— Кто же заменит ее?
— Это и есть главная измена. Ты действительно веришь, что трое воинов и две Жрицы разбили кочевников Летучей Орды без колдовских чар? Веришь ли ты, что эти чужеземцы, которые убивают громом и молнией, с радостью отдадут всю свою силу для осуществления честолюбивых планов Гэна? Мои друзья, настоятельница Фиалок и барон Ондрат, рассказали мне, что есть иноземец по имени Леклерк, который создает странные штуки, такие, каких раньше не видел ни один человек. Можешь ли ты поверить, что эта сила, точно как и знание, которое испытывается на Избранных, используется исключительно во благо Гэна? Колдуны бродят по вашим землям. А теперь представь себе ведьму в роли Сестры-Матери.
В разговор вмешалась настоятельница:
— Надежда и средства у нас есть. И душа Гэна Мондэрка все еще безгрешна. Мы можем еще спасти его. Ты можешь.
Эмсо взглянул на нее. Она улыбнулась.
— Скэны не собираются нападать на нас до весны. Домел вызвался нанести удар по их главному поселению.
— Чтобы уничтожить свой собственный народ? И какими же силами? На каких кораблях?
— На моих. С моими людьми. — Ондрат выпятил грудь. — Нас больше, чем этих пиратов, Эмсо. Когда-то мореходы Ондрата бороздили моря так же легко, как и Скэны. — Повернувшись, он показал на обветшавшие военные трофеи.
Барон не заметил, как Эмсо с Домелом быстро обменялись взглядами. Эмсо почувствовал себя гораздо увереннее и выпрямился — медленно, почти незаметно. Злорадная улыбка, мелькнувшая на губах настоятельницы, говорила, что она все видела. И поняла.
— Ты уверен, что все это реально? — спросил Эмсо Домела.
— Конечно. Как только я разделаюсь со Слезами Нефрита и ее сыном Поработителем, Скэны узнают, что их прежнее божество свергнуто. Они придут в лоно Церкви, и я запрещу Скэнам нападать на Территории.
— Если я буду работать за спиной своего лучшего друга, даже во благо его интересов, мне ни в чем нельзя полагаться на случай. Я должен знать обо всех планах, обо всех решениях. Ничего не будет делаться без моего согласия.
Переглянувшись, Ондрат с Домелом повернулись к настоятельнице. Она захлопала в ладоши, весело, как ребенок. От смеха ее костлявое лицо потрескалось на тысячи морщинок. Хохот раскатистым эхом пронесся по залу.
— Чудесно, Эмсо! О, как это чудесно, мой верный друг! Ну а теперь у меня есть новости получше. Послушай-ка Домела.
Усевшись, Домел подождал, пока Эмсо не сделал то же самое, и сказал:
— Это я помог бежать девушке Джалите. Я принял веру истинной Церкви недавно, она же всегда была верующей. Должно быть, ей неизвестно, что я нахожусь здесь. Она не может догадаться о том, чего не знает, и я боюсь за нее, если Сайла дознается о ее настоящей вере. Из всех нас она самая храбрая и рискует больше всего. Кто осмелился бы вводить в заблуждение такую ведьму, как Сайла, и жить под ее же защитой? Джалита подтвердила, что Жрец Луны и Сайла сговорились заменить ныне действующую Церковь. Вспомните, что Жрец Луны тоже чужестранец, мне говорили, что как-то раз Сайла даже спасла ему жизнь. На деле никакого бегства с сокровищами Врат не было. Все это предательство, отъявленная ложь. Стоит нам устранить угрозу со стороны Скэнов, и Гэн обратит все силы против Жреца Луны. А тогда раскроются все трусливые планы Сайлы. А мы будем ждать этого. Чтобы спасти Гэна от самого себя.
Домел удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
Узловатые, обезображенные шрамами пальцы Эмсо впились в колено. Он изучающе посмотрел на них, словно открывал для себя непостижимые истины.
— Все сходится. За исключением Налатана… Он воин-монах. Не иноземец. Возможно, его околдовала Тейт. А если бы не было ни сражения, ни бегства, кем бы ты его посчитал? Тоже предателем? — Он хищно взглянул на Скэна.
Настоятельница Фиалок ответила, прежде чем Домел сумел открыть рот:
— Всего лишь несколько мгновений назад ты защищал Сайлу. Мы же показали, насколько она порочна и хитра. Нам известно, что она сделала с разумом несчастного Гэна. Теперь и ты понимаешь, как она воздействовала на ваш рассудок. Ужасные вещи они проделали и с монахом. Он ничего не знает о женщинах. Или ведьмах.
— Тейт любит его. А он ее. Это бесспорно. — Эмсо уцепился за ручку кресла, будто это было его единственное спасение.
Настоятельница дружелюбно кивнула головой.
— А ты отпустил бы свою жену в горы с другим мужчиной, если бы тебя не околдовали? Ты хочешь так многого от других, чтобы они были такими же надежными и преданными, как ты сам. Такого не бывает, друг мой. Подобных тебе людей нет, и ты попал в плохую компанию.
— Но ведь Конвей и Тейт говорили, что их путешествие преследовало религиозную цель. Поиски чего-то.
Домел нарушил молчание. Он заговорил, и глаза его стали перебегать от одного собеседника к другому. Быстрые, неспокойные, они походили на двух блестящих мух.
— Действительно, религиозную. Культ Луны. Лорсо рассказывал, что все чужеземцы, живущие под покровительством Гэна Мондэрка, исповедуют культ Луны.
Настоятельница бросила на Домела одобрительный взгляд.
— Ты попал в точку.
— Гэн хороший человек. Хороший. — Эмсо сжал зубы и отвернулся.
Настоятельница страдала вместе с ним. Слезы застлали ее глаза.
— Мы должны вернуть его, Эмсо. Он нужен Церкви. Мы можем его спасти.
Троица в напряженном молчании наблюдала, как Эмсо покачивался взад-вперед, сидя в кресле.
С вершины башни замка настоятельница с Ондратом смотрели на одинокого всадника, медленно ехавшего по дороге в Олу. Эмсо был уже почти в лесу, на расстоянии двух полетов стрелы, когда Ондрат спросил шепотом:
— Ты действительно ему доверяешь?
Не удостоив своего спутника взглядом, она произнесла:
— Доверяю ему? Конечно же, нет. Он использует нас, точно так же, как мы используем его. В нужное время мы уничтожим его. Или он уничтожит себя. Не помню, чтобы встречала человека, питающего такую ненависть.
— Его? — указав рукой, переспросил Ондрат с выпученными глазами.
Настоятельница набросилась на него:
— Эмсо? Конечно же, нет. Как ты мог даже подумать об этом? Тот глупец похож на связанную свинью. Такой же неловкий, как и меч на его боку. Грозный воин, ха! — Она повернулась, чтобы в последний раз взглянуть, как лес поглощает всадника. — Следи за Домелом. Я о нем. Относись к нему по- дружески. Спрячь его. А главное, держи за спиной нож поострее.
Глава 49
Тейт бесшумно подошла к Конвею. Он стоял, прислонившись к дереву, пристально глядя на пламеневшую зарю. Далеко внизу, в долине, словно живой стремительный поток, проносилась стая летевших клином уток. Их силуэты почти сливались с зелено-черным лесистым склоном гор. Не оборачиваясь, Конвей помахал ей рукой, затем показал прямо на небо. Раздосадованная, что так легко ее обнаружили, Тейт не обратила внимания на его жест.
— Ты становишься таким же пугливым, как Налатан или Гэн. Ты же не мог меня услышать.
Он обернулся к ней, широко улыбаясь.
