– Ты уже прыгнул, – тихо сказала Акива.
– И прыгну еще много раз, – ответил я ласково. – Ради тебя.
Она молчала.
– Ты должна понять, почему я ухожу, – я коснулся ее губ. – Забудь. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать. Лучшая благодарность. Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– Тогда останься, – шепнула Акива.
– Не могу.
– Значит, я пойду с тобой.
– Нет.
– Да.
– Нет, – я взял ее за руку. – Ты пойдешь со своим народом в новый мир, где вас не достанет холод, и будешь счастлива. А я вернусь к своему народу.
Собрав всю силу воли, я сумел улыбнуться.
– Мы еще встретимся, – сказал весело. – На краю света, ровно через натру.
Она подняла глаза и долго, пристально смотрела мне в лицо.
– Обещаешь? – спросила Акива.
Я не ответил.
Эпилог
Когда я встретил пленников у городских ворот, Синухет вначале подумал, что это изощренная ловушка колодников. Позже, получив три десятка ламаргов от Аль-Карака, он решил, что я с самого начала был лазутчиком бедуинов. У нас не было времени на долгие беседы, рассказывать пришлось уже в пути. Только я не все рассказал.
Корабль удалось найти быстро. К счастью, он стоял слишком далеко от Дороги, и когда пираты проезжали мимо, его не заметили. Колодники забрали паруса; но двигатель работал, и когда мы впрягли в галеру разом всех ламаргов, корабль быстро покатился вперед.
Пострадало многое, особенно шасси. Масляная амфора опустела. Двигатель еле работает, нас немилосердно трясет, новые пневматики, лежавшие на палубе, куда– то исчезли... А еще исчез Хатэм.
Никто не знает, когда он пропал. Синухет думает, его убили колодники, но я полагаю – этот безумец сам спрятался среди бедуинов, надеясь проникнуть на другую сторону мира и посмотреть, что там находится. После всего, что мы пережили, о Хатэме не слишком жалеют.
Мы мчимся на полной скорости уже полдуги. Есть маленький шанс – если сциллы Хебсена существуют, мы сможем привязать к одному из них галеру и получить отсрочку для ремонта шасси. Иначе можно сразу останавливаться.
Натра близка, страшный мороз разрывает легкие, если выйти на палубу. Ламарги давно пали, их мясо поддерживает в нас жизнь. Не знаю, догоним ли мы Колонну. Вряд ли. Эту историю я пишу не для них.
Я надеюсь, что спустя натру, или две, или много, нашу галеру найдут бедуины. Они вспомнят ее, вспомнят меня и отнесут Акиве мой бортжурнал. Тогда она прочтет слова, которые я не рискнул ей сказать.
Акива, я выдержал испытание. Мы знали друг друга совсем недолго, и будущего у нашей любви быть не могло, но я все равно люблю тебя, и если эта история когда-нибудь попадет тебе в руки – знай, что я умер с твоим именем на устах.
А еще, Акива, хочу сказать, что ты ошибалась; наш мир не похож на диск. Я понял это, изучая карту колодников. Дисковая теория не более верна, чем шаровая гипотеза Хатэма.
Акива, форму нашего мира очень легко нарисовать. Еще легче сделать макет. Но представить это воочию человеческий мозг неспособен, как нельзя осознать бесконечно малую толщину Края или законы, управляющие движением туч.
Возьми полоску фольги. Поверни один конец на пол– оборота и приклей к другому. Получится забавная математическая игрушка, односторонняя поверхность, которая существует в реальности, противореча всем ее законам.
Теперь мысленно увеличь этот макет в миллиард раз, помести в мировое пространство, и освети так, чтобы тень от одного изгиба падала на второй. Да, и пусть все медленно движется, словно лента конвейера меж неведомыми шестеренками.
Получится наш мир.
Нет никакого шара, диска или станции. Даже «другой стороны мира», которую мы с тобой видели собственными глазами, нет. Есть – односторонний мир, где мы живем, и двумерная плоскость, наша земля. Есть неизвестный обогреватель, дарующий тепло, и есть натра, тень нашего собственного мира, ползущая следом за обогревателем, против ветра...
Тень заключена в нас самих, Акива. От нее никуда не деться, не убежать, не спрятаться. Тень вечно преследует нас, не дает покоя, заставляет двигаться – и в этом наше счастье.
Ибо то, что не движется, гибнет.
Конец.
16.20, 04.10.2002 –
17.37, 07.10.2002
Дракия – http://www.drakia.com/
