законов, предложив любому баронству или племени заключать договоры. В день, который принесет имя королевичу, будет сформировано правительство, но эта власть станет координирующей, а не доминирующей.
В ту осень, когда Гэн все силы отдавал на то, чтобы примирить враждующие народы, Сью Анспач, Кейт Бернхард и Дженет Картер, вернувшись в аббатство Ирисов, возились с Избранными. Никто из женщин не признавал этого открыто, но дети стали главным в их жизни. Чужеземки соскучились по ним и стремились помочь всем, чем только могли. Ко всему прочему, дети стали той силой, которая позволила Анспач и Бернхард снова принять Дженет как свою. Прощение пришло легко; чужеземцы продолжали жить в мире, где любое их действие неизбежно несло оттенок обмана, и уязвимость Дженет была уязвимостью всех. После недолгого периода отчуждения тяжелые воспоминания Картер о ее недавнем крахе отступили перед необходимостью совместных действий. Для Сью и Кейт дети стали смыслом жизни. Дав им понять, что для нее это так же важно, Дженет быстро вновь завоевала расположение к себе.
Впрочем, изменения почувствовались в каждой из них, едва, миновав последнюю пограничную заставу, они снова очутились на территории Олы. Встреча с настоятельницей у ее дома оказалась искренне радостной. Поначалу чужеземки чувствовали себя неловко в присутствии еще одной гостьи — самой Жрицы Роз Сайлы, чье появление несколько смутило их, однако теплые отношения наладились быстро, а разговор получился душевным и непринужденным.
Старая настоятельница удобно устроилась в кресле, кутаясь в тяжелую темную накидку военной целительницы. На груди виднелась нашивка аббатства Ирисов. Капюшон и рукава переливались все теми же золотыми и зелеными цветами, скрывавшими от любопытного взгляда вездесущих стрекоз.
Внимательно выслушивая планы насчет Избранных, хозяйка руководила приготовлением оша. Ей хотелось узнать у гостей, откуда им знаком этот напиток, если они упорно утверждают, что никогда раньше не сталкивались с Найонской культурой. Ведь любому известно, что именно Найоны были единственными поставщиками ароматного зелья. Впрочем, это станет лишь еще одной из многих загадок чужеземцев. Сейчас неподходящее время и место для того, чтобы пускаться в рассуждения, сказала себе настоятельница, переключая внимание на гостей.
Когда они наконец закончили, она прямо заявила, что еще не готова с головой окунуться во все эти новые идеи. Чужеземцы были настолько разочарованы, что настоятельнице срочно пришлось объяснять свою позицию. Простые люди привыкли к веками устоявшемуся образу жизни, и резкие изменения, пусть самые благоприятные, не приведут ни к чему хорошему.
Картер не согласилась:
— Перемены необходимы. Помнишь, настоятельница, ведь именно ты показывала нам женщину, которая была жестоко наказана за изучение арифметики. Учась, она рисковала всем, что имела. Желание все еще живет, и уже никто не в силах наказать учеников.
Настоятельница, взяв у служанки чайник, сама принялась разливать кипящую воду по чашкам. Это позволило ей выкроить минутку для того, чтобы подобрать достойный ответ, а заодно и насладиться ароматными струйками пара, исходящего из чашек. Этот чудесный напиток не только успокаивает суставы, но и проясняет мысли. С большой неохотой настоятельница вернулась к теме разговора:
— Но подумай о зрителях. Они присутствовали на этом наказании не только ради того, чтобы насладиться чьим-то страданием, — люди считали ее виновной, считали, что она заслужила все это. Они ненавидели ее. Ты не сможешь отменить такое отношение к жертве, просто объявив его не в моде. Твои цели верны, но достигать их надо с большой осторожностью.
Кейт Бернхард, прямая, как всегда, сказала:
— Но мы обязаны что-то сделать, настоятельница. Мы слышали, что власть Гэна распространяется на самую большую объединенную территорию, известную Церкви, и не можем упустить такую возможность. Это тот самый шанс, которого ты так долго ждала, чтобы установить равенство, и ты не должна говорить теперь, будто наше время еще не пришло.
— Действительно, не должна. — Сейчас она желала одного: чтобы ее план был понят и услышан, чтобы они увидели, как высоко, презрев все преграды, парит ее мечта. Может быть, уже и впрямь очень поздно, но, как сказала Бернхард, что-то должно быть сделано прямо сейчас. — У меня есть план, — произнесла настоятельница, взглядом показав служанке на дверь, и та поспешно вышла. — Вот-вот у Нилы родится ребенок. Скорее всего Гэн отложит церемонию выбора имени до весны, но у нас в любом случае достаточно времени. Мы должны заручиться его поддержкой, и за зиму вы научите самых маленьких Избранных — всех без исключения — читать и писать.
Сайла побледнела.
— Так много? Таких маленьких? Но ведь только Целительницам позволено преподавать, ты же прекрасно это знаешь! — Она оглядела комнату, убедившись, что все внимательно ее слушают. — Это напоминает мне рассказы про Учителей.
Слова ударили настоятельницу, словно молния. Конечно, она ожидала чего-то подобного, но эффект от произнесенных слов оказался намного сильнее. Пока Сайла говорила, настоятельница Ирисов помешивала свой ош, наблюдая, как водовороты напитка в ее чашке то сливались, то разделялись и, наконец, исчезли. Она произнесла:
— Учителя остались в прошлом, их существование уже больше похоже на легенду, чем на правду, и ты знаешь это. Мы должны поскорее забыть подобные истории и смотреть вперед. Что бы ни происходило в прошлом, его уже больше нет.
Остальные женщины только пили ош, мудро кивая в такт словам хозяйки, и на секунду Сайла возненавидела их. Неужели они не видят поражение в этих честных, старческих чертах? Что случилось с их ушами? Неужели они не слышат в этих словах заявления об отставке?
С другой стороны, никто из них не вырос на попечительстве настоятельницы, и никого из них, конечно же, она не любила так, как Сайлу. Она улыбнулась: настоятельнице не раз удавалось перехитрить и более подозрительных и недоверчивых людей, чем эта наивная тройка. Для опытного взгляда целительницы было ясно, что пожилая женщина слишком уж явно идет на попятную. Наверняка она вела какую-то свою, только ей понятную игру.
Какая же могущественная сила заставляла ее действовать именно так? Даже во время поездки Сайлы к восточным племенам невозможно было и подумать о том, чтобы научить детей читать и писать, и вот здесь, сейчас, настоятельница задумала такое! Что же гложет ее во время этого триумфа?
Глава 85
Юг и восток Олы — это множество гор над узкой равниной. Однако есть особое место в этой стране, известной своим горным ландшафтом. Что же сделало его таким? Странный случай произошел здесь, — землетрясение оголило гранитный клин длиной около двухсот футов и целых шестьдесят футов в высоту, как будто огромный топор отрубил толстый кусок от живой скалы. Этот клин, растрескавшись на куски, скатился по наклонной скале вниз, запрудив ручей и образовав таким образом небольшое озеро и водопад.
Внутри этой впадины образовался маленький грот, издалека смотревшийся как часть пейзажа. И зимой, и летом увидеть этот грот, если заранее не знать, где он, было почти невозможно.
Единственный след вел к этому загадочному гроту — одинокая темная колея в глубоком снегу. Между тем несколько бороздок поменьше уходили на самый верх утеса, предупреждая тем самым прохожих о том, что главная дорога не остается без скрытого наблюдения ни на минуту.
Для Алтанара, ехавшего верхом, все эти тропинки означали что-то вроде вен и артерий, а сама пещера — сердце, дающее этим артериям жизнь. Все его мысли уже который день были направлены на то, чтобы придумать, как вернуться и отомстить Гэну. Пускай мальчик пока помечтает, думал Алтанар, но рано или поздно придет весна, а с ней и возможность силой обрести былую власть. Эта груда камней когда- нибудь обязательно станет святыней. Сюда будут приходить люди, чтобы посмотреть на то место, где законный король разрабатывал план своего возвращения.
На минуту он отвлекся, слушая, как тяжело ступает его конь, и глядя, как густой пар валит из его ноздрей. Нет, «разрабатывал» — не то слово, скорее, планировал. «…Законный король планировал…» — да,
