Тем временем Жрец Луны подъехал достаточно близко, чтобы начать переговоры. Он сделал небрежный жест рукой.
— Доброе утро, молодой Мурдат. И ты, Доннаси. Рад снова вас видеть.
Высунувшись из бойницы, Тейт прокричала:
— Я знаю тебя. Ты послал этот кусок гнилого мяса убить меня и Конвея.
Лис привстал в стременах.
— Ты уже рассказала своему мужу, какое удовольствие мы разделили, черная ведьма? Он в курсе всего, что произошло?
После его слов в толпе пробежал легкий ропот. Задыхаясь от ярости, Тейт подняла свой «вайп». Налатан крепко обхватил ее и, слегка приподняв, развернул лицом в другую сторону. Не обращая внимания на смех Лиса и изумленные взгляды толпы, он со всей серьезностью произнес:
— Они пришли под белым флагом. Потише, пожалуйста.
Тейт понурилась. Она прикрыла глаза, в уголках блестели слезы.
— Он сделал мне больно, очень больно, Тан. Я думала, что умру. Но он не… не…
Налатан приставил палец к ее губам. Когда она успокоилась, он ослабил хватку. Она вымолвила:
— Я в порядке. — В ее взгляде читалось нечто большее. Она вернулась на свою позицию у стены, Налатан занял место рядом.
Жрец Луны тем временем продолжал:
— …нет нужды проливать кровь. Мы можем обговорить условия. — При виде Тейт он оборвал речь и широко улыбнулся. — А, ты вернулась. Извини моего друга. Переговоры — это не самое сильное его место. Как ты знаешь. Я объяснял твоему другу, что я — верующий, человек мира. Я объединился с его Церковью, чтобы собрать население Трех Территорий снова в одну паству.
Ничего не сказав, Тейт бросила взгляд на Гэна, который ответил:
— Убирайся с Трех Территорий, пока можешь.
Небрежный жест Жреца Луны предвещал беду. Троица на стене напряглась. Сигнальщик помахал белым флагом. Из леса легкой рысью выехал еще один всадник. На нем была зеленая накидка с капюшоном для езды, настолько просторная, что спадала впереди и позади седла, а сбоку свешивалась почти до щиколоток. Предназначенная для того, чтобы сохранять тепло всадника и лошади в промозглые утренние часы, она прекрасно маскировала незнакомца. Гэн и Налатан обменялись легкой улыбкой. Тейт спросила, что происходит. Ответ Гэна был туманным:
— Я думаю, разгадка кроется в этом человеке.
Неизвестный всадник присоединился к остальным. Быстрым движением руки настоятельница Фиалок откинула капюшон. На голове была повязана яркая зелено-синяя лента. Налатан поморщился, словно от боли в животе.
— Они сделали ее Жнеей. Эта старая лгунья подчиняется теперь только Сестре-Матери.
Держась поодаль от Лиса, новоиспеченная Жнея по кивку Жреца Луны обратилась к защитникам. На первом слове ее голос сломался, но это не могло сгладить резкую враждебность.
— Сестра-Мать уполномочила меня даровать прощение каждому, кто отречется от сторонников известной ведьмы и богохульницы, бывшей Жрицы Роз Сайлы. Все, кто защищает это место, будут отлучены. Их тела не будут сожжены и останутся на съедение мерзким тварям. Они будут обречены на вечные муки в Преисподней.
Ее лошадь вдруг встала на дыбы, ударила копытами по воздуху. Дико вращая глазами, она пронзительно заржала. Испуганное животное удалось успокоить только вдвоем — Лису и сигнальщику. Люди глазели на это представление, каждому было интересно, что произойдет. Внезапно, притягивая к себе все взоры, распахнулись Восточные ворота. В толпе нарастал удивленный гул от такого предательства.
Из них галопом выехали Сайла и Нила, остановившись всего в нескольких шагах от Жреца Луны и его окружения. Возбужденные лошади пританцовывали, взбрыкивая и мотая головой. Протянув руку в обвиняющем жесте, Сайла громко, во весь голос, отчеканила:
— Ты позоришь Церковь. Ты позоришь сама себя. Церковь есть прощение, утешение и исцеление. Церковь — это даже гораздо больше; Церковь — это учение.
Такая концовка явно сбила всех с толку. Многие из присутствующих пробормотали что-то неопределенное. Жнея осенила себя размашистым Тройным Знаком и театрально отвернулась, словно пораженная громом.
Нила пустила свою лошадь вперед.
— Именно ты должна дрожать. Изменница. Угнетательница. Многие служители Церкви из поколения в поколение старались вместе с такими, как Жрец Луны или Алтанар, подчинить женщин. Иногда Церковь превращалась в стальной кулак, по своей воле или в знак протеста, но у нее никогда не хватало смелости дать нам свободу. Мы все здесь — свободны, открыты учению, и мы можем стать еще свободнее и сильнее. Церковь сделала это возможным. Мурдат сделал это возможным. Народ — как мужчины, так и женщины, — весь народ Трех Территорий сделал это возможным. Мы будем свободными!
Одинокий голос женщины превратился в громкий клич на стенах. Он звенел вызовом, гордостью, решительностью. Его подхватил кто-то еще. Клич взорвался сотнями женских голосов, растянутых вдоль стены. Один из Волков из отряда Джалайла, вскарабкавшись на стену, встал над одной из бойниц. Вскинув вверх красно-желтый флаг своей стаи, он победно завыл.
Искра, брошенная женщинами, разожгла единство.
Жрец Луны резко развернул свою лошадь, чуть не сбив при этом Жнею, и помчался к своим позициям. Жнея и сигнальщик в панике ретировались следом. Последним уехал Лис, погрозив толпе кулаком. Он что-то произнес, но его слова потонули в общем гаме.
Наступила мертвая тишина. Карканье ворон и крики чаек звучали на ее фоне устрашающе громко. Промычал теленок, и сотни пар глаз стали тревожно озираться. Разговоры велись вполголоса.
Затем тишину разрубил вой волков. Далекая отрывистая песнь проникала каждому в душу, рассказывая о свободе певцов. На несколько долгих мгновений мир, казалось, остановился, настигнутый этим диким нестройным звуком.
А затем их дружный клич растворился в громе барабанов Урагана.
Из леса появились лошади, тащившие странные повозки, длинные и узкие, на высоких колесах. Их высокие борта и передние стенки были наклонены внутрь. Повозки остановились вне досягаемости катапульт, лошадей распрягли. Укрытые в них воины выпрыгивали через задний борт. Затем они подтолкнули повозки вперед, образовав ровный ряд. После этого люди снова скрылись внутри.
Катапульты Гэна открыли огонь. Несколько стрел попали прямо в передок повозки. Посыпались искры. Повозка дернулась, и застрявшая в ней стрела разломалась на куски. Стоявший на стене со снайперской винтовкой Конвей объяснил:
— Железная обшивка. Бьюсь об заклад, там катапульты Жреца Луны. — Словно отвечая ему, передние стенки повозок откинулись. Стрелки на стене навели прицел на обнажившиеся горизонтальные луки. Через пару мгновений в сторону защитников уже летел град стрел. Каждая несла на себе горящую, пропитанную маслом тряпку.
Заработали помпы Леклерка, но кое-где огонь все же занялся.
Стенобой выпустил снаряд.
На этот раз на позициях остались только Волки, обороняющие стену. Они завороженно наблюдали, как к ним приближается сферический предмет. Когда он подлетел поближе, многие обратили внимание на его странную траекторию, комбинацию свиста и рева. Предмет уже, казалось, проносился мимо, когда его полет вдруг резко ускорился. Мужчины вскрикнули и пригнулись. Он просвистел над ними и разбился на мостовой в груду черепков. Все испуганно глядели на это зрелище. Один, посмелее, подошел поближе, пнул ногой пару осколков.
— Так это же горшок, — произнес он в полном изумлении. — Огромный чертов горшок. Причем пустой. — Женщину неподалеку разобрал нервный смех. Когда смельчак обернулся к ней, она покраснела, но не перестала хихикать. К ней присоединился мужчина. Вскоре вся улица с весельем и шутками изучала осколки.
Человек на стене предостерегающе закричал. Толпа исчезла в укрытиях.
Второй снаряд попал в горящее здание. Раздался тяжелый глухой стук. Огонь неистово заметался,
