в придуманную им для Ринги историю, и небрежно заметил вслух:
– Одна морока с этими благородными…
– Оно конечно, – с готовностью подтвердил хозяин. Почтенный Барракс давно уже напрягал слух в надежде уловить, о чем разговаривают наемник и его странноватая подружка, но ему определенно не везло – беседа велась слишком тихо.
– Так она, – содержатель гостиницы ткнул пальцем наверх. – Из дворян?
– Дочка аргосского нобиля, – подтвердил киммериец, и Барракс, поколебавшись, осторожно осведомился:
– Чего ж она сюда перебралась?
– Сбежала от папаши, который все пытался спихнуть ее замуж, – понизив голос, сообщил варвар. – Хотела добраться до Бельверуса, но жизни-то не знает, попалась шайке каких-то проходимцев и угодила вместо Немедии в Замору. Потом умудрилась сбежать и по дороге случайно наткнулась на меня.
Барракс сочувственно поцокал языком. То, что рассказывала Киска Ви, прислуживавшая таинственной женщине, один к одному сходилось с повестью наемника.
– Стало быть, она теперь при тебе?
– Да. Только вот не знаю, как с ней быть, – огорченно признался северянин. – Возвращаться домой ни в какую не желает, таскать ее за собой – хлопотно, бросить – жалко, пропадет ведь. Да и неохота ее бросать, честно говоря…
Хозяин «Подковы», ухмыльнувшись, понимающе закивал и поинтересовался:
– А пристроить ее в какое-нибудь семейство – никак?
– Не хочет, – пожал плечами варвар. – Привязалась, говорит – лучше буду с тобой пропадать, чем одна. Ладно, придумаем что-нибудь.
…Наверху, в комнате, было тихо и сумрачно – за окном уже сгущался вечер. Конан едва было не подумал, что девушка обиделась и ушла, и мысленно выругал ее за эту глупость, прикидывая, далеко ли она смогла убежать и куда могла направиться.
– Я здесь, – тихий голосок донесся откуда-то снизу. Оказывается, Ринга уютно свернулась на расстеленном на полу плаще варвара и задремала. – Я ждала, ждала и уснула.
Она опустила голову и виновато призналась:
– Прости, кажется я наговорила всякой чуши. Вот каждый раз, как выпью – начинаю молоть языком без остановки.
– Да ладно, – отмахнулся киммериец. – С кем не бывает.
«Если идти, то пора выходить. Может, поймаю моего бедолагу по дороге в веселый дом, а то как засядет с девочками на всю ночь…»
Рабирийке, кажется, пришла в голову та же мысль.
– Ты уходишь, – не вопросительно, а утвердительно сказала она.
– Что поделать, – хмыкнул Конан, – нанялся, так надо отрабатывать.
– Я пойду с тобой, – неожиданно заявила девушка, вскакивая на ноги.
– Еще чего не хватало! Ополоумела совсем? – возмутился северянин. – Никуда ты не пойдешь, а будешь смирно сидеть и ждать! И чтобы отсюда – ни ногой! Не хватало мне потом еще тебя разыскивать по всему городу. Ты поняла?
– Да, – упавшим голосом проговорила Ринга, и упрямо добавила: – Хорошо, я подожду. Но только до восхода луны. А потом пойду за тобой.
Спорить с ней было бесполезно, да и времени не оставалось.
– Ладно, до луны, – согласился киммериец. – Но до того – сидишь как мышка и ни звука.
– Угу, – закивала девушка. – Удачи.
«И никаких тебе „возвращайся поскорее“ или „будь осторожнее“, – с удовольствием отметил варвар, выпрыгивая из окна и пересекая запущенный огород. – Нет, эта малышка прекрасно соображает, что к чему. Жаль только, что она не совсем человек… А впрочем, какая разница? Надо будет попросить ее улыбнуться, а то порой я уже забываю, что нынче у меня в подружках гуль.»
Городок погружался в сон. Кое-где в окнах мерцали робкие огоньки, порой лениво перелаивались собаки, а припозднившиеся прохожие торопились добраться домой. Стража на улицах, как всегда, отсутствовала, за исключением ночных сторожей у ворот богатых домов. Большинство из них относилось к своему долгу в высшей степени наплевательски, предпочитая дремать на посту, а не пялиться в сгущающиеся сумерки, охраняя хозяйское добро от стремящихся покуситься на него.
Заведение Мамаши Циль – киммериец так и не удосужился узнать, как оно называется – наоборот, просыпалось. Кривоногий прислужник вынес на улицу и подвесил на кованом крюке большой зажженный фонарь с красными слюдяными стеклами, возле гостеприимно распахнутых дверей заняли свои посты две призывно улыбавшиеся красотки. То есть сейчас они еще не улыбались, а безудержно зевали и вовсю болтали, оглядывая пустынную улицу в ожидании гостей.
«Кажется, я пришел вовремя, – Конан устроился в стенной нише шагах в двадцати от входа в заведение, стоявшее в конце неприметной улицы. Любой посетитель, если он только не пользовался каким-нибудь скрытым боковым входом, должен был сперва пройти мимо спрятавшегося варвара. – У них еще только-только глаза продрали. Ну что ж, подождем и посмотрим, окажется болтливый старикашка как- там-бишь-его прав или нет. Если этот тип не придет, то и разговора больше никакого не будет… А все-таки надо было уехать с Мораддином.»
Девицы-зазывалы не слишком долго прохлаждались без дела: вскоре мимо них, старательно пряча лицо, проскользнул человек, за ним другой. Почтенные горожане спешили отдохнуть от тяжких дневных трудов и изрядно поднадоевших семейств. Затем по улице прошествовала целая компания гостей, уже успевших налиться вином под самую завязку, а оттого с трудом ворочавших языками, но упорно движущихся по направлению к распахнутым дверям заведения. Как северянин не вглядывался, но своей цели среди них не различил.
После прибытия развеселой компании наступило длительное затишье. Киммерийцу надоело изображать из себя статую, он вылез из своего укрытия и прогулялся до входа в заведение, стараясь не попасться на глаза девицам. У Мамаши Циль веселились вовсю, и Конан с изрядным трудом заставил себя не послать все к Нергалу и не присоединиться к кутежу, а вернуться на место.
«Она мне за это заплатит, – мрачно пообещал варвар, бесшумно крадясь вдоль улицы. – Ох, как заплатит!»
Маленькая белая луна не спеша поднималась над плоскими крышами дремлющего городка. В начале улицы появилась одинокая фигура человека, уверенно направлявшегося к веселому дому. Человек шел не торопясь и не оглядывался пугливо по сторонам, шарахаясь от каждой тени.
«А вот и он, – с некоторым разочарованием отметил киммериец. – Приперся, надо же…»
Обитатели домов, расположенных поблизости от заведения, наверняка привыкли к тому, что каждый вечер на их улице происходят всякие безобразия. Либо посетители дома под красным фонарем выясняют отношения, либо несостоятельного клиента выталкивают за двери… Так что они не особенно удивятся, обнаружив поутру под своими дверями очередного покойника.
Незнакомец поравнялся с замершим в тени домов варваром и чуть замедлил шаги, подозрительно покосившись по сторонам. Конан тихо свистнул, и человек крутанулся на месте, определяя источник звука.
Можно было без особых затей уложить его на месте, метнув кинжал, пока он таращился в темноту, но… Видно, Мораддиновы нравоучения и рассуждения о «не продающемся искусстве убийства» не прошли бесследно. И в самом деле, было как-то неприятно тайком убивать человека, лично тебе ничего плохого не сделавшего, и виновного лишь в том, что его жизнь была определена в качестве оплаты за другую.
Увидев вырастающий перед ним грозный силуэт, незнакомец попятился, но не рванул со всех ног к спасительным дверям заведения. Вместо этого он потянул из ножен длинный узкий клинок, право на ношение которого имели в Заморе лишь представители благородного сословия и чуть дрогнувшим, но все же сохранившим надменные нотки голосом осведомился:
– В чем дело? Ты кто?
– А я тут мимо проходил, – буркнул в ответ киммериец. – По твою душу.
