадывался, да? Я тебе никогда не нравился, как, впрочем, и ты мне. Что тебе эта красотка и эти несчастные грабители из Шема? Она смертна. Как все ей подобные, она быстро станет никуда не годной пылью. Но ты же не можешь без того, чтобы не совершить героического поступка. За что сейчас и поплатишься. Чтобы тебе не было обидно – она отправится сразу вслед за тобой. Или, если хочешь, проложит тебе дорогу. Как предпочитаете, учитель?
– Ты… – почти беззвучно выговорил Эван. Маэлю показалось, что в речи человека еще сохранялись отголоски драконьего рева. Впрочем, в темных глазах карташенца тоже мелькали еле заметные золотые искорки – воспоминание о желтых глазах Геллира. Донна Вальехо, почувствовавшая неладное, судорожно заозиралась по сторонам в поисках возможного спасения.
– Он самый, – Деррик раскланялся и поднял клинок в издевательском приветствии. – Я бы побеседовал с тобой, как в былые денечки, но, увы, тороплюсь.
– А зря, – Монброн, обиженный тем, что на его присутствие не обращали внимания, вытащил из ножен эсток. – Не знаю, что на тебя нашло, Деррик, но тут никто никого не убьет.
Деррик удивленно посмотрел на аквилонца. Появление еще одного человека стало для него самой настоящей неожиданностью. И, как показалось Маэлю, Деррик его не узнавал. Смотрел в упор и не узнавал.
Золотистый меч отрывисто свистнул, крест-накрест перечеркнув жаркий дрожащий воздух над переулком. Деррик отступил на шаг, потом еще на один, не отрывая пристального взгляда сузившихся зеленоватых глаз от Монброна, и сквозь зубы проговорил:
– Отойди. Они мои. Не вмешивайся.
– Маэль, уходи, – чуть слышно попросил Эван. – Возьми Агнессу и уходи. Не спрашивай ни о чем. Только уведи Агнессу, пожалуйста.
– Я никуда не пойду, – торопливо предупредила донна Вальехо. – Деррик, что с тобой случилось? Лучше убери эту штуку и помоги нам…
Деррик безразлично пропустил все прозвучавшие слова и просьбы мимо ушей. Он коротко взмахнул клинком, делая пробный выпад, и мягко, как кошка, устремился вперед.
«Да что же творится в этом мире? – отчаянно воззвал неизвестно к кому Монброн, поднимая эсток в привычную позицию защиты. – Все с ума посходили! Один превращается в дракона! Второй вдруг решает, что должен прикончить всех, кто ему на глаза попадется! А что прикажете делать мне? Мне, который тут вообще не при чем! Я всего лишь приехал выполнить клятву предков! И посмотрите, чем все закончилось – стою тут и дерусь с человеком, которого считал своим приятелем! Причем дерусь неизвестно из-за чего и по какому поводу! Боги, да вразумите же меня… или его… или всех нас! Не хочу я с ним драться! Не потому, что
